— Если ты хочешь быть со мной, то научись доверять, иначе у нас с тобой ничего не получится, понял?

— Ладно, но ты всё равно ответь мне, с кем ты был.

— Опять? Ты так ничего и не понял?

— Прости, я выгляжу глупым.

— Вот именно, вставай давай, нам на работу пора. А был я с Виталием на концерте, просил он меня, понимаешь? Парню очень тяжело, а я не знаю как ему помочь, всё лечение катится куда-то к чертям, не могу найти причину.

Каким глупым я сейчас казался сам себе, ревность на пустом месте. Как дурень полез к Алексею с извинениями, нужно же загладить свою вину.

— Так, бегом в ванную чистить зубы.

Но это уже не страшно, самое главное я успокоился, всё хорошо у нас. Дальше работа, всё идёт как обычно, назначения, процедуры. В свободное время помогаю Алексею с документами. Он сидел на диване, закрыл глаза и уснул. Вижу как сильно он устаёт. Не хочу ему мешать, прошёлся по коридору, дверь пятой палаты чуть приоткрыта. Виталий лежал на своей кровати, свернувшись калачиком, и плакал. Всё было тихо, ни истерики, ни криков, только вот тело его содрогалось от боли.

— Виталий, что с вами? Успокойтесь, вам нельзя расстраиваться.

— Какое это сейчас имеет значение?

— Вы о чём это?

— Паша, ему же и восемнадцати не было. Захожу в палату, вижу как его мама собирает вещи. Я даже ничего не знал, он умер совсем тихо, вчера вечером он так радовался, что я был на том концерте, а сегодня его уже нет. Как дурак спрашиваю: зачем она это делает? Думал, что Павла выписали на побывку домой. А мать просто ответила: «Выписали и навсегда уже». Ты понимаешь и меня это ждёт.

— Тихо, тихо. Не стоит так думать, всё будет хорошо.

— Отсюда никто не уходит здоровым, тем более с таким диагнозом.

Сидел рядом на кровати Виталия, лаская его волосы, он не стеснялся плакать.Видимо болезнь тихо разрушала всё в нём, веру, силу для борьбы. Видеть то, как человек уходит, страшно, порой дико, но это жизнь.

— А ты успокойся, Алексей Николаевич увидит тебя таким, ругаться будет.

Виталий поднял голову, вытер ладонью свои слёзы, посмотрел в мои глаза.

— Тебе же нравится Алексей?

— С чего это вдруг ты так решил?

— Да брось ты, неужели ты думаешь, что я ничего не вижу. То, как ты смотришь на него, что даже не дышишь, когда он рядом. А если смотрит на тебя, твои глаза светятся счастьем.

— Это так заметно?

— Ты береги его, Алексей — удивительный человек, тонкой натуры, к тому же классные стихи пишет. Поверь мне, то же самое и я испытал когда-то.

— А сейчас ты что его, не любишь?

— Сейчас? Всё осталось по-прежнему, но… Не будем об этом, теперь это не имеет никакого значения.

Не знаю сколько мы ещё бы говорили, как дверь открылась и зашёл Алексей. Хорошо что за это время Виталий смог успокоиться и Алексей не видел его таким расстроенным.

— Ах вот ты где. Виталий, как твоё состояние?

— Всё хорошо, Алексей Николаевич.

— Ну и славно, тогда готовься к новой химии.

— А я всегда готов.

— Мне нравится твой настрой, поверь, всё у нас получится.

Конечно я не всё рассказал Алексею, просто хотел отгородить Виталия от расстройства. Но нужно было что-то срочно предпринять. Нельзя человека оставлять одного, он должен общаться, чтобы не было времени думать о плохом.

— Может перевести в его палату другого пациента?

— Ярик, я думаю об этом, пока не уверен, да и человека нужно оптимиста, лёгкого, понимаешь?

— Всё я понимаю. Ладно, давай пока сделаем то, что должны, у Виталия химия сейчас.

— Тогда пошли, будешь мне ассистировать.

========== эпизод 17 ==========

Алексей*

Ну вот ещё одна процедура подходит к концу, только вот Виталий выглядит, скажу я вам, не очень. Подавлен, глаза такие мутные, отрешенный взгляд. Мы с Ярославом переглянулись, хотя всё что в наших силах, мы делаем. Дальше опять палата, проходит всего час, захожу снова в пятую, сейчас Виталий в ней совсем один.

— Виталий, как самочувствие?

— Всё хорошо.

