К счастью, времени для раздумий оставалось немного, занятия стали более интенсивными и сложными, особенно практические тренировки. Кажется, из нас собирались сделать магов-боевиков, которыми славится королевская армия. В комнату я приползала поздно вечером едва живая и сразу засыпала. Ко мне подселили новую девушку – Амелию ван Ольтер, но наши отношения не развились дальше молчаливого признания общего соседства. Ей не хватало той живости, которой отличалась Мила и которая способствовала раскрытию моего весьма замкнутого характера. Полностью уйдя в себя, я стала ещё более необщительной, учась в одиночку справляться со всеми трудностями. Практически не реагируя на подначки остальных адептов, я казалась на фоне их дружной компании белой вороной. Я не ходила и в любимцах у преподавателей, за исключением только госпожи Селесты. Стиснув зубы, упорно шла к своей цели – окончить направление во что бы то ни стало и быть принятой на королевскую службу. Я совершенствовала свои сильные стороны и избавлялась от слабых мест. Наверное, судьба не зря закаляла меня: ей ради неизвестной цели нужно было сделать из порывистой эмоциональной девчонки хорошего крепкого бойца, который не пасует перед трудностями. Пожалуй, только хитрости и изворотливости мне недоставало, чтобы стать первоклассным придворным магом, но я полагала, что опыта применения силы на практике и умения постоять за себя будет достаточно.
До окончания университета оставалось всего ничего. Четвёртый курс пронёсся чередой монотонных дней. Изредка мои будни скрашивали письма Милы, в которых она рассказывала о напряжённой борьбе с родителями. Подруга тоже сильно изменилась. Столкнувшись с настойчивостью родных, с предательством, как она считала, с их стороны, Мила была твёрдо намерена бороться за своё счастье, за право связать собственную жизнь с Лером. Она уверилась в его чувствах, когда он последовал за девушкой в крохотную академию, бросив престижный университет. Милолина не хотела тайной свадьбы, ей нужно было согласие обеих сторон, и она намеревалась его получить. Я от всего сердца желала подруге успеха. Ещё я всячески пыталась тренировать собственный дар, развить зависимость между ним и своими чувствами, но пока ничего не получалось. Дар проявлял себя спонтанно: иногда – когда я злилась, иногда – когда раздражалась, временами – когда смеялась, но порой вовсе переставал «слушаться» и не реагировал на эмоции. Я отточила своё умение контролировать собственную силу и направлять её в нужное русло, но усилить дар, в прямом понимании этого слова, не могла.
Четвёртый курс закончился. Ехать к тётке на каникулы не имело смысла. Из дома пришла ещё пара писем – оба от нашей кухарки. Эби писала, что у них там всё хорошо, что у тёти с мужем вскоре ожидается прибавление семейства. Решив отделаться поздравлениями и небольшим подарком, когда радостное событие свершится, я и думать забыла о Пенелопе и её супруге. Лето собиралась провести как обычно, за одним лишь исключением: я намеревалась подработать на каникулах в той самой харчевне, пострадавшей когда-то от рук магических недоучек. Лишние деньги после выпуска мне бы очень пригодились. Был всё же положительный момент в нашей отработке: Окелло после неё перевёлся в другое место, посчитав подобное отношение к своей персоне неприемлемым.
Итак, перед вступлением в самостоятельную жизнь я решила заработать денег и прибавить их к собственным накоплениям, образовавшимся за четыре года, а потому отправилась в печально известное заведение. Хозяин харчевни меня, слава небесам, не узнал. Он сказал, что летом работников не хватает, так как многие в это время просят отпустить их на месяц – два, чтобы проведать семьи. Студентов, желающих подработать на каникулах, практически не бывает, поскольку в нашем, теперь уже престижном университете обучались сплошь отпрыски аристократов или дети из богатых семей. В общем, моё предложение было встречено с радостью, и я приступила к работе. С утра пораньше приходила в харчевню, а вечером возвращалась в университет и повторяла пройденный материал. Теперь на повторение и оттачивание навыков у меня уходило гораздо меньше времени и сил, чем раньше, а поскольку занятий не было, я вполне справлялась с такой нагрузкой. Адептов с моего направления, к счастью, в харчевне не встречала, они все разъехались на каникулы по домам.
