- Мне нужно кончить… пожалуйста, сэр… мне это нужно…пожалуйста, пожалуйста, - просил Курт, чувствуя, что он нуждается в этом разрешении.

Блейн продолжал уверенно сосать его в неустанном темпе, а его язык, обнаружив самое чувствительное местечко под головкой его члена, теперь с ним играл.

- Блейн, - снова умолял он, чувствуя, что собирается заплакать от того, как сильно он в этом нуждался.

Пот струился везде, его тело было клубком напряжения и жара, а его внутренний мир находился в путанице удовольствия, вызванного прострелами нервных окончаний.

Блейн отстранился на долю секунды, чтобы пробормотать: «Кончай».

Курт сделал это мгновение спустя.

В его стратосфере не существовало места для любого смущения по поводу того, как быстро он сорвался, в ней не оставалось места ни для чего, кроме испытываемого удовольствия, которое заставило его на несколько секунд отключиться из-за самого сильного в своей жизни оргазма.

Когда саб вернулся обратно, то смог услышать быстрые удары руки по плоти, знакомое пыхтение и вздохи Блейна, когда он доводил себя до разрядки, все это время продолжая сжимать опадающую эрекцию Курта.

Сверхчувствительность заставила саба извиваться, но он ничего не сказал, а просто наслаждался, наконец услышав, как Блейн громко и протяжно застонал, достигнув собственного оргазма, а затем Дом отстранился и рухнул рядом с Куртом, тяжело дыша.

Мир Блейна только что, мать твою, полностью перевернулся.

Вкус Курта все еще обильно ощущался на его языке, в ушах стоял звук его криков, а его Доминантная сторона утихомирилась впервые за несколько недель.

Посмотрев налево, он увидел, что Курт все еще красиво был распластан на одеяле, его грудь вздымалась, на шее пульсировала жилка, и он все еще сжимал руки.

Блядь. Это было лучшее, что он когда-либо видел.

Дом перевернулся и стремглав подскочил на кровати, вскинув руки к сжатым ладоням Курта, пока не дотянулся до этих побелевших костяшек.

- Сейчас ты можешь разжать их, прекрасный. Ты был так хорош для меня. Такой хороший мальчик, - нежно похвалил он.

Последующая забота была одной из важнейших вещей, о которых нужно было помнить, когда играешь с таким видом секса, и он не собирался бросить Курта на произвол судьбы. Ни за что и никогда.

Курт сделал так, как его просили, и к его пальцам начала возвращаться чувствительность, а кончики покалывало от прилива свежей крови. Блейн опустил руки к сабу и потянулся к его повязке на глаза, все время нашептывая сабу милые пустяки.

- А теперь мы собираемся это снять, ладно, детка?

Курт издал тихий звук в качестве согласия, а затем нежные пальцы стянули ее, и саб моргнул заслезившимися от тусклого сияния свечей глазами.

- А вот и мой прекрасный мальчик, - улыбнулся ему Блейн, и Курт покраснел и застенчиво улыбнулся, внезапно почувствовав себя невероятно умиротворенным и охочим до внимания.

Блейн несколько мгновений шарил вокруг кровати, прежде чем поднять бутылочку увлажняющего крема, которую он раньше туда бросил, выдавив немного на ладони. Дом потянулся к рукам и пальцам Курта и начал массировать каждый напряженный узел и ноющее место, которые, возможно, там остались, заботясь о том, чтобы сконцентрироваться на его руках.

Курт вздохнул, когда большой палец Блейна очерчивал круги по его ладони поверх полумесяцев, которые оставил там саб. Дом поднял его руку, оставив нежный поцелуй в ее центре, и Курт снова улыбнулся.

- Люблю тебя, - пробормотал Дом в его кожу, снова целуя саба.

- Я тоже тебя люблю, - ответил Курт, а слова саба выходили сонными и удовлетворенными, в то время как его глаза закрывались. – Ты можешь меня обнять, сэр? – спросил он.

Он не хотел засыпать без Блейна, обернутого вокруг него, и внезапно это стало чем-то очень важным для него.

- Конечно, прекрасный. Все, что бы тебе ни понадобилось, - согласился Блейн, взяв его за руку, когда он лег рядом с сабом, понуждая того прижаться ближе и уложить голову на грудь Дома. Он продолжил массаж после того, как они расположились, и Курт довольно замурлыкал.

- Мне это понравилось, - пробормотал он, утыкаясь носом в грудь Блейна, будучи уже наполовину спящим.

- Да? – улыбнулся Блейн, поворачивая голову, чтобы иметь возможность поцеловать его в лоб. – Это было не слишком?

- Ум, гм, - ответил он, сдаваясь и прикрывая потяжелевшие веки. – Только то, в чем мы нуждались. Иногда ты можешь быть умным.

Блейн тихо рассмеялся.

- Ты очарователен.

Курт снова заговорил, но было ясно, что он с трудом с этим справился.

- Ты был таким хорошим, детка. Я люблю тебя, - прошептал Блейн, отправляя саба в мир грез словами любви и обильными похвалами, и вскоре после этого он сам к нему присоединился.

========== Заслужить награду. Часть 4. ==========

Берт раньше ни разу в своей жизни не был в театре.

Он максимально приблизился к этому, посетив благотворительную вечеринку, которую помог устроить его сын, и это был опыт, который, по меньшей мере, произвел переворот в его сознании, но это было не тем обстоятельством, которое беспокоило его когда-либо раньше или даже сейчас. Он определенно не лишился из-за этого сна, но временами Берту хотелось, чтобы заработки не были такими скудными и труднодоступными, чтобы он не боролся за то, чтобы каждый божий день на столе была еда, чтобы он мог удовлетворить чужое любопытство, проявляемое к этому месту.

Это началось с Элизабет.

Его Лиззи, которая никогда не жаловалась и всегда справлялась, проходя через огонь и воду с самой сияющей улыбкой и самой решительной внутренней силой, которую он когда-либо видел. Бывали времена, что всякий раз, когда предоставлялась возможность, они отправлялись путешествовать по Вестервиллю, что по их общему мнению случалось нечасто. Они проходили мимо этого самого театра, и Элизабет замедляла шаг с голодным любопытством в глазах, а в ее прекрасных чертах поселялась почти что тоска.

Он знал, откуда это взялось в Курте: в любви к музыкальным шоу и театральности была вся Элизабет, в конце концов, все эти дела были действительно не по его части, и временами в груди Берта ныло от того, насколько они были похожи. И точно так же, как и его мама, Курт никогда не жаловался на то, что не мог увидеть эти шоу, никогда не требовал, чтобы его повели сюда, хотя было ясно, что он умирал от тоски. Берт безмолвно радовался, что его сын получил свой шанс повидать мир, к которому он всегда питал такое жгучее любопытство.

Он окинул глазами фойе, направив взгляд на своего сына, который трепетал, практически вылезая вон из своей пылающей жаром кожи, пока осматривал окружающее пространство с практически благоговейным трепетом. Блейн, который находился рядом с сабом, в упор уставился на него, переполненным своим собственным благоговением, в свою очередь понимая, сколь много это значило для Курта, и Берт с улыбкой кивнул Дому.