- Я могу просто не отвечать, - он пожал плечами с ухмылкой, обозначившейся в уголках его рта, и Курт, играясь, показал ему язык.

- Ах-ха-ха. Ты уморительно смешной.

- Да, согласен. Из нас двоих кто-то должен быть таким, - Джефф вздохнул, драматическим жестом свесив голову в сторону, и Курт засмеялся, снова накручивая прядь светлых волос вокруг пальца и представляя, какими невероятно блестящими и мягкими они могут быть с правильным средством для ухода, средством, которого у них не было. Он отказался думать о состоянии своих собственных волос. Не было смысла плакать или тосковать над тем, чего ты никогда не сможешь иметь.

Они погрузились в короткое молчание, прежде чем Джефф повернулся спиной к скамье, не сосредотачивая взгляд ни на чем конкретном. Его голова по-прежнему оставалась лежать на бедрах Курта.

- Я готовился к ним всю свою жизнь, - в конце концов произнес он сильным голосом, и Курт опустил глаза, чтобы посмотреть на него. Его сердце разрывалось при виде печальной тени, пересекающей лицо друга.

- Милый, ты не должен мне что-то рассказывать, если это заставляет тебя чувствовать дискомфорт, - отрезал Курт, прежде чем Джефф смог продолжать дальше. Он вспомнил, как ужасно было смотреть, как Джефф словно разрывался на части, когда рассказывал свои самые глубокие, самые темные секреты, и он сделает все, чтобы избавить друга от еще большей боли. Особенно, если она была из-за того, что он просто решил потешить свое эгоистичное любопытство.

- Нет, все нормально. Я могу рассказать тебе, если ты хочешь знать, - заверил Джефф решительным голосом так, словно он нуждался вытащить это на поверхность и что-то доказать самому себе, и Курт кивнул, дотрагиваясь до его щеки и успокаивающе улыбаясь.

- Просто расскажи мне то, с чем, по твоим ощущениям, ты можешь со мной поделиться. Ничего более этого, - благосклонно предложил Курт, и Джефф нежно потерся о его руку, снова глядя вдаль перед собой.

- Когда я рос, я думал, что это мило. Может быть, это такая разновидность романтики, я не знаю. Я был глупым ребенком.

Волосы Курта встали дыбом от таких слов о Джеффе, даже если он сам был тем человеком, который унижал себя.

- Ты не был глуп, Джефф. Я думаю, что каждый саб растет с надеждой на лучшее. В этом нет ничего плохого.

Джефф пожал плечами, опуская брови.

- Я думаю, да. Но в любом случае… я был неправ. Это можно назвать как угодно, но уж точно не романтичным и не красивым, - насмешливо фыркнул он.

- Ты должен был тренироваться для Смотрин? – спросил Курт, и циничный смех, клокочущий в Джеффе, почти испугал его.

- Это не обучение. Это все равно, что образ жизни. Каждая секунда каждого дня посвящена изучению новых и изощренных способов привлечь Дома, удовлетворить Дома и удержать интерес своего Дома. Я не делал ничего из того, что было для меня важным. Я выполнял то, что мне говорили и больше ничего. Это было так, как будто я и вовсе не был важен, - жестко объяснил Джефф, и Курт, протянув ладонь, взял его руку в свою собственную, давая ему успокоительное пожатие, пытаясь, тем самым, донести, что он имеет большое значение для Курта.

- Чему ты должен был учиться? – спросил он, хорошо зная, что Джефф мог замолкать, если он касался щекотливых тем.

- Как говорить, как вести себя перед Домами, как привлечь их внимание и… все, - ответил Джефф, и по тону его голоса казалось, что они все еще находились на безопасной территории.

- Это звучит немного скучно. Разве ты не изучал помимо этого обычные предметы? А искусство? – спросил Курт, слегка нахмурившись, и Джефф разразился очередным горьким смехом, который погнал мурашки по коже. Он терпеть не мог такого Джеффа. Его лучший друг был милым, мягким и сердечным.

- Достаточно лишь не выглядеть глупым перед своим Домом. И искусство изучали только для того, чтобы его можно было показать на Смотринах. Если только у тебя повернулся бы язык назвать это искусством, - фыркнул Джефф, и Курт нахмурился сильнее, пытаясь поспевать за ходом мысли.

