Глава 15

Смит

Быть с кем-то круглосуточно на протяжении трёх недель — не думал, что это будет тем, что придётся мне по душе. Я полагал, что она будет раздражена тем, как я постоянно разбрасываю свою грязную одежду на полу в ванной и оставляю пустые бутылки из-под воды, где попало. А когда она пнула меня ночью по ногам, мне хотелось столкнуть её с кровати. Или когда у меня не оказалось места на полке, потому что её девчачье дерьмо занимало всё пространство, я жаждал швырнуть всё это в мусорное ведро. Но это были лучшие три недели в моей жизни.

Мы просыпаемся вместе и вместе готовим завтрак. К счастью, Ричард ещё не вернулся из командировки, поэтому с тех пор нам ещё не представилась возможность столкнуться с ним; когда я уезжаю работать в дом, она едет со мной и проводит время, занимаясь своими делами. Наступает время обеда, и мы едим вместе, вместе едем домой и ходим друг за другом как привязанные, пока не придёт время ложиться спать. Затем мы просыпаемся, и всё повторяется снова.

Поэтому я в замешательстве, почему сейчас она дёргается, потому что, насколько мне известно, ничего не произошло.

— Что-то не так, солнышко?

Она впивается в меня взглядом, я сажусь и опираюсь на изголовье кровати.

— Нет, — она выключает свет, буквально бросается в постель, а затем поворачивается ко мне спиной.

— Это один из тех случаев, когда что-то не так, а я должен просто ждать, пока ты об этом скажешь? Или же мне продолжать доставать тебя, пока ты мне не скажешь сама? — она не отвечает. — У тебя… эти дни или что-то ещё?

— Ты… Нет. Просто скажи это! — кричит она.

Да, не следовало так выражаться. Я откидываюсь назад на матрас, мысленно улыбаясь тому, что эта маленькая самодовольная женщина — единственный человек в мире, который заставляется меня съёживаться.

— Извини.

Я слышу, как она раздражена и пыхтит. По-видимому, её что-то беспокоит. На протяжении нескольких последних недель мы узнали друг друга ещё больше. Симпатии и антипатии, любимые вещи и страхи, и многое, многое другое. Я выучил её настроение, а она — моё. Хотя, судя по всему, я не знаю её так хорошо, как думал.

— Так… ты будешь злиться, если я пойду спать, или мне необходимо бодрствовать и ждать, пока ты заговоришь?

— Делай что хочешь, — она чуть отбрасывает одеяло. — Во всяком случае, мужчины делают именно так.

— Скажи, что не так?

— Ничего.

— Мелли, детка. Поговори со мной.

Она садится и скрещивает руки.

— Он почти не звонит мне.

— Кто?

— Мой парень, — огрызается она. — Джей, кто же ещё?

— Он сейчас глубоко погружен в поистине крупное дело, и ему известно, что ты со мной. Тут не о чем беспокоиться.

— Не говори мне, что я должна чувствовать, — её голос поднимается на октаву.

Иисусе.

— Хорошо, извини.

Мы сидим молча, пока она не заговаривает вновь.

— Просто я чувствую, что ему наплевать. Из-за этого понимаю, что он заботился обо мне лишь потому, что должен был. Тогда мне становится еще хуже… словно я была для него лишь обузой, — она задыхается, и меня рвёт на части то, что она так думает.

Я включаю светильник на прикроватной тумбочке и снова сажусь.

— Поверь мне, ты никогда не была и не будешь обузой. Он любит тебя так сильно и винит себя за то, что в данный момент не может быть рядом с тобой столько, сколько ему бы хотелось.

— За последние три недели я разговаривала с ним лишь дважды. Не пойми меня неправильно, мне нравится быть здесь с тобой, но он всё, что у меня было довольно долгое время, и просто… я скучаю по нему.

Чёрт, я знаю, что она чувствует, за исключением того, что она обладает роскошью — до сих пор имеет живого брата, на которого можно злиться. Её гнев и отчаяние уйдут, когда он завершит это дело; это временно. Дыра же в моём сердце не затянется никогда.

— Он закончит в ближайшее время, а потом снова начнёт доставать тебя из-за всякой ерунды.

Она улыбается и кивает.

— Ага. Скорее всего, так и будет.

Когда она ложится, я выключаю свет. Я прижимаю Мелли к себе, и мои веки становятся тяжелыми.

— Смит?

