— Ты говоришь так, словно я действительно в этом виноват.

— Не виноват, конечно. Ты же красавчик и трахаешься, как бог. Что простым смертным остается? Только ждать милости.

— Марина, — Костя подошел к ней, присел на корточки рядом с диваном. — Посмотри на меня, пожалуйста.

Она не смотрела, изучала свои колени.

— Кто такая эта Вика, Кость?

— Моя бывшая, — признался он, понимая, что глупо врать, да и смысла нет.

— А Саша?

— Сашка — жена моего брата. Бывшая жена.

— И ты ее трахал, — это был не вопрос.

— Марин…

— Ее, меня, Вику, Кристину потом. А может и не потом? Может всех вместе? Хорошая у нас компания, да? — Марина сама не заметила, как из глаз наконец потекли слезы.

Костя потянулся, чтобы стереть их, обнять девушку, но она отшатнулась.

— Сколько у тебя баб, Кость? Она же не просто так сюда пришла?

— Не заставляй меня оправдываться, — начал заводиться он.

Кос был гордым засранцем. Или стал им после Вики. Панина своей дрессурой воспитала в нем какой-то нелепый, нездоровый мандраж. Костя едва избавился от навязчивой идеи, что он все делает не так, что ему нужно объяснять свои поступки и их мотивы. Будучи в отношениях с удобной Кристиной, он изжил из себя эту черту и сейчас бесился, потому что снова чувствовал потребность оправдываться. Потребность, но не желание. Умом он понимал, что нужно просто все разложить для Марины по полкам: Вика — шлюха, Сашка — друг, с Кристиной кончено, люблю тебя. Но вот чертова мужская спесь не позволяла ему раскрыть рот. Да и задним умом Кос догадывался, что Марина его сейчас не услышит.

Прежде, чем он придумал, что сказать, Иванова заговорила сама.

— Я не хочу быть в твоем списке побед. Ты представить не можешь, как это противно. То я пью кофе с твоей Сашей, то Кристина лезет тебе в штаны прямо на работе, а теперь вот и Вика нарисовалась в одном белье, и опять все твое хозяйство на улице. А я… Я… Я беременна, Кость, — и она разрыдалась в голос.

— Что? — не поверил своим ушам Бирюков. — Ты… что?

— Я беременнаааа, — продолжала плакать Марина, даже не пряча лицо, просто опустив голову.

Кос почувствовал, как ноги подвели его, и он уперся коленями в пол, чтобы не упасть.

— Солнце, правда? — не веря, уточнил он.

Девушка покивала. Она не отстранилась, когда Костя взял ее лицо в ладони, стирая с него слезы.

— Не надо, Мариш. Не плачь, пожалуйста, — уговаривал он. — Ты когда узнала?

— Утром. Я не могу аборт делать после двух выкидышей. И не будууууу.

— И не надо, — возмутился Кос, — какой аборт, Марин? Ты в своем уме? Нам же не по шестнадцать лет.

— Это уж точно, — зло хмыкнула Маринка, чуть успокоившись. — Придется мне рожать от мужика, у которого телок больше, чем у меня волос на голове.

— Придется, — стальным тоном подтвердил Костя, вставая с колен, присаживаясь рядом. — А еще тебе придется выйти за него замуж.

— Я не собираюсь опять выходить замуж по залету, — строптиво отбрила его Иванова, вытирая глаза.

— Предлагаю для разнообразия сделать это по любви, — пожал плечами Бирюков, как ни в чем ни бывало.

— А ты меня что ли любишь? — стрельнула в него взглядом Марина.

— Люблю, — просто ответил Костя, словно они обсуждали погоду.

Девушка никак не прокомментировала его признание, снова опустила глаза вниз.

— Ты ведь сейчас ни одному моему слову не поверишь, да? — озвучил свои опасения Кос.

Марина промолчала.

— Паниной и то быстрее поверила. Шлюшке, которая в одном белье задницей крутила.

— Я тут вообще без белья на столе однажды сидела, — припомнила Иванова, намекая, что она тоже не особо далеко ушла от дамы легкого поведения.

— Понятно все с тобой, — Костя встал. — Поехали.

— Куда?

— Полагаю, есть один человек, который вправит тебе мозги.

— Костя… — начала было артачиться Марина, но он очень настойчиво тянул ее за собой.

— И даже не спорь. Вставай и поехали.

