В те дни далеко не все сведения о героизме защитников волжской твердыни попадали в сводки Совинформбюро. Да и нелегко было передать их из огня на большую землю — телеграфная, телефонная связь рвалась постоянно. Но те сведения, что удавалось передать в Москву, становились достоянием всего мира. И мы, находясь в Сталинграде, чувствовали тогда, что весь мир с затаенным дыханием следит за ходом событий на нашем фронте, прислушивается к сотрясающему землю сражению на берегах Волги.

Массовый героизм вместо растерянности и бегства из огня — вот что встретили гитлеровские стратеги в ответ на штурмовые удары по Сталинграду. Наши воины глубоко сознавали — плен или бегство с линии огня страшнее смерти. Надо выстоять и, выстояв, победить врага.

Так поступил Михаил Паникаха! Автор этих строк— очевидец его подвига.

В те же сентябрьские дни в политотдел 62-й армии поступила информация из войск, наносящих контрудары с севера и юга по флангам главной группировки Паулюса. Летчики 16-й воздушной армии вступали в неравные схватки с армадами гитлеровских бомбардировщиков; экипажи катеров Волжской военной флотилии сновали от берега к берегу под губительным огнем авиации и артиллерии противника — все были охвачены стремлением помочь осажденному Сталинграду, отвлечь как можно больше сил врага на себя и тем облегчить борьбу воинов и рабочих на городских позициях.

Такая информация доставлялась в части, подразделения, в окопы и траншеи, в подвалы и цехи заводов.

Активные боевые действия войск 1-й гвардейской, 24-й и 66-й армий севернее Сталинграда перед районами Рынок — Самофаловка — Ерзовка — Гумрак сдерживали натиск войск Паулюса. Его главная группировка увязла в уличных боях.

В штурме, который начался 13 сентября и длился почти две недели, Паулюс израсходовал силы первого эшелона, из которых было потеряно более 6 тысяч солдат и офицеров, 170 танков и более 200 самолетов.

Однако обстановка в городе оставалась крайне напряженной. Гитлеровцы обстреливали переправу через Волгу и заводы города прицельным огнем орудий и минометов всех калибров, включая крупнокалиберные пулеметы. Господствующие над городом высоты, кроме Мамаева кургана и Лысой горы, были заняты противником. Корректируя огонь с этих высот, гитлеровцы держали защитников города на постоянном прицеле, не давали поднять головы. С таким положением трудно было смириться. Поэтому 27 сентября войска 62-й армии силами 95-й и 284-й стрелковых дивизий с участием остатков 23-го танкового корпуса и с привлечением штурмовиков 8-й воздушной армии нанесли контрудары на высоты, расположенные на подступах к заводскому району. Атаки не дали желаемых результатов. Однако удалось сорвать наступление трех дивизий противника на Мамаев курган и на Красный Октябрь.

Сражавшиеся южнее устья Царицы батальоны 92-й бригады под напором превосходящих сил противника, потеряв управление, оставили позиции и откатились к Волге. Разрыв между 62-й и 64-й армиями от балки Купоросная до устья Царицы увеличился до 10 километров. Район Дар-гора — Элеватор — Астраханский мост оказался в руках захватчиков. Город как бы разломился на две части.

И все же утопающие в огне руины продолжали отстреливаться. Мелкие штурмовые группы вынуждали врага нести невосполнимый урон в живой силе и технике, а рабочие заводов продолжали стоять у своих станков, ремонтировать танки, орудия, пополнять войска боеприпасами и оборонительными сооружениями — железобетонными колпаками, противотанковыми ежами и танковыми башнями. Теперь подвиги воинов и рабочих заводов срослись в единую огнестойкую цепь героизма.

— Стоять насмерть! — диктовала обстановка.

— Стоять насмерть! — призывали в своих решениях политработники и заводские комитеты партии.

— Стоять насмерть! — клялись защитники Сталинграда, готовясь к новым, более мощным ударам врага по заводским районам города…

Если бы стены заводских корпусов Сталинграда умели говорить, то их свидетельств о подвигах, совершенных воинами и рабочими заводов только в октябре 1942 года, хватило бы на сотни томов героической эпопеи, потрясающей душу современников и грядущих поколений. Но стены молчат. Часть из них в те дни была превращена в груды, растерта в песок. И лишь скупые документы да воспоминания участников обороны рассказывают о тех огненных днях и ночах.

Гитлер требовал от Паулюса захватить Сталинград еще в августе. Затем — в начале сентября. Но вот начался октябрь, а город продолжал сопротивляться с возрастающим упорством. Отборные дивизии вермахта наткнулись на непреодолимое упорство защитников города.

В ходе начавшегося в первых числах октября «генерального штурма» крепости на Волге Гитлер направил на усиление армии Паулюса около 200 тысяч обученного пополнения, до 90 артиллерийских дивизионов резерва Верховного Главнокомандования, в которых насчитывалось до 50 тысяч человек и свыше тысячи орудий. Кроме того, было переброшено воздушным транспортом 40 саперных батальонов, специально подготовленных для штурма города.

Таким образом, восемь дивизий ударной группировки Паулюса, получив значительное усиление, начали «генеральный штурм» Сталинграда. Паулюс имел на этом направлении 2300 орудий и минометов, около 300 танков. Их действия по-прежнему поддерживали около тысячи боевых самолетов 4-го воздушного флота. Эти силы были нацелены на разгром 62-й армии, которая обороняла центр города и заводской район от устья Царицы, включая Мамаев курган, до поселка Рынок. В те дни в ее составе было 55 тысяч бойцов, 1400 стволов артиллерии и 80 танков. 8-я воздушная армия, взаимодействующая с войсками 62-й армии, имела лишь 190 исправных самолетов. Количественное превосходство в людях и технике было подавляющим на стороне противника. Особенно в танках и боевых самолетах.

Перед началом «генерального штурма» заводского района Паулюс решил ликвидировать так называемый орловский выступ. В дни августовских боев там оборонялись рабочие отряды тракторного завода. В сентябре их сменили батальоны 115-й стрелковой бригады К. М. Андрюсенко. Там же закрепились остатки 282-го полка 10-й дивизии НКВД. В общей сложности орловский выступ обороняли 2500 активных штыков. Перед ними стояла задача не только оборонять Орловку, но и угрожать левому флангу ударной группировки, нацеленной Паулюсом на заводской район. Если бы наступающим с севера войскам фронта удалось продвинуться хотя бы на 10 километров, то орловский выступ повис бы над флангом противника как дамоклов меч. Могло состояться соединение войск северного фланга с войсками 62-й армии, так как коридор между ними шириной 8 километров был бы ликвидирован.

Видя такую опасность, Паулюс бросил на Орловку полки 16-й танковой, 60-й моторизованной и 389-й пехотной дивизий. Они атаковали Орловку с трех сторон.

2 октября 50 танков с двумя батальонами пехоты, наступая с Городищенских высот, смяли боевые порядки второго батальона бригады Андрюсенко и вышли к юго-восточной окраине Орловки, создавая угрозу окружения бригады. Двое суток шли жестокие схватки. Многократное превосходство в силах позволило противнику достичь цели. Остатки 115-й бригады Андрюсенко и 10-й дивизии НКВД отошли по Мокрой Мечетке к тракторному заводу и влились в 124-ю бригаду, которая с того дня стала называться группой. Возглавили ее командир полковник С. Ф. Горохов и комиссар В. А. Греков.

В ходе боев по ликвидации орловского выступа Паулюс потерял более пяти батальонов пехоты, 17 танков и пять минометных батарей, но он развязал себе руки для нанесения удара по заводскому району. Тем временем, разгадав замысел Паулюса, командование фронтом приняло решение усилить 62-ю армию частями из резервов Ставки.

В ночь на 1 октября в Сталинград прибыли полки 39-й гвардейской дивизии, до того принимавшие участие в боях на северном фланге фронта в составе 1-й гвардейской армии. В ротах полков этой дивизии насчитывалось по 40–50 человек, большинство из них были десантники — коммунисты и комсомольцы. Командовал дивизией опытный десантник генерал-майор Степан Савельевич Гурьев. Дивизия должна была всеми силами оборонять завод «Красный Октябрь».