— Этого срочно отправьте в рентген кабинет. Нужен снимок, вдруг какие повреждения внутри.

Второй же пострадавший сидел на кушетке, прижимая тампон к разбитому носу. Осмотрел его, никаких жалоб. Молю бога, хоть бы с Виталей всё было хорошо. Через пару минут каталку выкатывают из кабинета. Врач тут же протягивает мне снимок.

— Алексей, ты должен на это взглянуть.

— Спасибо, Дима, за скорость.

Прикрепил снимок, тщательно осматриваю его, меня шокирует увиденное. Может я всего лишь ошибаюсь? Разве это возможно? Но сам знаю из своего опыта, рак сильно молодеет. Порой сам удивляюсь, как у малыша, которому ещё нет и годика, уже рак. Хоть бы я ошибался, но для этого нужно провести более тщательное обследование. А это боль, боль вновь видеть Виталия каждый раз. Знать, что ты ему не нужен, быть рядом с ним и не иметь возможности прикоснуться к нему. Немного нашатыря и Виталий открывает глаза, те глаза, в которые я столько раз смотрел. Ждал, что они ответят взаимностью мне, но я ошибался. Я много раз списывал всё на мальчишество, но прошло столько лет и я не избавился от того чувства, что были к этому парню. Виталий скривил гримасу, рукой коснулся своего носа, зажимая его.

— Хватит, хватит уже, вонь невыносимая, так и умереть недолго.

— Не всё так плохо, чувство юмора есть и это уже полдела.

— Где я?

— Ты что, ничего не помнишь?

Виталий рукой касается своей головы, закрывает свои глаза.

— Что-то болит?

— Да нет, всё хорошо, Алексей.

О нет, только не это. Неужели он узнал меня? Этого быть не может.

— Я тебя сразу узнал, ты же Алексей Батырев, помнишь, мы с тобой учились в одном классе.

— Ты ошибаешься, это не я.

— Ну же, Лёша, я знаю что глупо тогда поступил по отношению к тебе.

— О чём это ты? Я ничего такого не помню.

— Всё ты помнишь, и стих, который ты писал для меня, как признавался мне в любви. Как потом весь класс смеялся, а я больше всех.

— Ничего подобного не помню, ты ошибаешься.

— Говори что угодно, но только теперь я понял, что твои стихи были от всего сердца, твои чувства были так чисты.

— Мне неинтересны твои воспоминания, вот лучше на что взгляни.

— Что это?

— Это твой снимок, тёмное уплотнение.

— Твои загадки, я их всё равно не отгадаю. Может уже скажешь сам, что это?

— Тебя в последнее время что-то беспокоит? Может что-то болит, чего раньше не было?

— Нет, всё нормально. Просто скажи, если всё хорошо, то я пошёл, я на работу опаздываю, хотя какой там, уже давно опоздал.

— Ты не понимаешь всей серьёзности, Виталий, сам взгляни.

— Это опухоль? Рак? Сколько мне осталось? Я же знаю, что есть его стадии, у меня какая?

Я смотрю в глаза Виталия, знал бы он, какую боль он мне вновь причинил. Неужели это с ним происходит? Как быть теперь мне, что сказать?

— Виталий, Виталий, успокойся прежде всего, многие живут с этим, просто нужно бороться.

— Знаю, знаю, что у каждого человека он есть. Но всё это я уже видел, сам был свидетелем. Мой отец, в этой же больнице тихо умирал. Ничто не смогло его спасти.

— Медицина далеко шагнула вперед, новые методики лечения, так что всегда есть шанс.

— Какой шанс? Может ты всего лишь ошибаешься? Не болит у меня ничего, да и на работу мне пора, а ты меня задерживаешь.

— Виталий, посмотри где я работаю.

— Когда мой папа узнал о своём ужасном диагнозе, я уговорил его на химию. Он так не хотел, видимо сам уже чувствовал, что это зря. Что изменить судьбу невозможно. Но я, так же как и ты сейчас, думал, что стоит попробовать. А потом себя винил, смотря какую боль он испытывает на себе. Как мама плакала по ночам, молила бога, но всё было напрасно.

— Виталий, я понимаю тебя, но нельзя так рассуждать, как ты. Неужели ты не хочешь бороться? Чтобы жить, радоваться, смеяться каждому дню?

— Бороться? А зачем, Алексей?

— Я не понимаю тебя, Виталий.

— Что ты получил за всё это время? Ты счастлив по-настоящему, хоть испытал радость жизни так, как должно?

— Я счастлив, что могу помочь людям, для меня это сейчас главное.

— То-то и оно, вот и я думаю, зачем мне всё это?

— Хорошо. Я не могу тебя насильно заставить делать то, что ты не хочешь. Ты можешь уйти, но запомни одно. Я буду тебя ждать в четверг до 16:00, для полного обследования. Чтобы поставить точный диагноз и принять верное решение для лечения.

Виталий сделал пару шагов к выходу, остановился, обернулся, взял свою сумку и вышел из кабинета.

Давно я не чувствовал свою беспомощность. От нахлынувшей злости, от беспомощности, я сжал пальцы в кулак. Со всей силы ударил о стену, сам разбил себе пальцы в кровь. Смотрю на неё, как медленно она стекает по моей ладони. Эта боль, по сравнению с душевной, сущий пустяк. Опустился в своё кресло, руками сжимая голову. Как убедить его изменить своё мнение? Хоть я и обижен на него, но не хочу, чтобы Виталий сдался так просто.

Если есть хоть один шанс спасти его, я должен его попробовать. Иначе не смогу жить на свете. Закрыл глаза, мои воспоминания. Всё то, что было в нашем детстве. Как я утром торопился в школу, чтобы увидеть его единственного. Смотреть на его улыбку, запомнить каждое его движение. А если Виталий смотрел в это время на меня и улыбался, не было счастливей человека, чем я.

Столько лет прошло, а мне кажется, что всё было словно вчера. Да и Виталий остался таким же красивым парнем. Хотя нет, он стал намного красивей, его волосы прядями свисают на его глаза, придавая парню загадку, какую-то таинственность. Самое ужасное было ждать, считать дни, часы, минуты. До того дня, когда я снова увижу Виталия, его улыбку, его глаза, услышу его голос.

========== эпизод 3 ==========

Виталий*

В офисе творилось что-то невообразимое, никак не пойму, что все так всполошились. К концу рабочего дня начальник выдал порцию своего позитива. Как злостного нарушителя дисциплины меня обязали оформить зал для приёма очень важного гостя. Это потом я узнал, что к нам соизволил приехать сам, его Величество владелец. Молодой парень, лет так двадцать семи, до этого проживавшего в туманном Альбионе. Теперь он вступил в наследство и сам решил руководить турфирмой и жить в России. Видел пару раз его фото, скажу я вам слюни текли, не хуже чем у собаки Павлова. Всё это лишь мечты, но я рад хотя бы помечтать увидеть его, быть рядом с ним, а более и не надеюсь. Самое отвратное было то, что работать я буду один, но за мной будет пристально смотреть секретарша нашего босса. А с ней-то у меня отношения не очень. Такая затея мне не по душе, но кто я и кто Юрий Александрович? Все давно уже ушли, я же принялся за свою работу. Мне оставили эскиз, всё как должно быть оформлено. Кое-что мне конечно не нравилось, такое ощущение, что они ещё не видя хозяина, уже лизали ему пятки. Это меня и сгубило, конечно я всё сделал так, как решил сам. Наташа, увидев моё творчество, пришла в ужас. Выплеснув на меня кучи всякой тирады и ругани. На её замечания я как всегда отшутился, чем ещё больше её взбесил. Когда уже всё было готово обнаружилось что у Наташи пропало её колечко.

— Моё кольцо, чёрт, Синицын, шутка неуместна.

— Зачем мне твоё кольцо? Женские вещи вовсе не для меня.

— Ты был здесь один, колечко лежало в сумочке, только ты, больше некому.

На все мои объяснения она никак не реагировала, тут же набрала номер Юрия Александровича, стуканула так сказать по должности.

— Да не трогал я твою сумочку, ну сама подумай, зачем мне это?

— Я не знаю зачем, но с тобой всегда одни проблемы. Завтра будешь объясняться сам, мне всё надоело.

К концу рабочего дня настроение совсем нулевое, до кучи ещё эта пропажа. Собрал свои вещи и домой, сегодня не спешил. Хотелось просто прогуляться, подышать свежим воздухом. В голове то и дело крутится услышанное от Алексея. Шесть месяцев, это так мало, а хочется жить, с этим не поспоришь. Дома тоже не всё хорошо, только переступил порог, как мама накинулась на меня. Что я всё время пропадаю на работе, совсем не думаю о ней, что я чёрствый, бездушный сын. Как хочется заткнуть свои уши, не слышать никого вокруг.