Иванова поднялась, поддаваясь его настойчивости. Она очень хотела, чтобы Костя оказался прав, но очень сомневалась при этом, что кто-то сможет избавить ее от панического страха, который горьким соком жег ее душу все сильнее и сильнее.

Марина едва поспевала на своих каблуках, семеня за Костей через магазин на улицу к парковке. Бирюков не обращал внимания на ее нытье, пытаясь дозвониться до кого-то.

— Черт, — ругнулся он, тыкая в телефон, снова поднося трубку к уху, и на этот раз ему повезло. — Здорово, братан, а где нашего главного редактора носит? Не берет трубу. Блин, ну тогда сюрприз будет, еду к вам. Ой, Геллер, не пугай, сам знаю. Еду.

Костя засунул телефон в карман, пикнул сигналкой, галантно открыл Марине дверь.

— Куда ты меня везешь? — решила подать голос девушка после того, как стерла с лица салфеткой остатки туши и слез.

— Редакция журнала «РестораторЪ», — ответил он ровным голосом.

— За каким чертом?

— Надо.

Марина решила не спорить. Она уже знала, что, если Косте что-то впечатается в голову, он не отвалит. Хотел переспать с ней — переспал, хотел увезти на Байкал — увез, хотел и там все тридцать три удовольствия — получил. Иванова хоть и пребывала в состоянии повышенной нервозности, но все же не могла не оценить то, что Кос сейчас вел себя очень по-мужски. Откровенно говоря, она до ужаса боялась его реакции, боялась, что он осудит ее, будет ставить условия, не сдержит Байкальских обещаний. Ан — нет. Бирюков разобрался с Кристиной, едва вернулся с Камчатки, сразу приехал к ней, не труханул от шокирующих новостей. Марина сама труханула, а он — нет.

Девушка украдкой поглядывала на напряженный профиль и сжимающие руль руки. Ей так хотелось прекратить бояться, побороть в себе страхи, довериться ему, но инстинкты были сильнее. Они буквально вопили: «С ним хорошо трахнуться по пьяни, отдохнуть на природе. Какая свадьба? Какие дети? Ты рехнулась?». И Марина не могла не согласиться со своим внутренним голосом. Она совершенно не представляла себе быт с Костей, где она у плиты, а он возится с ребенком. Вот Костя за покером в компании грудастых старлеток и стаканчика виски — это более жизненная картинка. С этими мыслями она обнаружила, что Костя паркуется.

Марина поморщилась, но не сопротивлялась, когда он потащил ее в офисный центр. У лифта их встретил белобрысый, модно одетый парень с серьгой в ухе, который крепко пожал Бирюкову руку и даже хлопнул его по плечу.

— Геллер, сто зим, — улыбнулся ему Костян.

— И сто лет, — хохотнул Геллер. — Ты все мотаешься по городам и весям?

— Все больше по лесам и оврагам. Ай да с нами.

— У меня младший только пошел. Куда мне?

— Каблук, — хохотнул Бирюков. — Знакомься, это Марина.

— Приятно, — чуть склонил голову парень, — Саша Геллер. Можно просто… Геллер.

Маринка не сдержалась, хихикнула. Геллер ей понравился. Она сроду бы не сказала, что у такого хлыща есть ребенок и не один. Да и статус подкаблучника ему никак не шел. «Иногда первое впечатление не всегда правдиво», — подумала девушка.

— Кос, я бы тебе не советовал, — предостерег Геллер, проводив глазами палец Бирюкова, который ткнул в кнопку вызова лифта.

— Сань, мне надо. Срочно.

— Ну, если что, я предупреждал, — и он кивнул Марине еще раз. — Рад знакомству, Марин.

— Взаимно, — только и ответила она, снова вежливо улыбаясь.

Геллер ушел, оставив их у открытых дверей лифта. Марину начало потряхивать от волнения. Ей совсем не хотелось туда, куда советовал не соваться новый знакомый. Но попереживать по этому поводу она не успела. Они быстро прибыли на третий этаж. Костя снова потянул ее за руку к кабинету, потом через две комнаты, где, уткнувшись в мониторы, сидели люди. И никто не остановил их, когда Костя толкнул без стука дверь, на которой висела табличка: «Александра Нестерова. Главный редактор журнала «Рестораторъ»».

— Акого дьяфола! — не отрывая глаз от монитора, а рук от клавиатуры, спросила девушка, жуя неприкуренную сигарету.