— Придурки, за собой смотрите.

— Нам-то что горевать, нас никто за задницу не трогает.

— Не обращай внимания, Илларион, они же не со зла.

— Алёна, спасибо. Хоть ты меня поддерживаешь.

Так всё именно и было на работе, парни ржали, словно кони в стойле. Я же всё думал, как бы быстрее спихнуть эту дамочку домой, чтобы разом избавиться от проблем. Сегодня дошло до смешного: она опять изловчилась и облапала мой зад. Не забывая при этом оставлять свои комментарии:

— Какой же ты сладенький, Илларион, словно спелый персик, так и хочется тебя съесть.

Ничего ей не ответил, она меня выбивает из равновесия. Ушёл в ординаторскую, стою и сам себя разглядываю в зеркале. Смотрю на свой зад, попка как у всех парней, что она нашла во мне?

— Илларион, что, любуешься на свой зад?

— Да пошли вы все, только и знаете, что смеяться.

— Да ты не обижайся, это первый раз больно, а потом может даже понравится.

— Конечно, вы же всё знаете, наверное вас в зад уже поимели.

Мой ответ лишь раззадорил моих коллег. Смех слышен на весь этаж, ну и конечно голос «моей» Аллы Витальевны. Сегодня с ней случилось что-то ужасное, орала как сумасшедшая, выкатив наружу свои глазёнки. Ну что с ней опять не так? Захожу к ней в палату, а сам озираюсь кругом, что это мой монстр сегодня удумал?

— Алла Витальевна, что с вами?

— Что-что, всё болит, меня всю разносит, дышать нечем. Опять приступ, почки наверное.

— Алла Витальевна, с вашими почками всё нормально, на снимках ничего патологического не видно. Вашему здоровью можно только позавидовать.

Тут я имел неосторожность опять разбудить вулкан: крики, стоны и ругань на весь этаж. Санитарочки попрятались кто куда, стою один на этаже и не знаю как заткнуть ей рот. Хорошо хоть Алёна пришла на помощь.

— Чего это с ней?

— Да говорит, что всё болит, а у неё анализы лучше чем у спортсмена, да и почки в норме. Симулирует просто наверное.

— Оно и неудивительно, ты видел, что она сегодня умяла в обед?

— Да некогда мне смотреть, что она ест на обед.

— Домработница принесла кучу контейнеров, я когда зашла в палату, чуть не подавилась слюной. Курочку гриль, пару салатов, колбаса копчёная и шмат сала сверху. Тут даже здоровый человек скопытится, вот её-то и пучит наверное.

Вернулся обратно в палату, пытаюсь выяснить для себя всю правду, но не тут то было. Аллочка лежит, её раздувает как барабан, если бы она хоть двигалась, может всё и вышло бы естественным путём. Так нет же, спать и жрать —вот её удел.

— Алла Витальевна, вы хоть немного погуляйте, погодка-то какая хорошая, вам нужно двигаться.

— Пупсик, ну не могу я ходить, разве не видишь, что я сейчас лопну, ну помоги же мне, пожалуйста!

Ох ты, она даже знает волшебное слово? Вот уж не думал. Делать нечего, возвращаюсь обратно и пытаюсь найти таблетки, снять спазмы, а самое главное —газообразование нужно утихомирить.

— Алла Витальевна, вот, выпейте эти таблетки, всё успокоится через полчасика и я прошу вас: сегодня воздержитесь от приёма пищи, сделайте разгрузку своему желудку.

Вроде даже поняла, что я сказал, ну, по крайней мере, ничего не ответила. Я ушёл по своим делам, вернее, к другим пациентам. Зашёл через часок, подозрительно тихо на этаже, что-то явно не то. Открываю дверь и вижу картину маслом: моя Аллочка лежит и храпит на всю палату, даже простынь от ветра поднимается. Её вдох чуть не всосал одеяло, даже передёрнуло всего. Как же её муж с ней спит? Да и зачем мне это нужно, раз живут вместе, значит всё хорошо, обоих устраивает. К вечеру всё ожило опять, Аллочка проснулась, лупанула остатки пищи и теперь мой монстр опять раздулся как шарик.

— Алла Витальевна, ну что вы опять весь этаж на уши подняли?

— Пупсик, дай мне ещё таблеток, мне так хорошо было сегодня.

— Какие таблетки? Я же вас просил воздержаться хоть немного от еды.

— Ты чего это хочешь, чтобы я с голоду умерла? Давай, лечи меня, коновал хренов, иначе вам всем сегодня плохо будет, особенно тебе.

— Можем быстро избавиться, если хотите, от вздутия.

— Делай чего хочешь.

— Клизма?!

— Да пофиг уже, что я боюсь её, что ли.

Ладно, сама решила, вот и получай. Алёна приготовила всё что нужно, накачали Аллочку водой и ждём, когда она подорвётся, чтобы убежать в туалет. Но как всегда моя молодость и моя наивность меня подвели.

— Алла Витальевна, что, позывов вообще нет?