- Что ты имеешь в виду?

- Я хотел танцевать… или петь. Я… ну… мне казалось, что у меня прилично получается. Но они сказали, что это не достаточно захватывающе. Ведь вся суть Смотрин в том, чтобы привлечь внимание и быть заметным, так что мои предложения были отвергнуты, - объяснил Джефф, садясь и оборачивая одеяло плотнее вокруг тела так, чтобы его колени прижимались к груди.

- Так… что же делал в конечном итоге? – спросил Курт, оценивающе глядя на его лицо, когда он пытался думать о каком-нибудь вычурном номере, который был бы достаточно кричащим, чтобы привлечь к себе внимание.

- Врщалогнблву

- Прошу прощения?

- Не заставляй меня повторять его, Курт.

- Я не заставляю тебя повторять ЭТО, потому что тогда бы я не понял ни слова. Я прошу тебя сказать мне эту фразу громко и четко, - ухмыльнулся Курт, теперь понимая, что это, вероятно, было чем-то немного смущающим.

- Я тебя ненавижу, - несчастно объявил Джефф, и Курт пожал плечами, как будто его это совсем не заботило.

- Я не против. Так что же ты, в конце концов, делал, Джеффри? – сладко спросил он, и его друг посмотрел на него.

Тишина вокруг них затянулась, но Курт позволил ей продолжаться, терпеливо ожидая с веселой улыбкой на ангельском лице, а потом…

- Вращал огненную булаву.

Курт хлопнул рукой по губам, но уже было слишком поздно. Фырканье, напомнившее маленькое землетрясение, вырвалось из его рта, на что Джефф дал ему подзатыльник.

- Заткнись!

- О мой боооог, - Курт согнулся, хохоча как идиот, и его друг не мог ничего поделать, кроме как ждать, пока он успокоится.

Что он и сделал… двадцать минут спустя.

- Это бесценно. Вращал огненную булаву. БЕСЦЕННО!

- Ладно… На самом деле у меня не было никакого выбора, разве не так? – огрызнулся Джефф, и Курт прекратил смеяться также резко, как и начал. Тяжесть их разговора заставила их обоих еще сильнее сжаться.

Внезапно наступила тишина.

- Мне никогда не нравилась мысль об этом, - сказал Курт, уже через несколько минут осторожно пожимая его плечо.

- Ты о Смотринах?

- Да. Я помню первый раз, когда мама взяла меня с собой в цветочный магазин. Она делала все эти огромные композиции, и они были ужасными. Тогда я спросил ее, почему она их делает, ведь они были нехороши. И она усадила меня и рассказала об этом мероприятии, и что люди заказывали именно такое оформление, потому что оно было самым дорогим, даже если оно и было уродливым, и я знал, что это неправильно. Быть дорогим – не равноценно быть красивым, хорошим или достойным. С тех пор я каждый год помогал в цветочном магазине выполнять заказы для Смотрин, и с каждым годом они становятся все больше и все уродливее. Но с каждым годом они будут стоить все больше, и я ненавижу их еще сильнее, - объяснил он, и Джефф обнял рукой его плечо. – Они тратят так много денег на уродливые цветы, а люди в Лайме не могут оплатить за оформление связывания, не могут позволить себе качественную еду, и из-за этого они болеют, а когда они заболевают, то не могут позволить себе лекарства. А они тратят тысячи долларов на ужасные цветочные композиции. Это не должно быть так.

- Я знаю. Но я был на другой стороне. И позволь мне сказать тебе кое-что… Я бы не променял твою дружбу на все уродливые цветы в мире, - сказал Джефф, пытаясь улучшить его настроение, и Курт издал маленький смешок, облокотившись на своего друга.

- Я того же мнения, - прошептал он, и они вместе сидели на скамейке, пока отец Курта не позвал его, чтобы сообщить, что он встретил в городе его начальницу, и она сказала ему передать Курту, чтобы он пришел в магазин, чтобы сделать «безобразных цветочных композиций».

И если Джефф довольно хихикал, сопровождая его вниз по улице… ну… это было как раз тем, для чего нужны лучшие друзья.