Глава 15
Смит
Быть с кем-то круглосуточно на протяжении трёх недель — не думал, что это будет тем, что придётся мне по душе. Я полагал, что она будет раздражена тем, как я постоянно разбрасываю свою грязную одежду на полу в ванной и оставляю пустые бутылки из-под воды, где попало. А когда она пнула меня ночью по ногам, мне хотелось столкнуть её с кровати. Или когда у меня не оказалось места на полке, потому что её девчачье дерьмо занимало всё пространство, я жаждал швырнуть всё это в мусорное ведро. Но это были лучшие три недели в моей жизни.
Мы просыпаемся вместе и вместе готовим завтрак. К счастью, Ричард ещё не вернулся из командировки, поэтому с тех пор нам ещё не представилась возможность столкнуться с ним; когда я уезжаю работать в дом, она едет со мной и проводит время, занимаясь своими делами. Наступает время обеда, и мы едим вместе, вместе едем домой и ходим друг за другом как привязанные, пока не придёт время ложиться спать. Затем мы просыпаемся, и всё повторяется снова.
Поэтому я в замешательстве, почему сейчас она дёргается, потому что, насколько мне известно, ничего не произошло.
— Что-то не так, солнышко?
Она впивается в меня взглядом, я сажусь и опираюсь на изголовье кровати.
— Нет, — она выключает свет, буквально бросается в постель, а затем поворачивается ко мне спиной.
— Это один из тех случаев, когда что-то не так, а я должен просто ждать, пока ты об этом скажешь? Или же мне продолжать доставать тебя, пока ты мне не скажешь сама? — она не отвечает. — У тебя… эти дни или что-то ещё?
— Ты… Нет. Просто скажи это! — кричит она.
Да, не следовало так выражаться. Я откидываюсь назад на матрас, мысленно улыбаясь тому, что эта маленькая самодовольная женщина — единственный человек в мире, который заставляется меня съёживаться.
— Извини.
Я слышу, как она раздражена и пыхтит. По-видимому, её что-то беспокоит. На протяжении нескольких последних недель мы узнали друг друга ещё больше. Симпатии и антипатии, любимые вещи и страхи, и многое, многое другое. Я выучил её настроение, а она — моё. Хотя, судя по всему, я не знаю её так хорошо, как думал.
— Так… ты будешь злиться, если я пойду спать, или мне необходимо бодрствовать и ждать, пока ты заговоришь?
— Делай что хочешь, — она чуть отбрасывает одеяло. — Во всяком случае, мужчины делают именно так.
— Скажи, что не так?
— Ничего.
— Мелли, детка. Поговори со мной.
Она садится и скрещивает руки.
— Он почти не звонит мне.
— Кто?
— Мой парень, — огрызается она. — Джей, кто же ещё?
— Он сейчас глубоко погружен в поистине крупное дело, и ему известно, что ты со мной. Тут не о чем беспокоиться.
— Не говори мне, что я должна чувствовать, — её голос поднимается на октаву.
Иисусе.
— Хорошо, извини.
Мы сидим молча, пока она не заговаривает вновь.
— Просто я чувствую, что ему наплевать. Из-за этого понимаю, что он заботился обо мне лишь потому, что должен был. Тогда мне становится еще хуже… словно я была для него лишь обузой, — она задыхается, и меня рвёт на части то, что она так думает.
Я включаю светильник на прикроватной тумбочке и снова сажусь.
— Поверь мне, ты никогда не была и не будешь обузой. Он любит тебя так сильно и винит себя за то, что в данный момент не может быть рядом с тобой столько, сколько ему бы хотелось.
— За последние три недели я разговаривала с ним лишь дважды. Не пойми меня неправильно, мне нравится быть здесь с тобой, но он всё, что у меня было довольно долгое время, и просто… я скучаю по нему.
Чёрт, я знаю, что она чувствует, за исключением того, что она обладает роскошью — до сих пор имеет живого брата, на которого можно злиться. Её гнев и отчаяние уйдут, когда он завершит это дело; это временно. Дыра же в моём сердце не затянется никогда.
— Он закончит в ближайшее время, а потом снова начнёт доставать тебя из-за всякой ерунды.
Она улыбается и кивает.
— Ага. Скорее всего, так и будет.
Когда она ложится, я выключаю свет. Я прижимаю Мелли к себе, и мои веки становятся тяжелыми.
— Смит?
— Да?
— Извини за то, что накричала на тебя.
Я смеюсь и целую её в голову.
— Это ты кричала?
— Да. Меня очень сложно вывести из равновесия.
— Вижу, — я провожу своими пальцами вверх-вниз по её руке. — Как долго ты скрывала это, прежде чем, наконец, взорвалась?
— Двенадцать дней, — вздыхает она и бубнит что-то ещё под нос, что я не могу расслышать.
— Что?
— Ничего, — её резкий тон вернулся.
— Если тебя беспокоит что-то ещё, я не смогу тебе помочь, пока ты не скажешь мне.
Я продолжаю выводить узоры на её руке, и она громко вздыхает.
— Почему ты не пытался сделать со мной что-нибудь ещё?
Даже не намекая на то, чего ей хочется, всего лишь задавая вопрос, она заставляет мой член затвердеть.
— Я жду, когда ты скажешь мне, что готова двигаться дальше.
— Я готова, — без колебаний отвечает она.
Из меня вырывается стон, и я делаю глубокий вдох.
— Ты уверена?
— Да.
— Окей, — я отбрасываю одеяло, снова включаю свет и забираюсь на неё сверху; сон внезапно становится последним, что приходит мне на ум. Свет обрамляет её нежную кожу привлекательным сиянием. — Скажи мне, если захочешь, чтобы я остановился, хорошо?
Мелли кивает, зарываясь пальцами в мои волосы. Я опускаю голову, когда она тянет меня вниз и удивляет меня своим настойчивым поцелуем. Сначала она проскальзывает своим языком в мой рот, затем толкает свои бёдра вверх, чтобы её тело было против моего.
Вместо того чтобы тратить время на то, чтобы целоваться с ней, а это единственное, чем мы занимались на протяжении последних нескольких недель, я отрываю от Мелли свой рот и целую девушку в шею. Когда добираюсь до её майки, я хватаюсь за край, и она поднимает руки, чтобы я мог снять её.
Мой язык дразнит вершинки её дерзких сисек, и я спускаюсь к её крошечным трусикам-шортикам. Сладкий аромат Мелли поражает меня прежде, чем я даже оказываюсь между её ног, и заставляет мой член истекать смазкой.
Её слабые стоны и извивания говорят мне больше, чем когда-либо могли её слова, поэтому я не стесняюсь раздевать её. Мелли разводит колени в стороны, и я провожу пальцем по её щели.
— Ты такая мокрая, детка.
— Да, — соглашается она.
— Это действительно было ошибкой? — я толкаю в неё сразу два пальца, и её бёдра взлетают вверх, но я прижимаю Мелли другой своей рукой. — У тебя болит здесь? Должен ли я сделать что-то, чтобы тебе стало легче?
— Да, пожалуйста.
— Пожалуйста, что?
— Пожалуйста, сделай так, чтобы мне стало легче.
— О, Мелли, я могу сделать всё очень хорошо, — я тру ладонью её холмик, пока её бёдра не начинают трястись. — Так лучше?
Она отвечает стоном, который стреляет прямо в мои яйца.
Я не хочу, чтобы она уже кончила, поэтому я сжимаю пальцы и толкаю их обратно, вытаскивая одним движением кисти, снова и снова, трахая её своей рукой. Быстро, затем медленно, жестко, а потом нежно, так, как если бы мой член был внутри Мелли. Когда из неё вытекают соки, и девушка выкрикивает моё имя, я прижимаю большой палец к её клитору, и она взрывается. Стенки её и без того тугой киски сжимаются вокруг моих пальцев, и я позволяю ей объездить их, пока она не падает.
Постепенно её спазмы почти прекращаются, и я сажусь, наслаждаясь тем, как она хныкает, когда я убираю руку. Глаза Мелли закрыты, и я целую её в губы. Когда она открывает глаза, я целую её снова, а после прослеживаю линию её губ пальцем. Она слизывает с них свою влагу, и могу поклясться, я чуть не кончаю.
— Ты готова для ещё одного?
— Что? — спрашивает она сквозь тяжёлые задыхающиеся вдохи.
— Ты готова.
Я сползаю вниз и раздвигаю ноги Мелли, её блестящая киска, как чертов магнит для моего рта. Раскрываю рот шире, чтобы захватить как можно больше её плоти. Я не могу больше ждать и всасываю её всё ещё опухший клитор в рот.