— Зачем ты мне это говоришь сейчас? — сощурился Женя.

— Чтобы ты прекратил делать из меня святую мученицу. Да, ты бросил меня, но я в полной мере это заслужила. Я уже не была наивной девственницей, в которую ты влюбился.

— Мне все равно, — упрямился Сергеев.

— А мне — нет.

— Саш, — Женя снова приблизился к ней вплотную, тараторя: — Не пори горячку. У нас же все так хорошо шло. Я не буду давить, обещаю. Давай завтра сходим, развеемся. Я по телеку рекламу видел, классный бар в кантри стиле, там по субботам прикольные шоу с танцами, ты же любишь…

— Салун «ДТ»? — улыбнулась Саша, принимая это за знак свыше.

— Да, вроде да, — кивнул Женя.

— Это Димин бар.

— Какого Димы?

Нестерова задрала голову и с гордостью уточнила:

— Моего Димы. Димы Токарева.

— Значит, он все-таки твой? — не без яда в голосе прокаркал Сергеев.

— Мой, — кивнула девушка и, решив расстаться с любовью всей своей жизни по-хорошему, сказала: — Я все эти годы так злилась на тебя, Жень. Даже на бывшего мужа так не злилась, как на тебя. Но ты все правильно сделал. Вначале я очень сильно тебя любила… потом я тебя до смерти ненавидела. Потом мне ужасно хотелось, что бы ты узнал о моих успехах и понял, как ты ошибся. А сейчас… сейчас я думаю, если бы я не обожглась тогда так сильно, ничего бы из меня не получилось. Я думаю, хорошо, что ты на мне не женился. Потому что тогда я бы разминулась с единственным и очень любимым моим человеком.

Саша взяла паузу, ожидая, что Женя узнает цитату из «Москва слезам не верит», но Сергеев, казалось, впал в ступор.

— А у тебя все будет хорошо, — решила закончить монолог Алентовой Саша.

Девушка на мгновение приникла к губам Жени своими.

— Прощай. И, пожалуйста, не звони мне больше, — с этими словами Сашка села в машину и дала газу, без сожаления оставляя Женю и все свои детские мечты на загазованной парковке.

Привычным движением Саша потянулась к пачке сигарет, прикурила. Но глубокая затяжка в этот раз не принесла удовольствия, а лишь мерзко обволокла ком, вставший в ее горле.

— Ну уж нафиг, — ругнулась Саша, выбрасывая в окно сигарету, а потом и всю пачку. — Я завязала с этим дерьмом.

Она моментально почувствовала облегчение, и тут же слезы вырвались из глаз, размывая дорогу перед глазами.

— Будь дома, будь дома, будь дома, — шептала девушка, стараясь держаться в рамках скоростного режима, хотя ей до зуда хотелось втопить педаль в пол, чтобы рвануть на всех порах.

— Дура, какая же я дура, — скулила Сашка, давясь истеричным смехом, размазывая по щекам слезы, которые не переставали хлестать из глаз бурным неуправляемым потоком.

Сердце подпрыгнуло к горлу, когда полчаса спустя она остановила машину у ворот Диминого коттеджа. Сашка заставила себя успокоиться, стерла платком потекшую тушь, надеясь, что не вызовет у Димы отвращения в зареванном виде. Последний раз шмыгнув носом, она протянула руку в открытое окно и нажала кнопку звонка.

— Будь дома, будь дома, будь дома, — снова зашептала Саша, слушая трели домофона.

Дима сидел в гостиной-кинотеатре в компании бокала вина и книжки. В камине уютно потрескивал огонь, возле которого на полу, обложившись подушками, и устроился Токарев.

Все эти долгие две недели он отчаянно скучал по Сашке. Дима полагал, что традиционное субботнее сборище друзей в честь покера его отвлечет, но не вышло. Он весь вечер таращился на дверь, надеясь, что Саша все-таки приедет поиграть. В итоге Дима почти заработал себе косоглазие и спустил кучу денег, делая ставки невпопад. Злясь на себя, Нестерову и друзей, которые бессовестно нажились на его печали, Токарев отменил очередную сходку. Он предпочел провести выходные с книгой, которую ему разрекламировала Сашка. С вином, которое обожала Сашка. В маленькой гостиной с камином, которая была Сашкиной любимой комнатой в его доме. В общем, Дима сублимировал по полной.

