В следующее мгновение телефон вытолкнул крик. А через мгновение, подобно разряду молнии, в реальность ворвался треск разбившегося зеркала.

– Карина! – Выкрикнула девушка.

Шум сменился неумолимым молчанием. Пальцы впились в телефон, словно в попытке удержать обычную нормальную жизнь. Ту, которую у нее отнимали с каждым близким человеком. Даша посмотрела на экран телефона. Время медленно добавляло секунды к разговору, который лишился одной из собеседниц.

Девушка метнулась к комнате брата и толкнула дверь. Мальчик, сидя на кровати, повернулся к сестре. Голубоглазый взгляд пропитывало беспокойство.

– Пойдем, – Даша через силу изогнула губы в улыбке. – Побудешь у Веры Андреевны, пока Олег не вернется.

Даже в такой ситуации имя отчима невольно окуталось чужеродным холодом.

– Почему?.. А ты куда? – Страх вспыхнул во взгляде Лешки.

Даша опустилась на колени рядом с кроватью. Ее руки сжали ладошки братика, словно надеясь отогреть его испуганную душу.

– Лешенька, понимаешь… мне нужно отлучиться. Не бойся, малыш. Я постараюсь вернуться, как можно скорее, – Даша вновь улыбнулась, пытаясь успокоить братика.

Неизбежность расставания пронзила душу девушки щемящей болью. Оставить Лешку казалось немыслимым, но… Даша направлялась в квартиру, где, скорее всего, только что побывал альтериус. Дух зазеркалья мог находиться там до сих пор. Таиться в одном из зеркал, поджидать следующую жертву. Разве могла Даша в такой ситуации взять братика с собой?

Дом Веры Андреевны пах старой одеждой, пожелтевшими страницами книг и пылью истлевшего прошлого. Лешка, едва поздоровавшись со старушкой, отправился в другую комнату, где на полочке шкафа выстроились в рядочек фарфоровые слоники. Каждый раз, оказавшись у соседки, мальчик не отводил от них глаз. Вера Андреевна одного даже подарила Лешке, когда он был еще совсем маленьким. Правда, тот фарфоровый слоненок в неуклюжих руках малыша очень быстро лишился хобота.

Видя, что Лешка слегка отвлекся, Даша бросилась к настенному зеркалу. Сняв его, она быстро направилась к комоду. На нем, срисовывая комнату отражением, стояло небольшое овальное зеркальце. Девушка схватила и его, разрывая еще одну связь альтериуса с реальным миром.

Даша чувствовала на себе взгляд Веры Андреевны, но не обращала на него никакого внимания. Каждая секунда была недопустимым промедлением. Страх отдавался в движениях суетливой спешкой.

– Дашенька, да что случилось? – Взгляд блекло-голубых глаз старушки наполняли недоумение и тревога.

– Вера Андреевна, понимаю, это прозвучит странно, но я должна в вашем доме убрать все зеркала. У меня сейчас нет времени, чтобы объяснить Вам все, но это очень важно. Лешка в опасности. Поэтому, умоляю, не оставляйте его одного, – Даша метнулась взглядом по комнате. – У Вас еще есть зеркала?

– Да нет, – ответила старушка. – Зачем мне, старому-то человеку, так много?..

– Хорошо, – кивнула Даша. – Вера Андреевна, тогда мне еще нужна ткань… простынь там какая-нибудь или скатерть.

Не задавая лишних вопросов, старушка достала из шкафа аккуратно сложенную простынь. Схватив белую ткань, девушка принялась заворачивать в нее зеркала, пряча отражения.

– Даша, – раздался детский голосок, пропитанный удивлением и любопытством. – А зачем тебе зеркала?

– Их нужно спрятать.

Лешка стоял в дверном проеме, растерянно глядя на сестру. Подойдя к нему, Даша обняла мальчика. Слезы расставания навернулись на глаза, но девушка взяла себя в руки. Она должна быть сильной. Нельзя показывать Лешке свою тревогу. Отстранившись, Даша спрятала эмоции под улыбкой:

– Ничего не бойся – ты ведь мужчина. Жди меня и слушайся Веру Андреевну, хорошо? А я скоро вернусь.

Ласково погладив братика по светлым волосам, Даша взяла сверток с зеркалами. У двери девушка обернулась:

– Вера Андреевна, помните тот подарок, который Вы преподнесли мне на пятилетие?

– Конечно, помню, – немного растерянно ответила старушка. – Тебе еще так понравилась эта…

Даша жестом остановила ее:

– Не надо, не произносите вслух. Запомните, вернувшись, я назову Вам этот подарок. В противном же случае, ни за что не открывайте дверь! Никому не доверяйте… – Твердо сказала девушка и с тихой горечью добавила: – Даже мне.

– Ну, что ты, Дашенька, не волнуйся, – успокаивающе произнесла Вера Андреевна. – Я все сделаю, как ты сказала. А за Лешу не беспокойся, я за ни присмотрю.

– Спасибо Вам, – тихо сказала Даша.

Ободряюще улыбнувшись братику, она выскочила из потертого временем домика. Порыв ветра хлестнул по лицу, и волосы растрепались в осеннем холоде. Первые капли дождя разбились о еще непросохшую дорожку. Забрав зеркала из дома и спрятав их в сарае, девушка надеялась, что таким образом помешает альтериусу добраться до Лешки.

Выбежав за покосившуюся калитку, Даша бросилась по сплетениям улочек к автобусной остановке. Взгляды темных туч преследовали хрупкую фигурку девушки. Дождь, будто в ускоренной съемке, перерос в ливень, и пятна грязных луж задрожали под его ударами. Намокшие волосы прилипли к лицу Даши, а холод просочился под одежду.

Грунтовые дороги узких улочек остались позади. Даша выскочила на проезжую часть, которую окутывала неестественная тишина и неподвижность. На дороге не было ни единой машины. Тротуары настораживали безлюдностью. Ни одного человека. Нигде. Казалось, все вокруг специально напоминало Даше о том, что она осталась одна в борьбе с потусторонней силой.

Мрачные тучи, облепляя все небо, низвергали потоки воды. В поисках защиты от холодного ливня Даша бросилась к остановке. Скользкая дорога выдернула равновесие из-под ног, и размытый дождем мир начал перекидываться. Едва успев выставить руки, Даша упала на мокрый асфальт. Боль впилась в ладони, а кожи коснулась густая теплая влага.

Девушка в ужасе посмотрела на дорогу. То, что еще секунду назад было водой, вдруг налилось темно-красным. На асфальте поблескивали кровавые лужи. Темные густые капли дождя разбрасывали по ним круги. Насыщенный запах крови стиснул горло отвращением.

Оскальзываясь на покрасневшем асфальте, Даша с трудом поднялась на ноги. Казалось, весь город опустел. Только шумел кровавый дождь, и деревья перешептывались ржавой листвой.

Густые капли падали на лицо. Девушка пыталась вытереть их, и на коже оставались темно-красные разводы. Ужас бился о стенки души, как обезумевший от света мотылек.

Даша поспешила к остановке. Мокрый асфальт пытался выскользнуть из-под каждого шага.

Заскочив в остановку, девушка оказалась на маленьком островке защищенности. За его пределами шумел кровавый дождь, выплетая занавесь тяжелых капель.

Сбивчивое дыхание хватало комки осеннего воздуха. Волосы были пропитаны густой липкой влагой. Темно-серую куртку кровавым мрамором покрывали грязные разводы.

Зловеще вкрадчивый шелест ветра просочился в остановку. Поток холодного воздуха принес несколько ярких обрывков, упавших возле ног Даши. Взгляд утонул во фрагментах детства. Знакомый снимок, безжалостно растерзанный на клочки, отозвался в душе болью и страхом. Девушка опустилась на колени перед воспоминанием. Пальцы коснулись гладкой поверхности одного из лоскутов прошлого.

Тогда был невероятно яркий летний день. Она – худощавая девчушка – еще умела улыбаться. Десятилетние Даша и Карина дурачились и гонялись друг за другом. А папа, держа в руках фотоаппарат, уговаривал их успокоиться и посмотреть в объектив. Папа… На фотографиях его не было, но память сохранила заботливый взгляд светло-карих глаз.

Вколовшаяся в душу боль скользнула слезами по щекам. Дымка эмоций лишила фото четкости, размыв цвета, как вода – акварельный рисунок. Сначала Даша потеряла отца, а теперь еще и матери лишилась… Раньше девушка злилась на нее. Ведь мама научилась радоваться жизни заново, а сама Даша – нет. Теперь же душа сжималась в комочек пронзительной боли. Пусть любит своего Олега, пусть не замечает дочку – только пусть будет рядом!