Парень держится молодцом, хотя, если честно, это он всего лишь при мне показывает, что всё хорошо. Он сгибается от боли, руками сжимая свой живот, его тошнит. Затем рвёт, ту малую часть пищи, что он съел, тут же выплёскивается наружу.

— Виталий, потерпи немного, это реакция такая, затем должно стать легче.

— Алексей, я всё понимаю.

Он опять ложится на кровать, скрутился, как эмбрион в утробе матери, словно он хотел укрыться от всего мира. Мне так больно, вся боль, что сейчас испытывает Виталий, кажется проходит через меня. Злоба, что я ничего не могу изменить, стиснул свои пальцы, ногти сначала побелели, затем приобрели синеватый цвет. Дверь тихо открылась, на пороге показался Ярик. Чуть слышным шёпотом спрашивает меня: — Ну как он?

Затем бросает свой взгляд на мои руки, касается рукой моего плеча.

— Можно я с ним побуду, иди, тебе нужно успокоиться.

Благодарен Ярику за его помощь, за понимание, да и рад я, что они с Виталием кажется подружились. Уже не раз убеждался в этом, вижу как мило они беседуют, как Виталий после успокаивается и засыпает. Прошло около получаса, когда вернулся из его палаты Ярослав.

— Он уснул, вроде ему стало немного легче.

— Я ничего не могу понять. Ну ладно он нарушил график приёма лекарств, а может он вообще их не принимал? Но он же сам просил меня помочь ему, он начал верить, что всё получится.

— Алексей, ты сделал всё что мог. Давай посмотрим, что покажут анализы, а там уже видно будет.

Конечно всю неделю подряд мы как могли с Ярославом поддерживали Виталия. Сказать и сам Виталий молодец, он не унывал, хотя я часто теперь заставал его с красными глазами. Чувствую же, что пока он один, он изводил себя, рыдая в подушку. Ярик сменял меня, затем опять я. Новые анализы, ничего утешительного, всё хуже, чем я думал. Захожу в палату, Виталий стоит у зеркала, разглядывая себя, держа в руке клок волос.

— Так смешно на себя смотреть, ты знаешь, а это совсем не больно оказывается.

Он улыбается мне, а по щекам скатываются крупные слёзы. Он берёт волосы и просто снимает их с головы.

— Лёша, я совсем страшный?

— Ну что же ты так, зачем ты об этом сейчас? Ты же знаешь, что ты самый самый красивый парень.

— Знаешь, никогда не думал, что это будет со мной.

— Это почти у всех так, после химии волосы выпадают, но затем отрастут.

— Я знаю, не утешай меня.

Не могу на всё это смотреть, вернулся в кабинет, от злости ударил о стенку шкафа с такой силой, что зеркало рассыпалось на сотни осколков. Ярослав, увидев меня таким, даже побледнел.

— Прости, прости, Ярослав, мой мозг сейчас взорвётся.

— Просто ровно дыши, успокойся, прогуляйся на улице, подыши свежим воздухом. А я пока всё уберу.

Ярослав высыпал осколки в мусорное ведро, как в дверь постучали.

— Серафим Сергеевич?!

— Как у вас тут, есть проблемы?

— Проблемы? Да мне кажется, что они никогда не закончатся.

Поговорили немного о Синицыне, Серафим Сергеевич специалист с большим стажем, может я что-то упустил. Но нет, ничего нового, позднее обращение в больницу и так далее.

— Но я всё равно отказываюсь понимать, была же положительная динамика и вдруг резко всё меняется.

— Всегда во всём есть причина, нужно найти её, но это почти никогда не удаётся.

Серафим Сергеевич ушёл, я сидел и пальцами сжимал виски, не замечая боли.

— Знаешь, мы как-то говорили с Виталием, он с какой-то грустью говорил мне о каком-то парне. Не могу утверждать, но мне так показалось, а что если это и есть его главная причина?

— Кажется я знаю что делать. Возьми мои ключи, я хочу чтобы ты дожидался меня сегодня дома. А я отлучусь, это важно. Просто дождись меня, хорошо?

— Лёша, будь аккуратней, я волнуюсь за тебя.

Ярик обнял меня, поцеловал в шею, как хорошо, что этот мальчуган появился в моей жизни. Через каких-то тридцать минут я стоял у офиса «Миллениума». То что шеф Виталия и есть тот парень, я нисколько не сомневался. Видел, как смотрел на него Виталий, видел то, как на концерте он не сводил с него своих глаз. Вверх по лестнице, секретарша преграждает путь, просит присесть. Нет времени ждать, и так столько времени потеряно зря. Буквально врываюсь в кабинет Романа, тот стоял у окна, обернулся, рукой остановив секретаршу.