Стараясь не вспоминать, каким грустным был голос у Нестеровой, когда она звонила ему пару дней назад, Токарев открыл «Дэнс, дэнс, дэнс» Харуки Мураками. Через пару часов Дима вспоминал Сашу очень разными словами и не всегда цензурными, потому что даже его, сорокалетнего мужика, начало слегка потряхивать от жутковато забористого сюжета японского психа. Он аж подпрыгнул, когда запел звонок домофона.

— Книжечка, мать твою, — ругнулся Дима, переворачивая томик страницами вниз, чтобы не искать закладку, и продолжая бубнить себе под нос. — Кого там принесло на ночь глядя, интересно? Человека-овцу?

— Кто там? — спросил Дима в домофон, пытаясь разглядеть на экране через зимнюю темноту машину, которая стояла у ворот.

— Саша, — ответил ему родной голос. — Можно к тебе?

— Конечно, — взволнованно отозвался он, нашаривая кнопку ворот на панели.

— Дим, и гараж открой т-тоже, — слегка запинаясь, неуверенно попросила Саша, — пожалуйста?

— Хорошо, открываю.

Он наконец нашел все кнопки, едва сдерживаясь, чтобы не выбежать на улицу встречать Сашку. Дима с трудом нажал на тормоз, уговаривая себя не радоваться раньше времени. Хотя обычно Нестерова парковала Жука в гараже, а не во дворе только, когда собиралась остаться на ночь, и это не могло не радовать сейчас хозяина дома.

Спустя несколько долгих минут, которые показались Токареву вечностью, раздался робкий стук дверного молотка.

— Димка, — девушка повисла у него на шее, едва он открыл дверь.

— Господи, Сашка, ты вся дрожишь, — переполошился Токарев, чувствуя, как она вибрирует в его руках, — Что случилось? Это он? Он обидел тебя?

Дима буквально отодрал от себя Сашу, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Ты плакала! — диагностировал он.

— Это просто… от волнения. Я ехала… к тебе. Ты сказал приезжать, но…

Она замерла, не закончив фразу. Саша убрала его руки со своих плеч, сделала шаг назад, дернула за пояс и сбросила пальто. Оно упало на пол к ее ногам, оставив Сашу стоять перед Димой в чулках и коротенькой комбинации. Токарев сглотнул.

— Ого, — только и успел сказать Дима, потому что уже через мгновенье Саша целовала его.

Он слегка растерялся от такого напора, но уже через минуту до него целиком и полностью дошло, зачем приехала Сашка на ночь глядя. Дима запустил одну руку ей в волосы, а второй сжал попу, слегка задирая нежный шелк сорочки, который не шел ни в какое сравнение с ощущением ее голой кожи под его пальцами.

— Как же я скучала, господи, — зашептала Саша, запрокидывая голову, чтобы Дима смог водить губами по ее шее.

— Я чуть с ума не сошел без тебя, родная, — признался в ответ Токарев, дуя на обнаженную кожу ее плеча, по которой только что провел языком.

— Не делай так больше, не отпускай меня.

— Ни за что на свете.

Краем глаза Сашка увидела, что дверь в кинотеатр открыта, и потянула Диму туда. Они несколько раз останавливались, чтобы целоваться, и на одной из таких стоянок Токарев лишился майки, а Сашка трусиков.

— Оставим чулки? — попросил Дима, прижимая девушку к двери в гостиную, играя с кружевной резинкой на ее бедре.

— Меняю на твои джинсы, — решила поторговаться Нестерова.

— Не вопрос.

Он позволил Сашке расправиться с пуговицей и молнией, стянуть с себя штаны, не возражая, когда она одновременно зацепила и трусы. Дима склонил голову, захватывая в плен сосок прямо через шелк сорочки. Уж слишком вызывающе он торчал, приподнимая ткань, буквально умоляя о ласках. Токарев изо всех сил старался сдерживать своего внутреннего зверя, который очень громко советовал завалить Сашку на ближайший диван и оттрахать до помутнения сознания. Но он решил сделать все правильно, со сладкой прелюдией. Дима хотел довести девушку до безумия, чтобы она умоляла его, чтобы это было не просто сексом. Он не учел только одного. Что Сашка уже готова умолять.

— Димочка, пожалуйста, давай в следующий раз все сделаем правильно и медленно, — заскулила Саша, отталкивая Токарева, уводя в гостиную, где уютно трещал камин. — Ты мне так нужен. Прямо сейчас. Хочу тебя.