Кошмары, конечно же, никуда не делись. Мы все трое прошли через такое, что было бы странно, если бы они нам не снились. К тому же я категорически запретил навешивать на двери заглушающие заклятья. Поэтому в порядке вещей стало врываться в комнату к исходящему криком несчастному, кем бы он ни был, посреди ночи. Грейнджер поначалу смущалась, просыпаясь в моих объятиях в полураздетом виде, но со временем привыкла и уже спокойно реагировала на мои прикосновения, и однажды даже заснула, крепко прижимаясь к моей груди. Я тогда тоже задремал. Утром Гарри с трудом прятал улыбку и удерживался от желания съязвить, застав нас вдвоем в одной постели.

Сын отметил свое восемнадцатилетие в довольно узком кругу друзей. Наше трио, Невилл и Луна посетили магловский Лондон и целый день провели в парке аттракционов, развлекаясь по полной. Мне же хватило всего двух раз — в комнате страха я трижды хватался за палочку, а на американских горках чуть не аппарировал, когда вагончик резко завалился на бок на огромной скорости. Как только все закончилось, я не удержался и проворчал:

— И зачем было убивать Волдеморта? Заманили бы его в парк развлечений, посадили бы вагончик — и все. Через пару минут сам бы умер. От страха.

Все четверо громко рассмеялись, но оставили меня в покое на лавочке возле пруда, а сами пошли дальше покорять Торп-парк. Потом мы катались на катере по Темзе и ели мороженое у Фортескью. В общем, день прошел насыщенно.

В род Принцев я Гарри так и не ввел. Проклятая магия предпочла и дальше спать в моем сыне и покидать его тело в ближайшее время, похоже, не собиралась. Поэтому с ритуалом я не спешил. Неизвестно, как бы все это отразилось на нем. Как выяснилось, в род Поттеров и Блэков он тоже еще официально не был введен. И теперь это было довольно проблематично. Хотя, если учесть, что его мать все же была замужем за Поттером… То будущее официальное имя моего сына должно было звучать так: Гарольд Джеймс Снейп, лорд Принц-Поттер-Блэк. Гарри аж присвистнул, когда услышал это. А потом сел рядом на диван, обнял и прижался к груди:

— Северус, а, может, ну его, это лордство? Жил как-то без него — и дальше проживу.

Северус. Сын решил, что будет называть меня по имени. С его легкой руки все частенько появляющиеся у нас в гостях гриффиндорцы и райвенкловка стали обращаться ко мне именно так. Да я и не возражал особо. Из Хогвартса я ушел, учеников у меня больше не было, так что вполне мог себе позволить такое вот панибратство.

Дольше всех привыкала, конечно же, Грейнджер. С ней я почему-то проводил времени больше, чем с другими. То мы на пару варили зелья, то читали в библиотеке, то спорили до хрипоты, иногда даже еду готовили вместе. Рядом с Гермионой я чувствовал себя комфортно. Прошли те дни, когда она раздражала меня одним своим видом. Канули в прошлое вечно растрепанные волосы и командирский тон, которым она всех поучала. Теперь это была взрослая, уверенная в себе девушка с красивыми карими глазами, милым, слегка вздернутым носиком и шикарной гривой длинных, стянутых в хвост, волос. И я неоднократно ловил себя на мысли, что не прочь пригласить ее куда-нибудь. В будущем. Возможно. Если захочет.

Вздыхая, я наблюдал, как сын ненавязчиво обнимает ее за плечи, иногда целует в щеку или же в очередной раз устраивает голову на ее коленях. Эх, молодость! Конечно же, я не был против их романа. Конечно же, нет. Ну, разве что чуть-чуть. Совсем немножко. И вообще, им всего по восемнадцать, рано еще об этом думать!

Обычно я встаю в восемь. Вот и сегодня мой внутренний будильник прозвонил вовремя, и я решил побаловать себя с утра чашечкой крепкого кофе, спустившись на кухню. Гарри вчера пришел поздно, часа в два ночи — я уже сквозь сон слышал, как скрипнула дверь его комнаты. Наверняка гулял по ночному Лондону — говорит, успокаивает. Хотел и меня приобщить, но я предпочитаю посидеть в библиотеке со стаканчиком виски на ночь. Тихонько, чтобы не разбудить сына, я спустился по лестнице вниз и… увидел его. На диване в гостиной, подложив под голову белого медведя — наш подарок Гермионе, — спал Драко Малфой, мой бывший ученик, сын моего друга Люциуса и школьный враг всего факультета Гриффиндор.

Интересно, что он тут делает? Хмыкнув, я прошел на кухню, сварил кофе и вернулся обратно, удобно устроившись с чашкой в уютном кресле, как раз напротив спящего слизеринца. Выглядел он, мягко говоря, паршиво. Мятая грязная мантия, тусклые нечесаные волосы, круги под глазами. Куда делся тот интеллигентный высокомерный мальчишка, одетый с иголочки, которого я знал?

Слизеринец, почувствовав мой пристальный взгляд, открыл глаза и резко вскочил:

— Крестный! Как же я рад тебя видеть!

Крепко обняв меня, улыбаясь во все тридцать два зуба, Драко сел обратно на диван, и, закинул ногу на ногу, манерно произнес:

— А я думал, что Поттер наврал, когда сказал, что знает, где ты живешь.

Значит, это Гарри притащил сюда Малфоя. Ну, что же, скоро узнаем, с какой целью.

— И зачем я тебе понадобился, Драко? Ты мог бы послать сову и договориться о встрече.

Хм, или не мог бы. Дом под защитой, вряд ли бы сова его нашла.

— Прости, я не подумал, — смутился он.

— Ты? И не подумал? — удивился я. — Ты меня пугаешь. Малфои не умеют не думать.

— Так то Малфои… — сконфузился Драко.

Я недоуменно посмотрел на него.

— Я ушел из дома. Вернее, отец выгнал меня. Мы не сошлись во мнениях.

— И как давно?

— Пару месяцев назад. Вот. Живу теперь один, на съемной квартире. На работу устроился. Платят, правда, немного, но хоть что-то. Я ведь Пожиратель, хоть и бывший. С работой трудно. А сейф мой папА обнулил сразу же, как из дома выставил.

— А Нарцисса?

— Мама во Франции, на лечении. Она ничего не знает, и я не хочу ее волновать. Выкручусь как-нибудь, взрослый уже, — буркнул Драко.

— Ну-ну, — ухмыльнулся я. — А тут как оказался?

— Так я же говорю — Поттер! Я его вчера встретил. Случайно. Он предложил мне выпить, представляешь? Слова за слово — он и сказал, что знает, где тебя найти. И обещал проводить. И вот я здесь.

— Проводил, значит? — ухмыльнулся я. — Голова болит, путешественник?

— Все-то ты знаешь, крестный, — поморщился Драко, благодарно выпивая антипохмельное зелье. — Я бы от кофе тоже не отказался, если ты такой добрый сегодня.

Вот! Теперь я узнаю прежнего Малфоя! Никак не комментируя, я сходил за кофе на кухню. Драко, избавившись от головной боли, внимательно осматривал гостиную.

— А как ты живешь, крестный? — улыбнулся он мне.

— Доброе утро, Северус, — услышал я почти одновременно с Драко голос Гермионы, спускавшейся по лестнице. Ее глаза были еще наполовину закрыты, а рука вяло прикрывала зевающий рот.

Глаза Драко округлились от ужаса, как только он узрел, кому принадлежал женский голос:

— Крестный, ты живешь с Грейнджер?!

Гермиона на мгновение застыла на лестнице, проснувшись от резкого крика:

— Малфой? Что ты здесь забыл?

— Я, между прочим, пришел в гости к своему крестному! — высокомерно заявил Драко. — А вот ты что здесь делаешь?

Она фыркнула:

— Живу, Малфой. — И, гордо держа голову, проследовала на кухню.

Драко оторопел от такой наглости и снова повернулся ко мне:

— Крестный, это правда? Ты живешь с грязнокровкой?

Я уже собрался дать ему гневную отповедь, но тут наверху послышался голос сына. Его наверняка разбудили наши крики.

— Малфой, прекрати выражаться в гостях. Веди себя прилично!

Драко, еще не отошедший от первого шока, узрев Поттера в одних пижамных штанах, медленно опустился на диван:

— Поттер, а ты-то что здесь делаешь?

— Я здесь живу, Дра-а-ко! — улыбнулся сын.

Я уже с трудом сдерживал смех, наблюдая за крестником. Тот в очередной раз взял себя в руки:

— Крестный, что они тут делают? Выгони их!

Я развел руками:

— Не могу.

— Почему?

— Видишь ли, Драко, это мой дом, — вклинился сын, спускаясь по лестнице.