Работа была утомительной и однообразной: приходилось накрывать столы, разносить еду, протирать мебель, подметать пол; хорошо хоть, мойка посуды меня миновала. Целый день на ногах – ужасно изматывающе, но зато я получала по две серебрушки раз в пару недель и добавляла их к уже отложенным. Сумма на счету в банке росла, доставляя маленькую радость. Когда пришла пора прощаться с работодателем, он выдал мне маленькую премию в виде серебрушки и сказал, что если понадобится работа, то с удовольствием примет меня к себе. Я же надеялась на получение после пятого курса более ответственной и важной должности.
К началу пятого года, после проведения уже привычного тестирования, нас на придворной магии осталось только пять человек. Двое перевелись на другие направления, кто-то был отчислен, кто-то просто не захотел тянуть эту тяжёлую ношу дальше. Тестирование сдавали вместе, а не отдельно, как когда-то. Преподаватели – по одному на адепта – расположились в аудитории, и каждый из нас, выстроившись в линию перед фантомами, отвечал на свой вопрос, подтверждая ответ примерами. С заданиями я справилась успешно, даже ВОБ в этом году сдала намного лучше. Селеста подтянула меня на факультативах, и я была весьма горда собой. Мы не писали большие научные талмуды по выбранной теме, как другие адепты, потому что относились к особой, отдельной ото всех группе. Однажды ректор собрал нас в своём кабинете и объявил:
– Господа адепты, ваше обучение на пятом курсе не будет слишком отличаться от предыдущих годов, но я бы советовал каждому уделять свободное время тренировкам и повторению пройденного материала. Тестирование начнётся перед летними каникулами, и оно будет жёстким. Те, кто успешно пройдёт это испытание, отправятся в столицу, к куратору всех придворных магов Аджелу эль Торго. Все выпускники направления «Придворная магия» из разных университетов соберутся у него этим летом. После трёх месяцев тренировок он выделит лучших, тех, кто будет работать при дворе, остальные займут посты в столице. Я желаю вам удачи, господа адепты, трудитесь и не опозорьте имени своего ректора. Всего доброго.
С этими словами эль Колин нас отпустил. Для меня ничего необычного не объявили – я ведь и раньше всё повторяла и отрабатывала, только объем материала значительно возрос. Мои соадепты возмущались данным фактом, жалуясь, что на личную жизнь совсем не остаётся времени. Наш староста, однако, пошутил, что, когда попадём ко двору, с лихвой наверстаем упущенное. Вот так мы и разошлись по своим комнатам, чтобы со следующего дня приступить к усиленным тренировкам и зубрёжкам.
Весь год пролетел как одно мгновение. Мне казалось, что было отведено недостаточно времени на повторение пройденного материала, а день финального тестирования приблизился с невероятной быстротой. Где-то там, вдалеке от университета, у родных мне людей произошли значительные перемены. Мила и Лер поженились и были несказанно счастливы. Академию оба закончили на отлично ещё год назад, так как обучение там составляло всего четыре года. Я поздравила друзей от всего сердца и, потратив одну четвёртую своих накоплений, отправила им подарок. У тётки с мужем родился сын. Пенелопа на радостях лично написала мне письмо с приглашением приехать взглянуть на своего новорождённого кузена. Я отговорилась учёбой и отправила подарок для малыша. В ответ тётка прислала увеличенное вполовину двухмесячное содержание, чем поразила меня невероятно. Не зря говорят, что материнство меняет женщину. В последнем письме Пенелопа даже упомянула о том, как сильно любила меня моя мама. Чудеса, да и только!
Всё менялось, жизнь вокруг била ключом, а я существовала в своём мире учёбы и тренировок. Моё желание всё сдать, справиться с экзаменами удвоилось, если такое вообще возможно. Я настолько сильно стремилась добиться успеха, что надорвалась незадолго до финального тестирования. Организм не выдержал издевательств, и меня поместили в лазарет с диагнозом «нервное истощение»; всё же нервы, определённо, являлись моей слабой стороной. В лазарете навестила Селеста и, видя, насколько сильно я расстроена, попыталась успокоить:
