«Франкенштейны» переглянулись.

– Ты, браток, погорячился. Тут, – бандит обвел рукой разрушенный космопорт, – твоего ничего нет. В Зоне тринадцать все принадлежит Патрису.

– Что за Патрис?

– Бугор наш, хозяин тринадцатой Зоны. Так называется эта лока.

– Звучит как бред, – пробубнил Гвоздь. – Патрис, лока, Зона тринадцать… Кто вообще такое название придумал?

– Патрис и придумал, – разоткровенничался бандит. – Но тебе-то не все равно, где подыхать?

– Подыхать?

– Ну а что мы тебя, в плен, что ли, брать будем? – заухал Гарик, а его подельник поднял свою устрашающую пушку и упер ее в лицо Гвоздю.

«Шлем не поможет, – мелькнула мысль. – Такой калибр оторвет башку вместе со шлемом».

– Готов уйти красиво? Или визжать будешь?

Гвоздев тяжело вздохнул. Хорошая смерть для героя войны и покорителя космоса. В пыли, от рук мелких уголовников-мутантов. «Дзи-и-инь!» – раздался тонкий звук. Железная голова бандита, направившего на Гвоздя оружие, дернулась в сторону и деформировалась. Окуляр на лице лопнул, обдав лежащего на земле безопасника желтой жижей.

– Что за… – начал разворачиваться Гарик.

За его спиной медленно опускался летательный аппарат размером с футбольный мяч. На черном шаре с двумя небольшими турбинами по бокам сияла целая россыпь разнокалиберных объективов. Раздалось еще одно «дзинь», и из тонкой щели в нижней половине шара вылетел сияющий даже в ночном мраке диск. Поющий от бешеной скорости вращения, этот необычный снаряд, как миниатюрная циркулярная пила, полоснул Гарика по шее и отрикошетил в сторону. От шеи бандита полетели ошметки мяса и, к удивлению Гвоздя, посыпались искры. Но Гарик устоял и потянулся за спину за оружием.

Летающий мяч дзинькнул еще три раза, и Гарик стал похож на только что разделанную свинью, буквально осев на землю по частям. Смертоносный дрон завис перед самым лицом Гвоздя.

– Сложи руки вместе и вытяни перед собой! – скомандовал механический голос откуда-то сбоку.

Спорить с хозяином злобного дрона, влет разделывающего напичканных железом «Франкенштейнов», как поросят, было себе дороже. Поэтому безопасник покорно вытянул перед собой сложенные руки. Дрон бесшумно подлетел ближе, из его бока высунулся тонкий манипулятор, который в несколько ловких движений обернул вокруг запястий тонкую нить, похожую на сероватую леску. «Наручники» особо прочными не выглядели.

– Это мономолекулярная нить, будешь дергаться – отрежешь тебе кисти, – предвосхищая попытки к побегу, проинформировал пленника тот же механический голос.

Дрон улетел за спину Гвоздева, и догадаться о его присутствии можно было только по тихому шипению турбин. На поле скоротечной битвы, мягко ступая, вышел человек-оса. По крайней мере, такие ассоциации сразу возникли у Гвоздя при взгляде на длинный плащ незнакомца, расписанный безумными черно-желтыми полосами.

«Пуленепробиваемая шмотка», – констатировал он про себя, заметив прямоугольные плитки брони под тканью. Голову незнакомца скрывал зализанный черный шлем с непрозрачным забралом. Шлем венчала пара антенн, делающих его обладателя похожим на рогатого беса. В руках незнакомец держал винтовку с длинным тонким стволом и огромным прицелом. Скорее всего снайпер и ввязываться в ближний бой не любит. А с другой стороны, что ему там делать, если у него вон какой дрон на побегушках летает.

Незнакомец склонил голову, разглядывая Гвоздя.

– Хм, чего-то для полноты картины не хватает, – задумчиво прошипели динамики его шлема.

– Может, великодушия? Сними это, – Гвоздь помахал связанными руками, – отпусти меня. Мы же вроде не ссорились, и делить нам нечего.

– Да-да-да. Шлем сними, – попросил незнакомец.

Гвоздев подумал, что незнакомец в плаще хочет увидеть, с кем имеет дело. Он расстегнул застежки шлема, мотнув головой, сбросил его на землю и состряпал самое честное выражение лица из своего небогатого актерского арсенала. Человек-оса подошел вплотную, достал из кармана плаща небольшой пластиковый круг и приложил к шее безопасника. Из пластикового кружка вылезли крючья, которые, пробив кожу, насмерть прицепились к шее. На лицевой панели пластиковой штуки мерно замигал красный огонек.

