Оркестр в углу продолжал играть, тела продолжали танцевать и веселиться, а Курт мог только смотреть. Все было так, как он себе представлял, но в то же время совсем не тем, чего он ожидал, взирая широко распахнутыми от изумления глазами на происходящее. Напыщенностью была пропитана каждая утонченная черта сабов, на которой они делали излишний акцент, и каждый голодный взгляд Домов, которые оценивающе на них взирали. Это разбило небольшую надежду, живущую внутри него, что здесь все-таки возможно найти немного места для романтики. Что значение имеют не только деньги и модная одежда, но с каждым поддельным хихиканьем и хлопаньем ресниц Курт чувствовал себя более уставшим.

Я хочу домой.

Осматривая низ столов, тянувшихся вдоль стены с этого края комнаты, он чертовски надеялся, что никто не убрал и не выбросил одну из самых ценных вещей в его имуществе. Он вообще не мог поверить, что способен был забыть его здесь. И когда он собрал достаточно мужества и веры в себя, чтобы снова выдержать путаницу в собственном теле, кто-то грубо схватил его пальцами за плечо, надавив сначала с одной стороны, а затем и с другой, и Курт оказался полностью обездвиженным, не в силах вообще что-нибудь предпринять, когда его носа достигли запахи сильных Домов.

- Что ты здесь делаешь? Ты не являешься приглашенным сабом, - один из хриплых голосов прорычал ему прямо в ухо, что заставило его пульс забиться от чистой паники, а затем остальная часть происходящего была потеряна для него в размытых мгновениях. Он не мог поверить, что все это происходило в реальности.

Другой Доминант стремительно приблизился сюда…и его запах действительно почти поставил его на колени, и он чувствовал, что, возможно, был бы счастлив там оказаться. В нем были все оттенки мужского аромата с завершающей ноткой сладкого яблока, и Курт едва сдерживал в себе жалобный всхлип.

Что с ним произошло?

Реакция была мощной, и все его тело изогнулось, напитанное исключительно этим запахом. Руки на его плечах заставили его кожу покрыться мурашками и, будь он проклят, но он хотел упасть на руки и колени, чтобы свернуться возле ног этого неизвестного Дома. Может быть, зарыться лицом в его шею, и пусть он заберет его в безопасное место.

Его далекая рациональная часть знала, что все это было сумасшествием. Он знал этого Дома не более, чем тех, которые наставили синяков на его плечи. Он даже не видел его лица, но он просто чувствовал себя как-то иначе, и это невозможно было точно описать. Было похоже, что его тело что-то знало лучше него самого, и это было ужасно, потому что оно угрожало предать его разум и сердце.

Он пока все еще не мог поднять голову, по-прежнему чувствуя, что что-то сжимает его волосы, заставляя опускать ее ниже и ниже, и он не мог уследить за своими всхлипывающими вздохами. Слова проходили мимо его сознания, он слышал, будто бы сквозь толщу воды, улавливая их, но они были слишком приглушенными для того, чтобы он мог понять хоть что-нибудь, а затем рука отпустила одно его плечо, а на другом давление ослабло, и он, наконец осмелился поднять взгляд.

От увиденной картины он перестал дышать.

Блейн Андерсон.

Великолепный, недостижимый Блейн Андерсон стоял прямо перед ним, с идеально зачесанными волосами, с подтянутым тренированным телом под плотным черным костюмом и светло-карими глазами, горевшими темным огнем из-под рядов густых ресниц, который тлел прямо в сердце Курта.

Он знал, что должен был отвести взгляд в сторону. Он вел упорную борьбу, чтобы опустить глаза в пол, выказывая уважение, но неожиданно не мог этого сделать.

Он видел это лицо, украшавшее обложки журналов, которые время от времени ему перепадали, и он признавал, что Блейн был красив; возможно, он был самым красивым мужчиной, какого он когда-либо видел. Но здесь… Само присутствие этого человека рядом с ним разрушало его человеческую природу.

А потом рука схватила его за рубашку на талии, притянув к себе ближе. Он пах сейчас так пьяняще и приторно… и Блейн стал всем, что Курт мог чувствовать, видеть, слышать и обонять, хотя он и не посмел прикоснуться. Но это и не имело значения, когда в следующий миг Блейн уткнулся лицом в его шею.

Звезды взорвались перед его глазами так ярко, что ему пришлось стиснуть веки, и он пропал.

Он никогда не чувствовал ничего подобного, и все, что он хотел - это быть ближе, ближе, ближе, больше, больше, больше. По его спине будто бежало электричество, и поэтому он выгнулся, издав горячий вздох, прошедший через его пылающую кожу со сдавленным звуком, и он даже не подозревал, что способен делать нечто подобное. Он наклонил голову настолько сильно, как это было возможно, чтобы освободить как можно больше места на шее, в то время как все его тело управлялось Блейном, что было также естественно, как и дышать.

Подчинись, - умоляло что-то внутри него. Подчинись, подчинись, подчинись.

Он весь состоял из бегущей крови, стучащего сердца и открытых нервов, а затем фраза «Ты мой» практически заклеймила его кожу мягко, словно поцелуй, но она несла в себе жестокий смысл, отчего его словно бульдозером вырвало из тумана, чтобы вдохнуть несколько глотков свежего воздуха и удержаться на ногах, прежде чем его снова засосало в пучину. И он очутился в вакууме. Блейн с резкостью воспроизвел для него эти два слова, и Курт хотел бы проснуться от этого сна, потому что часть его страшилась того, насколько сильно ощущалась каждая эмоция, как будто он собирался разлететься на куски, которые сложатся обратно, совершенно по-иному.

Заявление прав.

Смутное понимание происходящего поселилось в его мозге, оно все росло и росло, пока не стало кричать в его голове. Дом, держащий его, отстранился, и Курт мог чувствовать слезы, которые жалили его глаза, как последствие пережитого.

- Я, Блейн Андерсон, заявляю права на него.

Он был уничтожен.

========== Вырвать с корнем. Часть 1. ==========

Комментарий к Вырвать с корнем. Часть 1.

Буду дробить главы на еще более мелкие части.

- Что же он так долго за ним ходит? - Мэй в миллионный раз проверила свои наручные часы после того, как молодой саб вернулся в отель, чтобы забрать свой жилет.

Часы представляли собой маленький серебристый круг на неказистом черном кожаном ремешке; они не стоили ровным счетом ничего, их фальшивые «серебряные» детали перестали быть серебряными уже много лет назад, но с ними была связана целая история.

Она была молодой девушкой, только что окончившей старшую школу, но с уже почти исчезнувшей надеждой. Она моталась по городу в поисках места, куда можно было бы наняться, чтобы заработать денег и помочь своей семье.

Ей только что отказали в крошечной пекарне, в которой редко имелось достаточно муки для того, чтобы испечь больше, чем несколько буханок в день, и владелец просто не мог себе позволить нанять кого-то еще. Мэй в глубине души прекрасно это понимала, но это не означало, что ей было не так больно услышать в ответ «нет».

Устав физически от всей этой ходьбы, на которую она потратила весь день, и морально от неоднократно разбитых надежд, она вскинула оборванную сумку повыше на плечо и направилась домой голодной и не уверенной, найдется ли для нее сегодня что-нибудь из еды.