— Чего нет-то? Кати свою коляску, если не хотите убирать палату вдвоём. Я могу и здесь сделать свои дела.

— А пройтись до туалета не судьба?

— Кати, я тебе сказала, иначе вам кранты.

Да уж, теперь я носился с коляской, в которой сидела Аллочка и громко орала на весь этаж. Ну, а мои коллеги стояли и ржали на всё отделение. Конечно, такое нужно самому увидеть. Стоило подкатить коляску к туалету, как Аллочка подорвалась с неё и мигом в туалет. Треск стоял такой, что по сравнению с этим взрыв вулкана —это такая мелочь. Всё это пришлось мне слышать, удар по моей бедной неокрепшей психике, ужас какой-то. Вышла она через двадцать минут, радостная, рот до ушей.

— Вау, это было что-то. Я такая стройная стала, смотри-ка, пупсик, как я тебе?

— Лучше всех, Алла Витальевна.

За что Аллочка тут же шлёпнула меня по моему заду и я покатил коляску к её палате. Ну у меня и работа! И вот силы почему-то покинули её, пришлось помочь сойти с коляски, чем она конечно опять воспользовалась. На мне уже живого места нет, где бы не дотронулись руки Аллочки, поимела всего, словно шлюху.

Так прошли три дня каторги, сегодня как назло ночное дежурство. Захожу к Аллочке в обед, вместо сна та сидит и уплетает жареную рыбу. Два контейнера с салатом, колбаса ломтиками, сыр, всё перечислить даже не могу, не смог запомнить. На мои замечания опять отнекивается, только вытаращила свои глаза и давай орать.

«Ну и жри, раз так хочется. Я не я буду, если я тебя не накажу и не приучу людей уважать.»

К вечеру Аллочка начала издавать стоны, потом всё громче и громче. Пока я не зашёл к ней в палату. Теперь всё ясно, чего голову ломать. У меня всё уже готово: парочка таблеток и чай слабительный. Будет взрыв, цунами, но я почему-то даже рад этому. Ухожу, и тут же с Алёной уходим с поста в ординаторскую, тут хоть не так слышны её вопли. Прошло двадцать минут, всё затихло. Алёна даже удивилась, что же я такое сделал, что наш монстр стих. Всё было впереди, прошло ещё двадцать минут и дикий вопль разбудил всех, даже тех, которые уже лежали в морге. По коридору бежала Аллочка, одной рукой придерживая свою задницу и дико орала.

— Илларион, тебе пиз@а сегодня будет, тварь подколодная, я тебя сама задушу!

— Илларион, чего это она на тебя так?

— Хочу из неё спринтера сделать.

— Илларион, мне что-то это не нравится, как бы нам по шапке не получить.

— Пусть накажут, зато я хоть одну мразь поставил на место, пусть всего на пару минут, но все отдохнули от её воплей.

========== эпизод 3 ==========

Утро следующего дня и меня вызывает к себе сам зав.отделением. Разговор был конечно недолгим, Аллочка успела уже всем нажаловаться и всё теперь сводилось к тому, что я хотел просто сжить её со света, не дав ни какого шанса на спасение. Всё что я говорил, не принималось в счёт. Что Аллочка вовсе не больна, а лишь занимает свободную койку, что весь персонал уже воет от её выходок. Мне объяснили довольно просто: жена мэра, что наша больница совсем недавно получила новый томограф и всё это благодаря опять же мэру. Вопрос ребром: либо я увольняюсь сам, либо по статье. Аллочка так это в покое не оставит, пригрозив тем, что я вряд ли смогу найти в нашем городе работу. Ничего не остаётся, увольнение, иду домой. Дома тоже ничего хорошего, мама тут же начала причитать, что зря меня учили столько лет и содержали, а толку никакого.

Всю неделю пробегал по клиникам, сначала все радостно встречали, как хорошо, что к ним такой специалист пришёл. Но стоило услышать мою фамилию и тут же я им оказывался не нужным. И что мне теперь делать? Менять профессию мне вовсе не хотелось, да и зачем тогда стоило учиться, да и моя специальность мне нравилась. Позже мне откровенно намекнули, что в нашем городе мне работу не найти, нужно просто уехать, дать всему успокоиться. Но опять же куда? Решение тоже нашлось, в наших деревнях уйма места, никто так и не хочет город менять на деревню. Хотя предлагается жильё и хорошие подъёмные. Мне ничего не остаётся и я соглашаюсь, сам лезу в задницу к чёрту. Даже такого названия деревни и не слышал, что-то напоминает мне беспробудное пьянство. Село Бадун, угореть — не встать, ну что ж, мой выбор сделан. Дома наверное обрадовались, что сбагрили меня, пусть их сын и едет в деревню. А что? Там тоже люди живут, так и сказала моя мама. Да, конечно я согласен, там тоже живут люди, но я не готов к сельской жизни. Одно радовало, обещали что мой дом подключен к центральному отоплению, короче есть все удобства. Рано утром выехал из города, автобус долго скакал по каким-то ухабам и наконец-то остановился, водитель улыбнулся и сказал: