— Барсик, ты бы оставался здесь караулить, если что, меня позовёшь.

Барсик как всегда поскулил, но и уходить не стал. Молодец пёсик, сколько раз он меня выручал, понятливый, несмотря что обыкновенная дворняга, без родословной.

Немного травы накосил на следующий день, покормил свою живность, как и наступил вечер. Опять долгая ночь, вряд ли удастся мне сегодня уснуть. Так и есть, маялся полночи, уснул, когда солнышко показалось на горизонте. Но глаза так устали, что я вырубился. Так и проспал до самого обеда. Первое, что было, выскочил и проверил Маркизу, всё без изменений. Стоит, тяжело дышит и больше ничего. Барсик тут как тут, виляет хвостом, прося заслуженный завтрак.

— Пойдём, помощник, я накормлю тебя вкусным.

Конечно я баловал пса, если это было возможно. Себя ограничивал, а его баловал, он— моё всё, с ним я разговаривал, чтобы не забыть человеческую речь. Брал его с собой, когда уходил далеко в лес, когда браконьеры приезжали и убивали всё, что попадалось на их пути. Скорее всего это и послужило тем, что меня прозвали Упырём, тут в ход шло и оружие, и мой Барсик, и я сам. Строго отстаивая всю красоту, сохраняя так, как это делал мой отец. Ужасно и жалко было смотреть, когда вот такие люди приезжали, бросали динамит в озеро и одним взрывом убивали рыбу. Затем выбирали самую крупную, а мелочь так и плавала на поверхности воды. Нагулявшись вдоволь, уезжали, оставляя за собой груды мусора.

Время движется к вечеру, на душе так неспокойно, почему-то знаю, что Илларион опять придёт, он должен прийти, я это чувствую. Так и было, время пять, как Барсик первый учуял, что к нам идут, с визгом вылетел и побежал по дорожке. А дальше всё было просто, я ушёл в глубь леса и оттуда смотрел на Иллариона, наблюдал за ним и сжимал от боли кулаки. Особенно после того, как он стал ходить по двору, громко зовя меня. Сперва прошёл в дом, не прошло и минуты, как вышел наружу, прошёлся по ограде, заглянул к Маркизе, затем стал звать меня, всматриваясь в даль.

— Назар, отзовись, я знаю что ты рядом. Тебе помощь нужна.

А я сидел за сосной, укрывшись за стволом большого дерева. Сидел всё это время и наблюдал за Илларионом. Как он, уставший, затем сел на крыльцо, прождал до вечера и ушёл. Хорошо что всё это время Барсик был с ним, иначе он быстро нашёл бы меня. Уже стемнело, а я так и не решался выйти из своего укрытия. От влажной земли тянуло холодом, но сейчас я практически ничего не чувствовал. Ноги устали и затекли, тихо встаю и иду к себе домой, там мне совсем стало плохо. Тогда я списал это на усталость, что я голоден. За весь день я так и не ел ничего. Да и сейчас хотелось только пить, губы обветрились. Выпил немного чая с мёдом и лёг спать. Всю ночь мне снились кошмары, смех Иллариона и его ужасные слова. Снова слышу те же слова, что и тогда в армии, что я извращенец и педик. Как больно сердцу, хочется встать, а сил нет. Даже воды попить и то чуть было не упал на кухне. Что это со мной сегодня, меня знобит, весь покрылся потом, то откидываю своё одеяло, то не могу согреться.

Обрадовался, когда наступило утро, кое-как собрался с силами и вышел на улицу, у Маркизы всё без изменений. Барсик смотрит на меня, ничего не понимая. Меня качает из стороны в сторону, в глазах темнеет. Только и смог, что выпить немного воды и опять проваливаюсь в сон, в кошмары, которые теперь меня так мутнят мой разум, так мучают. Сквозь сон и кошмары прошу простить меня, громко зову Иллариона, но тот лишь улыбается и отталкивает меня от себя. Иногда всё становится ясным, я рад что я один, может оно и к лучшему. Всё так и останется со мной, уйдёт вместе со мной в мир иной.

Закрываю глаза, мне так хорошо сейчас, меня кто-то касается тёплой рукой. Затем тёплый чай, укутывают одеялом и слышно, как в доме горят дрова. Тепло разливается по моему телу, значит я уже далеко, раз мне так хорошо.

В настоящей жизни не может быть так хорошо, может я в раю?

Опять забытье, лай собаки, ржание лошади, всё смешалось и понять что-то совсем невозможно. Но всё разом стихает, и только утром я открываю глаза и сам не верю во всё это. Рядом он, тихо спит на моей кровати, обняв меня своей рукой. Значит я умер и ушёл из этой жизни, пусть даже так, зато рядом со мной мой Илларион.

========== эпизод 9 ==========

(Илларион)*

Кое-как отдышался, сейчас я был зол на самого себя, а ещё больше на Назара, вспоминая его последними словами. Да как он мог так поступить со мной?! Только не хватало ещё укусить меня, чтобы поставить своё клеймо и утащить к себе в берлогу. Блин, вот я дурень-то, что я несу сейчас?! Хорошо что меня никто сейчас не слышит, сам смеялся тому, какие я сделал выводы. Да уж с моим-то богатым воображением это не проблема. Жаль мне Назара, просто он одинок, вот и показалось ему, что он влюблён в меня.

По пути свернул в магазин, купил пачку пельменей на вечер, так жрать хотелось, аж желудок сводит. Сразу вспомнился ужин, которым меня угощал Назар, его запечённая рыбка, вот вкуснотища! Сейчас бы не отказался от ломтика той рыбы. Ну да ладно, пельмени это тоже хорошо, а самое главное очень удобно и быстро. Вода забурлила, вырываясь наружу, я засыпал пельмени, помешал и замер. Никак не могу выбросить Назара из головы, вновь и вновь вспоминаю его поцелуй, его горячие губы. Как он, чуть дыша, касался меня, как он весь дрожал, словно лист на ветру. Но мне же не было противно, хоть я и не хотел с этим соглашаться. Но глубоко внутри себя я знал совсем другое: мне нравится быть рядом с Назаром, смотреть в его глаза, любоваться им. Может он меня заразил чем-нибудь? Я стал рассуждать совсем по-другому, точно бациллу подхватил. Ай, что за вонь такая? Только тут я понял, что мои пельмешки уже шкварчат. Да, мало это похоже на них, клейстер какой-то, да и слиплись они окончательно. Поковырялся немного, да уж, кушать такое невозможно. Хорошо хоть молоко осталось, пришлось довольствоваться тем, что есть.

Ночь прошла беспокойно, никак не мог забыть всё то, что случилось. В конце концов выругался, решив твёрдо, что больше моей ноги у Назара не будет. Пусть живёт, как жил до этого времени, а у меня есть работа, есть чем себя занять. Утро, настроения ноль, думал, что пройдёт время и я успокоюсь, но стало лишь хуже. Теперь я переживал, чтобы Назар чего доброго не натворил с собой. А такое может произойти, оттолкнув его, он может потерять смысл жизни. От моих мыслей мне самому сделалось плохо. Нет, только не это! Как назло подошла машина, ещё вчера мы с председателем обсудили вопрос, что мне необходимо пополнить запас медикаментов, так что был необходим транспорт в райцентр. Водитель ещё неспокойный попался, сигналил так, что разбудил всю округу. Всю дорогу ехали молча, да я и рад был, что он хоть не болтлив, у меня свои мысли в голове. Дальше всё просто, получил по заявке медикаменты, вспомнил, что обещал дяде Паше его таблетки, их тоже купил и обратно к себе в Бадун. Чёрт-те что получается. Вечером вся наша знать сидела на скамейке, опять перетирая кому-то косточки. Дядя Паша, как я понял, был за главного, окружил всех бабулек своим вниманием и что-то рассказывал, потому как все ржали, было понятно, что сочинял он прям на ходу.

— Доброго дня, Илларион Степанович!

— И вам доброго дня!

— А мы тут обсуждаем ваши штанцы, так сказать. Вот эти курицы говорят, что это колготки, и что сейчас все так ходят в городе. А я говорю, что это джинсы, просто у вас нет денег купить новые и поэтому ходите в рваных и таких узких. Рассудите нас, наш спор.

— Вы меня простите, все вы правы, сейчас это модно и никто в городе на это не обращает внимания. Да, и ещё, дядя Паша, зайдите потом ко мне, я привёз то, что обещал вам.

Я ушёл к себе в амбулаторию, а местные теперь обсуждали услышанное.

****

— Ну вот ты дурень-то, Паша, ну как такое можно было спросить? Столько лет, а ума нет, дать бы тебе твоей тростью по хребту, козлина ты старая.