— Да?

— Извини за то, что накричала на тебя.

Я смеюсь и целую её в голову.

— Это ты кричала?

— Да. Меня очень сложно вывести из равновесия.

— Вижу, — я провожу своими пальцами вверх-вниз по её руке. — Как долго ты скрывала это, прежде чем, наконец, взорвалась?

— Двенадцать дней, — вздыхает она и бубнит что-то ещё под нос, что я не могу расслышать.

— Что?

— Ничего, — её резкий тон вернулся.

— Если тебя беспокоит что-то ещё, я не смогу тебе помочь, пока ты не скажешь мне.

Я продолжаю выводить узоры на её руке, и она громко вздыхает.

— Почему ты не пытался сделать со мной что-нибудь ещё?

Даже не намекая на то, чего ей хочется, всего лишь задавая вопрос, она заставляет мой член затвердеть.

— Я жду, когда ты скажешь мне, что готова двигаться дальше.

— Я готова, — без колебаний отвечает она.

Из меня вырывается стон, и я делаю глубокий вдох.

— Ты уверена?

— Да.

— Окей, — я отбрасываю одеяло, снова включаю свет и забираюсь на неё сверху; сон внезапно становится последним, что приходит мне на ум. Свет обрамляет её нежную кожу привлекательным сиянием. — Скажи мне, если захочешь, чтобы я остановился, хорошо?

Мелли кивает, зарываясь пальцами в мои волосы. Я опускаю голову, когда она тянет меня вниз и удивляет меня своим настойчивым поцелуем. Сначала она проскальзывает своим языком в мой рот, затем толкает свои бёдра вверх, чтобы её тело было против моего.

Вместо того чтобы тратить время на то, чтобы целоваться с ней, а это единственное, чем мы занимались на протяжении последних нескольких недель, я отрываю от Мелли свой рот и целую девушку в шею. Когда добираюсь до её майки, я хватаюсь за край, и она поднимает руки, чтобы я мог снять её.

Мой язык дразнит вершинки её дерзких сисек, и я спускаюсь к её крошечным трусикам-шортикам. Сладкий аромат Мелли поражает меня прежде, чем я даже оказываюсь между её ног, и заставляет мой член истекать смазкой.

Её слабые стоны и извивания говорят мне больше, чем когда-либо могли её слова, поэтому я не стесняюсь раздевать её. Мелли разводит колени в стороны, и я провожу пальцем по её щели.

— Ты такая мокрая, детка.

— Да, — соглашается она.

— Это действительно было ошибкой? — я толкаю в неё сразу два пальца, и её бёдра взлетают вверх, но я прижимаю Мелли другой своей рукой. — У тебя болит здесь? Должен ли я сделать что-то, чтобы тебе стало легче?

— Да, пожалуйста.

— Пожалуйста, что?

— Пожалуйста, сделай так, чтобы мне стало легче.

— О, Мелли, я могу сделать всё очень хорошо, — я тру ладонью её холмик, пока её бёдра не начинают трястись. — Так лучше?

Она отвечает стоном, который стреляет прямо в мои яйца.

Я не хочу, чтобы она уже кончила, поэтому я сжимаю пальцы и толкаю их обратно, вытаскивая одним движением кисти, снова и снова, трахая её своей рукой. Быстро, затем медленно, жестко, а потом нежно, так, как если бы мой член был внутри Мелли. Когда из неё вытекают соки, и девушка выкрикивает моё имя, я прижимаю большой палец к её клитору, и она взрывается. Стенки её и без того тугой киски сжимаются вокруг моих пальцев, и я позволяю ей объездить их, пока она не падает.

Постепенно её спазмы почти прекращаются, и я сажусь, наслаждаясь тем, как она хныкает, когда я убираю руку. Глаза Мелли закрыты, и я целую её в губы. Когда она открывает глаза, я целую её снова, а после прослеживаю линию её губ пальцем. Она слизывает с них свою влагу, и могу поклясться, я чуть не кончаю.

— Ты готова для ещё одного?

— Что? — спрашивает она сквозь тяжёлые задыхающиеся вдохи.

— Ты готова.

Я сползаю вниз и раздвигаю ноги Мелли, её блестящая киска, как чертов магнит для моего рта. Раскрываю рот шире, чтобы захватить как можно больше её плоти. Я не могу больше ждать и всасываю её всё ещё опухший клитор в рот.