– А, черт! Сдурел?! – взревел Гвоздь, хватаясь за кровоточащую шею.

– Чего раскричался? Это всего лишь мясо, – усмехнулся человек-оса. – Новое нарастет. Если ты не знал – то это мина-прилипала. Отойдешь от меня дальше ста метров, и она оторвет тебе голову.

– Да я сам тебе сейчас голову оторву! – заорал Гвоздев, в гневе забыв об осторожности. Уж слишком многое он перенес с момента приземления на родную, как он считал, планету.

– Не рекомендую, мина взорвется и в случае моей смерти, – получил бесстрастный ответ безопасник, и парень в плаще начал осматривать челнок. – Стратосферный? – спросил он, касаясь покрытого керамикой крыла.

– Орбитальный. – Особо врать «спасителю» смысла не было. Гвоздь, наоборот, хотел построить с ним доверительные отношения. Насколько это, конечно, возможно с миной возле яремной вены. – А ловко ты их! – Гвоздь кивнул на тела Гарика и его приятеля.

– Они всего лишь шестерки, – отмахнулся от похвалы парень.

Гвоздь мысленно себя поздравил, он все-таки правильно определил для себя социальное положение Франкенштейнов. Бандитскими шестерками они и были.

– А я – пятнашка!

Эта фраза поставила Гвоздя в тупик. Что такое «пятнашка» и какое место в преступной иерархии она занимает, Гвоздев не знал. Но признаваться в своем неведении сразу не собирался. Парень в плаще повернулся к Гвоздеву, из его шлема вырвался широкий красноватый луч, просканировавший безопасника с головы до пят.

– Одуреть, а ты вообще «нулевик»! – Даже в нотках электронного голоса шлема было отчетливо слышно удивление. – Далеко же забрался от города Чистых!

Только Гвоздь открыл рот, чтобы заявить, что его путешествие длилось сто с лишним лет, как паренек, потеряв к нему всякий интерес, обернулся снова к челноку:

– Бли-и-ин! Это теперь мое!

Один раз Гвоздев попробовал отстоять право собственности на космический аппарат, поэтому на этот раз промолчал. Мина-липучка оказалась замечательным средством от излишней болтливости.

– Летать на этом умеешь?

Гвоздь кивнул. А что, неплохой вариант. Главное – попасть на борт челнока, а там и руки можно попросить развязать, и до оружия добраться. И с миной что-нибудь придумать.

– И чего сидим? Быстро на борт! – Довольный парень зашагал к корме челнока.

Гвоздев поднялся на ноги и пошел вслед за ним. Но долго их путешествие не продлилось. Парень в плаще остановился и, указывая на люк челнока, произнес:

– Снимай это.

– Что? – Гвоздь перевел взгляд на входной люк и увидел кирпич стального цвета, прилепленный прямо на корпус. Кирпич тихо, но очень нехорошо гудел.

– Мина. Ближе подходить нельзя, – шепотом сообщил парнишка.

– Можно обезвредить?

Парень в плаще пожал плечами. Его сканирующий луч мягко прошелся по угрожающе жужжащей коробке.

– Сорок пятый уровень! Ты понял, а?!

– И? Что это значит вообще? – не понял причин для негодования Гвоздь.

– У меня пятнадцатый. Бомба сорок пятого, что тебе еще объяснить надо?

Гвоздев чуть не заорал, что ему надо объяснить все! Что случилось с этой долбаной планетой в целом и с людьми в частности! Но он с трудом подавил этот порыв – заберется внутрь челнока, там и попсихует. Кресло попинает, кулак о переборку разобьет. А сейчас надо быть максимально собранным.

– Давай издалека из твоей винтовки жахнем?

– Жахнуть мы, конечно, можем. Но половина твоего самолета испарится. Там же заряд из антиматерии. Хренов сорок пятый уровень – это не шутки!

Что за «заряд из антиматерии», Гвоздь представлял себе слабо. В его время на Земле таких боеприпасов еще не было. Но половина челнока его никак не устраивала, до орбиты или до другой точки посадки ему на половине никак не долететь.

– Да что вы за люди такие, – сплюнул Гвоздев и устало опустился на землю. – На все бомбы или мины привешиваете.