– Товарищ подполковник, меня слегка контузило, даты перепутались. Сегодня какое число?

– Двадцать третье, второй день войны пошёл.

– Хорошо, значит, всё правильно, – с некоторым облегчением выдохнул я, получив наконец столь нужную мне информацию.

– Вот что, лейтенант, включаю тебя в мой полк. Пока временно. Раз решил провести боевые испытания, поможем.

– Это соответствует моим планам, товарищ подполковник.

Спорить тут не стоит, сейчас такое время, у кого выше звание, тот и прав. Тем более я и сам не против.

– Отлично. Тяжёлых танков у нас нет, полк не получил новейшие машины, так что работа для тебя будет. Машина пострадала от бомбёжки? Я видел, как столбы земли поднимались рядом с танком. Думал, вот-вот накроют. Хорошо маневрировал.

– Техника в порядке, товарищ подполковник.

– Тоже приятная новость. Что с топливом и боеприпасами?

– Всё в достатке.

– Давай зови остальной экипаж, хочу поблагодарить за сбитые. Постараюсь, лейтенант, к наградам вас представить, есть за что.

– Кхм, товарищ подполковник, тут такое дело. Экипаж экспериментальной машины – это я. Больше и не нужно. Я, как и другие испытатели, полгода учился им управлять, четыре месяца теории и два месяца практики, когда опытный образец был изготовлен.

– Неожиданно, – даже несколько растерялся тот. – А как такое может быть?

– Автоматика, – пожал я плечами. – Извините, больше сообщить не могу, столько подписок давал… Да и подпустить к экспериментальной машине никого не могу. Секретность, я за неё отвечаю.

– Это я понимаю, лейтенант. Ладно, что этот танк может?

– Скорость по шоссе сорок километров в час. Танковая пушка сто двадцать два миллиметра, спаренный с ней пулемёт ДТМ и зенитный крупнокалиберный пулемёт КПВТ.

– Такого я не знаю. Что за пулемёт? Какой калибр?

– Четырнадцать миллиметров. Как и танк с орудием, созданы пока в единственном экземпляре. Опытные образцы. Тут всё опытное.

– Раз танк включён в полк, нужно выяснить насчет пополнения топливом и боеприпасами. Как я понял, танк не может нести большого боекомплекта.

– Это так, товарищ подполковник, пятьдесят снарядов, – я сознательно увеличил количество возимых снарядов почти в два раза, чтобы вопросов не возникало, почему так много стреляю. – Насчёт линейки вооружения, то…

Тут я рассказал, какой тип боеприпасов нужен, пускай у интендантов голова болит. После этого подполковник передал меня своему особисту. Тот принял как документы диверсантов, так и карту, опросил и, покивав, ушёл, сообщив, что пришлёт двух бойцов для охраны танка. Раз экспериментальная техника, секретная, то он волей-неволей должен за неё отвечать, разделив ответственность за её сохранение. Документы мои он тоже проверил и даже записал данные в блокнот. Насчет остальных документов я сказал, что всё у Тарасова было, а после бомбёжки там даже хоронить нечего было, прямое попадание, так что это всё, что имеется. Подполковник познакомил меня с капитаном, командиром передового танкового батальона, что движется во главе колонны полка. Меня включили в него в виде отдельной боевой единицы.

Я забрался в башню – люк всё это время был закрыт, чтобы не видели, что внутри, – ну и большая часть командиров уселись на броню, благо там было множество скоб для удобства перевозки десанта. Когда мы подъехали к дороге, большая часть пассажиров сошла, включая командира полка, а вот комбат перебрался на БТ-7, что стоял тут же, это его командирский. Далее я следовал за ним, двигаясь по обочине, объезжая подбитые или сгоревшие танки и грузовики, так и доехал до начала колонны. Тут километра три было. Ничего удивительного не было в том, что меня особо не проверяли. Все видели и как я сбивал и как меня бомбили, чудом без прямого накрытия обошлось, то есть получилась проверка боем, и ее результат меня вполне устраивал. Да и танк имел все необходимые обозначения кроме номера, что только подтверждает, что это опытный образец, представленный в единственном экземпляре.

Добравшись до начала колонны, я встал первым, с моей бронёй это не должно стать проблемой, да и комбата я понимал, я-то смогу принять снаряды на «грудь», если что, в отличие от его жестянок. Колонна подготавливалась к движению после бомбёжки, а я вылез из танка. Танкисты его осматривали снаружи, некоторые на броню залезали, так им было любопытно, я же пока пообщался с комбатом. Кстати, фамилия у него была Барсуков, а у комполка – Демидов. Выяснил, наконец, где мы находимся: на дороге Ровно – Луцк. Причём Луцк остался позади километрах в десяти, впереди граница и город Владимир-Волынск. Хоть сориентировался. Теперь по поводу того неизвестного, который на тактической карте отображался как враг. Пока я с танкистами на поле общался, он укатил, судя по скорости, на машине. Причём вперёд, в сторону границы. Мы, пока к голове колонны двигались, так его и не догнали. Ну, надеюсь, ещё встретимся. Комбат интересовался, как я, не хочу ли поесть, а то обещал быстро перекус организовать, и, убедившись, что у меня всё в норме и ничего не требуется, отдал приказ продолжить движение. Я уже настроил рацию на волну, по которой полк общался, так что теперь был на связи.

Перед нами, в километре примерно, шёл взвод лёгких танков из пяти машин и два грузовика с красноармейцами, потом уже шла основная колонна – мой танк, десяток лёгких, грузовик с зениткой, грузовики с красноармейцами, потом снова танки, машины с боеприпасами и топливом, и снова танки. А вообще я отметил, что на весь полк было всего три пулемётных зенитки, остальные все счетверённые пулемёты. Что-то маловато. Может, и по этой же причине, убедившись в эффективности моего крупнокалиберного пулемёта, и решили поставить меня впереди. Не только потому, что броня крепка, но и как защиту от атак с воздуха.

Двигался я на максимальной скорости, мой танк давал сорок пять, выжимая всё из движка. Потом даже пришлось чуть снизить, общая скорость колонны была сорок километров в час. Пока шло без проблем. Не отвлекаясь от управления танком, я активировал опцию «Исследования» и стал просматривать линейку бронетехники. Естественно, советской боевой техники. Если потеряю танк, мне будет сложно объяснить, отчего я пользуюсь танками с германской, британской или другими символиками. Да и всем известно, что наши танки лучшие в мире. Теперь вот стоит прикинуть, что именно выбирать. Танки, самоходки или САУ. Что интересно, в советской линейке открыто было всего два танка, это МС-1 первого уровня и ИС-3М восьмого. Последним можно играть и возможно даже, заработав, открыть девятый уровень, тот же Т-10. Да, четыре тысячи баллов у ИСа я не смогу потратить на те танки, что ниже уровнем, значит, мне доступны только двести тридцать баллов на своём счету. Обидно, но, надеюсь, ещё заработаю. Решил я начать исследовать линейку тяжёлых. Начну с Т-26, а там дальше КВ-1 и остальное впереди. Только единственная проблема, мне не хватало пятидесяти баллов, чтобы открыть танк, для этого двести семьдесят требовалось. И так на каждую машину всего второго уровня. Да и будет он пустым, ещё придется копить баллы на его модернизацию. Ладно, надеюсь, противник вскоре встретится, не хотелось бы терять этот день. Раз игра, пусть будет игра, хотя война и по-настоящему вокруг шла. Жуткое зрелище, да участвовать в этом всём не сахар. До сих пор с трудом это осознаю. Может, чуть позже и свыкнусь, но всё равно пока тяжело.

Можно назвать стечением обстоятельств, но тут произошло сразу несколько событий. Дорога уже опустела, ну кроме беженцев, что шли по обочине, поэтому не удивительно, что дозор впереди неожиданно, причём, похоже, для обеих сторон, встретился с противником, и начался встречный бой. Потом на тактической карте сбоку отобразились три красные точки – наблюдатели, которые следят за дорогой, наверняка и рация есть. Ну и ещё одно – полтора десятка штурмовиков налетели на нашу колонну, так что и тут пришлось принять бой. А так как наблюдателей я обнаружил первыми, то вызвал комбата, у которого танк радиофицирован был: