И неспроста молотит по крышам.

Оттого на нас небо льётся,

Чтобы каждый себя услышал.

Ведь за гулом людского шторма,

В той воронке, где нам вертеться,

В чужих голосах чужого хора

Едва различим шёпот из сердца.

Мне понятен твой говор, друг!

Я то же твержу, покоя не зная!

Глухота– вот величайший недуг.

Ты слышишь меня, родная?»

Как?!В голове учинен погром!

Господи, что же со мной?!

Солнечный свет за моим окном.

И пустой диван за моей спиной.

Сегодня День Всех Влюблённых.

Больно уж странный праздник.

Не оттого, что кругом все дразнят,

А оттого, что расписную зарю

Не угадать по календарю.

Кто знает, когда упадёт звезда

С душевного синего неба?

Ведь чувства не поезда.

Они– скорее, письмо до востребования.

Они – скорее, белесый конь,

Что несётся по полю ржи.

Ни одна людская ладонь

Не накинет за гриву вожжи.

А вы рвётесь загнать все в числа!

Но не первого снега, не осеннего свиста

Не видать вам, как солнцу грусти.

Вы ведь за цифрами ВСЕ пропустите!

Нам не надо отдельных дней

Для слов в груди потаённых.

Ведь если любить до костей,

Каждый день станет днём влюблённых!

Отчего же ты так красива?

Отчего так изящна и так проста?

Будто издавна в поле косила

Русский колосс твоя коса.

Отчего же ты так легка,

Но на сердце тяжёлый груз.

Милую руку не жмёт рукав,

Но в ней ,все же, червовый туз.

Отчего кривизна твоих губ так остра,

В ранимую плоть лезвием красным.

По чёрным рёбрам лишь треск костра.

Такой густой и такой опасный.

Нежный волнистый поток,

Как шоколад с молоком, волос.

Сквозь гранит горящий росток

Под этими водами снова взрос.

И дотла спокойствия мост.

А ты льёшь слова керосином.

Так ответь же на мой вопрос:

Отчего же ты так красива?

Да.Выходит опять с ума.

И старая печь вновь горяча.

Выходит любовь– моя тюрьма,

Где я люблю своего палача.

…Без тебя осыпаюсь пеплом

На поруку восточному ветру…

…Сквозь километры в душевной истоме.

Нашей любви место в дурдоме…

-Ты помнишь, как…

А помнишь ли…

-Я помню, милая. Я помню.

И как ,обнявшись, тонко шли,

Как мёрзли, тлели как в жаровне,

Как плакали и как кривили губы,

И как пьянели, нюхая цветы.

Сквозь прохудившиеся временные трубы

Я помню всё,

Чего не помнишь ты.

А сердце костный нож все точит,

И запредельно жутко хочет

Разрезать цепи, в прошлое слететь.

Но дряхлый мозг иной прогноз пророчит

Остаток дней, безумно, что есть мочи

Мне реквием по жизни петь.

Ты все забыла.

О сколько лет.

О сколько дней.

Сколько минут

И, господи, сколько мгновений.

Но непреклонен старости запрет

На легкость молодости дуновений.

А я своею серой бородой люблю тебя.

И пусть сожжённые обрушатся мосты,

И даже если ты забудешь, кто я,

Я буду помнить, что для меня ты.

Ты моя дряхлая любимая старушка.

Пустым туманом вековых очей,

Что задаёт, уткнувшися в подушку,

Один вопрос на тысячу ночей.

На тысячу опавших лепестков души.

На каждый белый волос и морщину.

Мы здесь состарились, ты помнишь, здесь скатилися с вершин

В столь непроглядную, дремучую лощину.

Лощину уставшей седой квартиры,

Где годы дождем затекли в мешок.

-А хорошо ли мы жизнь прожили?

-Жили.

Значит, уже хорошо.

Скажи мне, Нина,

Чем не действующая мина

Особенна в минном поле?

Она – пробоина грядки смерти?

Или она – в безжизненной тверди

Облегчение чей-то доли?

Послушай, Нина,

Если похитить картину,

А деньгами приют обеспечить,

Ты, верно, станешь преступником,

(Да, непременно, преступником!)

Но преступником человечным?

Больно или легко,

Не думая ни о ком,

Одиноко шагать в толпе?

Стыдно, глупо и аморально

Или, в действительности, нормально

Гвозди дергать в чужой судьбе?

Знаешь, Нина, ночами

Оттого на душе печально,

Что вопросами я томим.

Знаешь, Нина…

Если жизнь – пантомима,

То я никудышный мим.

Заходился в песне ветер,

Кожу покрывала рябь.

На земле красивых сплетен

Ёжик некрасиво зяб.

Ночью, что в лесу густа,

Спал в ногах сосны кудрявой,

Без подушки, с одеялом

В виде чахлого листа.

Грустно дрожа, шагал по тропинке.

Ведь в детстве ему объяснила мать:

Сотня игл на серой спинке

Мешает ежика обнимать.

Он мёрз и грезил о кусочке тепла.

Но вдруг увидал среди чащи зеленой,

Пушистые лапы у костерка

Под елочкой грел котёнок.

Лохматый, счастливый, глазам не веря,

Он дружелюбно повёл хвостом

И с продрогшим, колючим зверем

Поделился своим теплом.

«Знаешь, ёжик, в иголках ты весь.

А значит, как и в надежном крове,

Пуще всех, что на свете есть,

Нуждаешься в тёплом слове!»

Где-то по лесу рыскают волки,

Но взяли чувства широкий размах -

Ежика обняли на словах,

Не в помеху которым иголки.

Два друга смеялись в густых потёмках,

Один из них думал о светлом дне,

Когда удастся найти котёнка

Каждому ёжику на Земле.

Молоток.

Циферблат.

Часовая.

Минутная.

Искры.

Треск.

Мне секунда с тобой

Дорожи всей жизни без.

Скрипнула, кряхтя отворившись, дверь.

Грянула очередь грузных шагов.

Жизнь чередой бестолковых потерь

Смежные души лишает слов.

Я должен уйти. Ты должна остаться.

«Любовь без проблем» рухнула в вечность.

Но шепчут звезды, мол, может статься,

Чуждо любви источать беспечность.

Не хочу. Не могу. Ну летим же со мной!