Дни, когда решилась судьба Тора, Локи и их смертной, вросли в память мельчайшими подробностями: крик сыновей в момент разрушения Радужного моста; щелканье оков на запястьях старшего сына, безумный смех младшего и едкие слова: «Ты ничего не сможешь сделать без позволения отца». «Как и ты», — огрызнулся Тор, прежде чем кандалы сомкнулись на руках Локи. Затем было рыдание Фригг на плече Одина, ее горячие слезы, от которых что-то сжималось и переворачивалось внутри; визит в тюремные камеры, яростные слова Тора, не менее яростное молчание Локи и, наконец, неотвратимая, еле слышная поступь рока, настигшего Джейн Фостер. Один сразу сжег в себе чувство вины: предаваться ему значит напрасно тратить время. Верховный бог сделал то, что было должно. Он поступил правильно, разумно и справедливо… И лучше бы ему вырвали сердце и скормили ледяным великанам.

Сыновья даже в тронный зал вошли по-разному. Тор хмурился, зло косился на стражников, ступал тяжело и громко. Локи, казалось, не смущали ни кандалы, ни стража. В походке — затаенная ярость пойманного хищника, в глазах — полное равнодушие к собственной судьбе.

— Было время, когда я возлагал на вас большие надежды, — начал Один. — Я верил в силы каждого из вас, любил обоих, а вы отплатили мне предательством и поставили Асгард на грань уничтожения. Чем вы оправдаете себя?

— Мне не за что оправдываться, — спокойно произнес Тор, сдвинув брови. — Я полюбил Джейн, дал ей слово вернуться и сдержу его, по воле твоей или против нее.

— И как ты это сделаешь? — ощерился Локи. — Наш благородный родитель разбил Радужный мост. Хочешь, помогу сложить из осколков слово «неудачник»?

— Локи… Во всем, что делает твой отец, есть свой смысл.

Один жестом прервал Фригг. Не время защищать преступников.

— Вы оба говорите складно, даже не придраться, — Локи поигрывал оковами, глядя то на цепь, то на Одина. — Легко обвинять в неблагодарности и крушении надежд, если решения принимаются тобой. Ты скрыл от меня мое происхождение и внушал, что однажды, возможно, я взойду на трон. В действительности ты никогда не допустил бы этого. Ты всегда благоволил Тору и позволил бы ему жениться на Джейн Фостер, не будь она смертной.

— Какая разница? Она умерла.

Оба сына дернулись. Тор — всем телом, будто пошатнувшись от мощного удара. Локи лишь на несколько секунд изменился в лице: заиграли желваки, под подбородком всколыхнулся кадык.

— Джейн Фостер мертва, — повторил Один. — Несчастный случай на дороге. Вчера девушку похоронили по обычаю ее мира.

— Тогда для чего этот фарс? — голос Тора взлетел. — Снова отправь меня в изгнание или убей!

— Значит, ты больше не хочешь править?

Старший сын с вызовом выпрямился.

— Я не приму корону от убийцы моей невесты. Освободишь меня — и я устрою такой погром, какого Асгард еще не видел. А потом… знаешь, Радужный мост — не единственный путь между мирами. Здесь полно тайных троп. Может, мне отправиться в Йотунхейм и поохотиться на врагов?

— Не сомневаюсь, так ты и поступишь, — Один засмотрелся на узор на стене, изображавший охоту на вепря. — Охотник.

— Что, прости?..

Один очнулся. Сыновья смотрели на него недоуменно, Фригг — встревоженно.

— Ну а ты, Локи? После того, что я сделал, ты займешь трон?

Младший сын картинно поклонился, черные пряди закрыли хитрые глаза.

— С радостью, Всеотец. Ты сам говорил, что я рожден править. Кроме того, я должен искупить совершенное зло.

А став королем, Локи не задумываясь всадит нож в спину убийцы Джейн Фостер. Нет, если они ничему не научатся, Асгард обречен.

— Ты будешь править, — сказал Один с усмешкой, которую никто не мог бы заметить из-за густой бороды. — В твоих руках будет целое королевство, ты приведешь его к славе, а вскоре потеряешь все. Ты же, Тор, продолжишь охотиться, пить и драться, а протрезвеешь — столкнешься с несчастьем намного горше потери возлюбленной. Когда-нибудь вы двое снова встретитесь. Будете сражаться бок о бок, прикрывать, защищать друг друга и будете готовы умереть за общее дело. Тогда воспоминания вернутся к вам и вы обретете прежнюю силу.

— Воспоминания? — пробормотал Локи.

— Прежнюю силу? — воззрился на Одина Тор.

Фригг посмотрела с надеждой и медленно наклонила голову. Она не одобряла решения Одина, но осознавала: нет более приемлемого наказания, чем шанс начать все заново. Единственный шанс.

Один ударил посохом, и глаза волчьей головы в навершии вспыхнули алым. Окна одновременно распахнулись, впуская неистовый ветер. Он превращался в вихрь из песчинок, водяных капель и огненных искр. Стражники отшатнулись, а пленники не успели: их подняло и закрутило. Но едва вихрь взвился к потолку, Один снова ударил посохом. Тор, Локи и поглотившая их магия исчезли.

Правитель Асгарда заметил трепет в глазах стражников. Знали ли они, на что способен их владыка? Понимали, что на самом деле значат слова «верховный бог»?

— Объявите асгардцам, и в особенности друзьям Тора, чтобы не пытались искать ни его, ни Локи. Принцы теперь недосягаемы для нас.

В тот день мир померк для Одина задолго до наступления вечера. Властитель Асгарда закрылся в своих покоях и отсылал прочь всех надоедливых слуг. Он не притронулся ни к еде, ни к питью. Только из руки Фригг он принял бокал сонного зелья, и то лишь пригубил его.

— Мы рискуем потерять обоих, — голос Фригг дрожал, она нервно опустилась на постель. Один приобнял жену и погладил по плечу.

— Если они действительно наши сыновья, то они вернутся. Но это будет долгий путь.

***

Изабелла застыла, боясь поверить глазам. Конечности одеревенели, а пальцы, дрогнув, чуть не спустили стрелу с тетивы. Изабелла несколько раз порывалась поднять лук, но не в короля же стрелять и не в его лучшего друга. Она отбросила оружие. Придет время — и руки сами безошибочно найдут его. Сейчас до нее никому нет дела. Воины — невредимые, раненые и, наверное, даже мертвые с того света видели, что короля и Охотника, словно кукол, подхватил и закружил неведомый вихрь.

— Ведьмины чары! — крикнули в стороне.

— Господи, помилуй!

— Назад! Все назад!

Волна смятения всколыхнула войско. Кто-то побежал, бросив оружие, некоторые вжались в стены, не имея возможности исчезнуть бесследно. Многие перекрестились. Изабелла смотрела то на тех, то на других, но две фигуры, которыми играл в воздухе некто могущественнее любого колдуна, тянули и притягивали к себе взгляды.

Солнце вроде осталось прежним и одновременно потускнело. Изабелла утонула в криках, взрезавших воздух с разных сторон. А Эрик и Генрих утонули в сиянии, каким иконописцы окружают ангелов. Немыслимо.

Несколько воинов пали на колени, среди них был один Черный рыцарь. «Мы почти победили», — отстраненно подумала Изабелла, и тут мир исчез. Она человек, а значит способна мыслить, но как? И как ее зовут? Ее имя…

Изабелла прислонилась к стене. От камня холодно — почти как от осознания, что она могла убить человека.

Она сидела в крытой повозке, которая не тряслась, а скользила по дороге. Машина… Кто-то налетел на стекло и чуть не разбил его.

— Только окажитесь живы, умоляю, — бормотала Изабелла… Джейн. Она судорожно проверяла пульс незнакомца, и холод пронизывал ее насквозь.

Этот человек в прямом смысле упал с неба. Она назвала бы это бессмыслицей или чудом, кто знает. В том, другом мире, были иные слова: магнитная аномалия. Джейн была ученым и стояла на пороге великого открытия. Однако даже она не могла знать все на свете, а уж принять, что где-то существуют другие миры, со своими правилами, принцами, королями и наказанными изгоями, — невероятно. Что бы сказал отец, прожжённый скептик, всю жизнь посвятивший науке? «Ты просто влюбилась в красивого загадочного парня». И Джейн не посмела бы возражать. Но она не просто влюбилась: мерзкий «Щит» присвоил ее разработки, а Тор являлся единственным ключом к истине.

— По-твоему, я странный? — поинтересовался он, пока они ехали к месту назначения.