Хоть Кира и оделась под стать местной публике, было видно, что она не отсюда и не жаждет влиться в элитное общество. В ее облике царили равнодушие и легкая небрежность. Каштановые кудри выбились из сложной прически и спадали на спину, бант на коротком персиковом платье был завязан по-детски неровно.

– Ты в порядке? – спросила Кира. Заботливо спросила, с мягкой интонацией. Таким тоном уговаривают котенка вылезти из-под дивана.

– Тебе больше негде постоять?

– Давай я отведу тебя в библиотеку. На банкетах у Зорьевых всегда полно народа. А в библиотеке никого не бывает, хозяева не терпят в ней посторонних.

– Оставь меня в покое.

– Лейка… Можешь злиться сколько угодно, но устраивать прилюдный акт мазохизма ни к чему. Пойдем, это недалеко.

Кира решительно взяла меня за руку и потянула за собой.

– Я жду Михаила! – запротестовала я.

– Без проблем. Передам ему, что ты в библиотеке. Могла бы сама догадаться в толпе не бродить.

Возразить было нечего, к тому же изначальный план состоял именно в том, чтобы где-нибудь уединиться. Библиотека вполне подойдет.

Я высвободила свою руку и последовала за Кирой. Мы вышли из зала с другой стороны и поднялись по лестнице. Народа на втором этаже было немерено, и часть пути я прошла, держась за стену. Кира не предприняла новых попыток мне помочь, лишь замедлила шаг и поправила очки. Библиотека оказалась в конце длинного коридора, за массивной дверью из красного дерева. Кира хитро повернула ручку – чуть вбок и резко вниз. Перед тем как перешагнуть через порог, я поняла, что еще одной неприятной встречи не избежать. Отступать было поздно и глупо, ведь мое приближение тоже заметили.

Кира прикрыла дверь. Паша невозмутимо перелистнул страницу, даже не взглянув на нас. Так и остался подпирать вместительный книжный шкаф, что тянулся во всю стену.

– Что ты тут забыл? – недовольно поинтересовалась Кира.

– Гениальный вопрос, – ответил он, не отвлекаясь от книги. – Это единственное спокойное место в доме. Где я, по-твоему, должен быть?

Она сердито посмотрела на него и стукнула каблуком по паркету. Если эту экстремальную шпильку в добрых пятнадцать сантиметров вообще можно назвать каблуком. Кира любила сполна компенсировать свои мнимые недостатки, будь то невысокий рост или слабый дар.

Паша захлопнул книгу и поставил ее на полку. Наши взгляды на мгновение пересеклись, но я быстро отвернулась. Десятки потертых изданий были расставлены аккуратно и с любовью. На столе со старинной лампой громоздились подшивки газет. Рядом, в кресле притулилась покосившаяся стопка журналов. Пахло старой бумагой и пылью, сверху лился приглушенный свет. Было довольно прохладно и тихо.

– Справа есть вторая комната. – Паша кивнул на незаметную дверь в углу.

– Счастье, радость! – едко отозвалась Кира.

Мне показалось, что я перенеслась в годы обучения в психологическом центре. Тогда они общались точно так же. Могли бы уже и повзрослеть, к тридцати-то годам.

Паша ухмыльнулся, в знакомой типично розалиевской манере. У него было много общего с матерью, даже слишком. Особенно это касалось внешности и природного магнетизма. Повышенная экспрессия мистическим образом уживалась с рассудительностью, которая досталась ему от отца. Надо сказать, Николай Левицкий мне нравился. Серьезный мужчина, тактичный, крайне неразговорчивый. Успешный бизнесмен, основатель крупного банка. К супруге относился нежно и трепетно, в жизнь детей не вмешивался. Паша старался брать с него пример, но все портило тяжелое бремя сарказма. Унаследованную от Розы способность обидеть одной репликой он довел до совершенства.

Кира кинулась к двери во вторую комнату и дернула ручку. Напористо, с нажимом, затем настойчивее. Та не поддавалась.

– Не открывается, – уныло протянула Кира.

– Беда, печаль! – передразнил ее Паша.

Она вспыхнула яростью и приготовилась ответить. Я не выдержала:

– Вам что, по двенадцать лет?

Оба промолчали, но намека на угрызения совести в них не проскользнуло. Впрочем, искать у этих двоих совесть нелепо. Проще найти смысл в мультиках Влада.

Я приблизилась к двери и повторила Кирины попытки. Безрезультатно.

– К черту ее, – заключила я. – Раз уж мы все неожиданно встретились, поговорим о жизни. Вдруг весело проведем время?

Паша моментально отлип от шкафа.

– Я вам открою.

Подошел к нам и с силой толкнул дверь. Она жалобно скрипнула и отворилась. В полумраке маленькой комнаты я с трудом разглядела чей-то силуэт.

– Там кто-то есть, – констатировала я.

– Нет там никого, – возразил Паша, и был полностью прав. Рядом не было энергетических отпечатков, кроме наших трех.

Я шагнула вперед, нащупала выключатель. Лампа на потолке щелкнула и загорелась неуверенным рассеянным светом. В кресле посреди комнаты, боком ко входу, сидел грузный мужчина в мятом костюме, устало склонив голову к груди. Вытянутые вперед ноги упирались в массивный книжный шкаф. Казалось, гость сбежал с банкета и уснул в библиотеке, но я готова была поклясться, что его с нами нет. И чему верить, глазам или чувствам?

– Ну вот, – хмуро сказал Паша. Как-то очень хмуро, совсем без иронии. – А я-то думал, здесь будет скучно.

Я с опозданием сообразила, что мужчина мертв. Совершенно пустая и безжизненная оболочка, мертвее не бывает.

Кира вгляделась в его лицо. Ее ярость утихла, на смену пришли растерянность и замешательство.

– Да вашу же ж мать… – обреченно простонала Кира.

Стало ясно – она его знает.

Гости, официанты и музыканты разъехались быстро, главный зал опустел. Я без стеснения пристроилась к бару с коктейлями. Желание напиться было настойчивым и непреодолимым. У меня всегда отлично выходили две вещи: изображать святую невинность и убеждать себя, что все под контролем. Но не в этот раз. Убийство моего третьего клиента – уже не совпадение, и знак на стенке шкафа я рассмотрела прекрасно. Его не нарисовали, а нацарапали. Он был другим – овал, перечеркнутый кривыми линиями. Бредовый символ, никаких ассоциаций не вызывает. Хотя у меня не получалось даже напрячь мозги, не то что рассуждать или строить теории. Думала я о всякой ерунде: финансовом кризисе, мясных рулетиках, которые кто-то подло доел, и собачке Наберта. Толстый мопс больше никогда не увидит хозяина. Не встретит с работы, не заберется на колени и не лизнет в нос. При мысли о грустной мордочке песика меня прям на слезу прошибало. Или просто шестой коктейль оказался лишним.

Зал весело закружился, в желудке поднялась буря. Я не догадывалась, что именно пила и можно ли было это смешивать. Мое отражение в зеркале стало несчастнее некуда – как раз то, что нужно. Лейке дополнительные вливания не понадобились. Она так тревожно вжималась в кресло, что ей сочувствовали абсолютно все. Кроме меня, конечно. От одного взгляда в сторону Лейки во рту становилось приторно-сладко. Мисс Совершенство, девушка с обложки журнала для благородных девиц. Высокий рост, идеальные пропорции и длинные волосы, до самой попы – очень непрактично. Ни следа косметики, но брюнетке с выразительными карими глазами вполне можно обойтись без штукатурки. Да и с таким угрюмым лицом краситься бесполезно, шарма не прибавится. А вся эта показушная грация бывшей балерины… У нее, наверное, все еще звучат в ушах команды: «Расправь плечи» и «Держи спину прямо». С характером дело обстоит и того хуже. Лейка – вечная идеалистка и хранительница безупречного морального облика. И только попробуй пойти вразрез с ее представлениями о жизни, сразу укажет на дверь. Бац, и ты уволен без права на помилование.

Не терпелось свалить отсюда, но этой мечте было не суждено сбыться. Зорьевы вызвали полицию, и счастливчики, обнаружившие тело, должны были дождаться приезда оперативно-следственной группы. Игорь с Геной порывались остаться со мной, но были отправлены по домам. И без них тошно. Зато я со злорадством понаблюдала за реакцией Пашиной мамочки. Когда она услышала о связке сыночек-Лейка-библиотека, на ее лице не дрогнул ни один мускул, но внутри… О-о-о, даже я заметила этот смертоносный циклон. Будь он настоящим, снес бы особняк под фундамент. С банкета госпожа Левицкая уехала как ни в чем не бывало, прихватив милашку Анфису. За Пашей остался присматривать Вадик Лессер – главный юрист Сигмеон-банка и мерзкий тип, который давно и неистово меня ненавидит. Кстати, напрасно. Если бы не я, он до сих пор бы вкалывал в «Перспективе», а не строил карьеру в крутом банке. Так уж вышло, что шесть лет назад я заняла его место, возглавив отдел по сопровождению клиентов. Игорь справедливо предложил Лессеру стать моим заместителем, но тот оскорбился и ушел, хлопнув дверью. Смертельно обиделся и высказывался неоднократно, что юрист из меня нулевой. Он ждал, что Игорь пожалеет о своем решении, но не дождался. Моя идея сработала на все сто, а то и двести процентов. «Перспектива» выбилась в лидеры и процветала, от клиентов не было отбоя. Лессер не понимал, как мне удалось добиться столь ошеломляющих успехов. Скалился при каждом удобном случае и пытался подловить, на что хотелось сказать ему лишь одно – «Ха-ха-ха!».