В одно мгновение шакал исчез, уступив место волку. Пружинисто вскочив на ноги, Варан впился взглядом в лирру. До неё было меньше мили, и двигались они куда-то в западном направлении, в направлении далёких Анурских гор. На губах Варана появилась улыбка, напоминающая звериный оскал. Не иначе, как сам Асс помог своему слуге. Теперь осталось только пропустить эту троицу подальше, а затем двинуться вслед за ней. Эх, жаль, что до ночи ещё далеко! Эта проклятая пустыня такая ровная, что, кажется, приглядись получше, и увидишь Калуйский океан. Но это уже не важно. На то Варан и мастер Теней, что заметить его, если он сам того не захочет, не сможет никто. Он станет тенью, которая не потревожит и самый зоркий глаз.

Словно в насмешку над этими мыслями, троица вдруг свернула с пути и направилась прямиком к тому месту, где располагался Варан. Это было весьма странно, но охотник не был склонен связывать это событие с собой. Ну мало ли - сначала выбрали не то направление, теперь вот спохватились. Может быть, они на самом деле планируют возвращаться в Пунт. Варан, пригнувшись, подбежал к лошади и перевёл её так, чтобы она не попалась на глаза людям. Сам же вернулся на свой наблюдательный пост, распластавшись на каменной земле. Всё будет в порядке, шептал про себя Варан, они не смогут меня заметить.

Расстояние сократилось до нескольких сотен ярдов. Варан уже различал лицо лирры, элементы её одежды. И внутри всё росло беспокойство. Эта троица двигалась будто бы по ниточке, конец которой был привязан прямо к нему, Варану. Но этого ведь просто не может быть! Откуда им знать, что он здесь?

Однако, когда расстояние между ними сократилось до какой-то сотни ярдов, а всадники по-прежнему продолжали править прямо на колючую рощицу, Варан занервничал по-настоящему. Он стал отползать, стараясь укрыться за зарослями. Обдирая одежду о длинные колючие шипы, он полз, уходя из поля видимости всадников. У него всё ещё оставалась надежда, что они движутся по каким-то своим делам, и не знают о его присутствии.

Вдруг приблизительно в футе от его головы в воздух с шипением ударил столб земли и пыли высотою в два человеческих роста. Тонкий и узкий, он напоминал некое живое копье, вонзившееся рядом. От неожиданности Варан отпрянул, и тут же рядом с ним вырвался второй столб. Затем они стали появляться один за одним, и вскоре охотник оказался запертым в своеобразную клетку, прутьями которой были эти непонятные пылевые столбы.

Варан стоял уже в полный рост - было очевидно, что его заметили давно, и охотник сам стал жертвой. Он пытался коснуться одного из столбов, и с криком отдёрнул руку: на ладони остался след, словно он стер её о острый камень. Пойман, понял Варан. Глупо и по-детски. Его, мастера шестого круга, схватили за шиворот, словно нагадившего котёнка, спрятавшегося в шкафу. Что ж, хотя бы проиграть он сумеет с достоинством.

Троица друзей приблизилась на расстояние двадцати шагов, после чего они спешились. Варан, не отрываясь, смотрел на тех, кого он собирался преследовать и над кем рассчитывал взять верх. Они, все трое, шли сейчас прямо к нему. Но тут вдруг началась новая странность. Лица, да и весь облик подходящей троицы стал словно осыпаться, или таять, и к клетке подошли уже три довольно немолодых баинина, одетых в одинаковые серые одежды. Всё ясно - это всего лишь искусно наведённый морок. Значит, тут замешан и старик Каладиус. Да уж, угодили же мы в ловушку, дружище Окорок! А баинины меж тем подошли к самым прутьям, только что не касаясь их лбами. Лица их были так комично серьёзны, что Варан засмеялся. Смех этот перерос в хохот, а тот - в истерические визги. Самый известный мастер Теней Латиона истерически хохотал, слегка наклонившись и упёршись руками в бедра.

Но вдруг смех его захлебнулся. Точнее, Варан резко закашлялся, поскольку один из подошедших баининов, тот самый, что ехал верхом на его Суховее, вдруг резко поднёс ладонь к губам и дунул. Что-то желтовато-коричневое, похожее на ту же пыль, что была под ногами, лёгким облачком порхнуло в лицо Варана, и спустя секунду он рухнул лицом вниз. На его счастье, за миг до этого пыльные столбы вдруг потеряли свою форму и твёрдость, и осыпались вниз простыми струями песка. Сверху на эти небольшие песчаные горки и рухнул потерявший сознание Варан.

***

Память вернулась к Варану прежде, чем он открыл глаза. Тем удивительнее было не ощущать пут на своём теле. Более того, он чувствовал, что лежит на чём-то мягком, словно на перине. Причём, открыв глаза, он понял, что оказался прав. Он лежал в широкой кровати, укрытый мягким одеялом, а под головой у него было словно свернувшееся облачко - любая подушка, на которой он спал до того, теперь показалась бы дубовым чурбаком. Комната была небольшая, собственно, кроме кровати и пары стульев в ней не было ничего. Приятный, благовонный полумрак окутывал Варана. И - ни души. Что-то неправильное было во всём этом. Не так должны приходить в себя схваченные пленники.

Несколько минут Варан лежал, прислушиваясь. Иногда он слышал какие-то голоса - спокойные, доброжелательные. Пару раз раздался серебристый смех, явно женский. Слов было не разобрать, но Варан понял, что голоса, скорее всего, принадлежат лирре и её товарищам.

Наконец охотник за головами встал с кровати. И его ждало очередное удивление - он был вымыт, и переодет в белоснежно-чистое шёлковое белье, сидящее на нём так, словно было сшито по его мерке. Более того, полнейшее изумление вызывала его собственная одежда, аккуратной стопкой сложенная на одном из стульев, и, судя по виду, тщательно вычищенная и отстиранная. Но более всего сражал тот факт, что к стулу был аккуратно приставлен его меч, вдетый в ножны. Да что они, во имя всех преисподен, о себе возомнили? Настолько уверены в себе, что оставили оружие мастеру Теней? Как бы не пришлось об этом жестоко пожалеть!

Варан оделся в свою одежду, отметив, что она мастерски зашита в тех местах, где её подрали шипы акации или другие, не менее «приятные» предметы. Задумавшись на секунду, он всё-таки взял перевязь с ножнами и надел её на себя. Глупо не использовать лазейки, оставленные врагом. Пусть даже он и считает это ловушкой. Там уж мы разберёмся, кто хитрее и сильней. Подойдя к двери, Варан на мгновение остановился, собираясь с духом. Затем, выдохнув, легонько толкнул дверь. Совсем легонько, даже недоверчиво. Он был уверен, что дверь крепко заперта. И, тем не менее, она отворилась. Легко, можно сказать - невесомо. Без малейшего звука.

Перед Вараном открылся большой круглый холл с широким окном, выходящим на живописный водопад. Да уж, силён мессир Каладиус, коли сумел создать такое посреди пустыни! Откуда он берет столько воды? Но не об этом сейчас нужно думать - одёрнул себя Варан. Необходимо отмести все посторонние мысли в преддверии схватки, благо вот они - его враги, сидят и улыбаются, хотя, надо признать, весьма натужно. Разве что этот лысый старикан, не иначе как сам Каладиус, широко растягивает губы, словно увидел после долгой разлуки своего лучшего друга.

- О, я вижу, что наш дорогой гость проснулся? - подал голос старик, источая столько радости и радушия, что их хватило бы на то, чтобы осчастливить целый сиротский приют.

- Гость, или всё-таки пленник? - хрипло спросил Варан, мелкими шагами подходя ближе.

- Мне больше по вкусу «гость», - легко ответил маг. - Но если ваш вкус отличается от моего, то вы вольны именовать себя так, как вам будет угодно.

- Естественно, ведь от игры слов суть дела не изменится, - поморщился Варан. Он подошёл к компании, сидящей по противоположную сторону круглого стола, и Каладиус жестом пригласил его сесть.

- Трудно с этим не согласиться, - закивал маг. - Поэтому мне кажется, что необезоруженный, несвязанный и незапертый человек в чужом доме вполне уместно может именоваться гостем.

- Допустим, - садясь, и пристально глядя на людей, сидевших с другой стороны стола, проговорил Варан. - Но как тогда назвать человека, которого силой и недобровольно приводят в чужой дом?