— Ну что же, ваше право. Однако смею вас заверить, что с этого дня я буду присматривать за вами. Ваше отвратительное поведение внушает мне опасение за жизнь живущих рядом с вами людей. Вы вообще отдаете себе отчет, что если бы не мое вмешательство, то мы бы с вами сейчас разговаривали не здесь?

— А где? — с ужасом взирает на меня младший Дурсль.

— В тюрьме, молодой человек. Ваш кузен мог серьезно пострадать от ваших необдуманных действий. Повторять не советую.

Выдерживаю паузу, тем самым давая Дадли переварить преподнесенную мной информацию. Все же Поттер соображает быстрее своего брата.

— А теперь молодой человек, я хотел попросить вас составить мне список ваших сообщников, с адресами, естественно. Я планирую поговорить о безобразном поведении с их родителями.

— Может, не надо? — блеет Дадли.

— Это не обсуждается, — строго говорю я. — Раньше надо было думать. Давно пора повзрослеть и вести себя соответственно.

Тот вздыхает и начинает писать. Через минуту я уже держу список в руках.

— Премного благодарен, мистер Дурсль. Надеюсь на ваше благоразумное поведение в дальнейшем.

— И вам спасибо, мистер Фостер, что не обратились в полицию, — улыбается Петунья. — Мне очень жаль, что…

— Благодарите Гарри, — перебиваю ее я. — До свидания, миссис Дурсль, Гарри.

Уверенным шагом покидаю злосчастный дом, захожу в свою кухню, снимаю иллюзию и бросаю в камин дымолетный порох:

— Кабинет директора Хогвартса!

Дамблдор сидит в красном кресле-качалке и читает газету:

— Северус? Что-то случилось с Гарри? Что-нибудь необычное?

— Как тебе сказать, Альбус. Если не считать, что опекуны Поттера всячески третируют мальчика, используют его как домового эльфа, при этом не кормят и подвергают телесным наказаниям, то ничего из ряда вон выходящего. Впрочем, как всегда.

— Хорошо, мальчик мой, я разберусь.

— Я верю в тебя, Альбус.

А еще я верю в себя. Так что лучше тебе сделать так, как ты сказал, Альбус, иначе я за себя не ручаюсь…

========== Глава 3 ==========

На следующий день Гарри притаскивает очередной кулинарный шедевр миссис Дурсль. В качестве благодарности за мой благородный поступок. И ожидаемо остается на чай. Я внимательно слушаю его рассказ о вчерашнем вечере в семье опекунов.

— Скажите, сэр, а зачем вы придумали мнимых свидетелей вчерашней драки? А если бы тетя захотела встретиться с ними?

— Я хорошо знаю такой тип людей, как ваша тетя, мистер Поттер. Это был один из способов заставить ее понять свою неправоту. И, кстати, кто вам сказал, что блеф — это плохо? Сработало ведь. К тому же, свидетели и правда могли быть, мы ведь с вами не озаботились просканировать пространство на присутствие людей.

— Вот же мы приду-у-урки! — делает вывод Поттер.

Я давлюсь чаем. Он смотрит на меня и резко осознает, какой перл только что выдал.

— Ой, простите, профессор, я не то хотел сказать. Это я придурок, не вы. Вам конечно же не до этого было, вы меня спасали…

— Заткнитесь уже, Поттер, — перебиваю его я. — Да, я поговорил вчера с родителями ваших недругов, так что теперь вы вполне можете гулять без моего сопровождения.

— Спасибо, профессор! — сияет Гарри. — Тогда я пошел?

— Идите, Поттер.

Это недоразумение теперь целыми днями где-то гуляет, я вижу его только по вечерам, когда он, уставший, но вполне довольный, возвращается в дом своих опекунов.

Наблюдаю, как чета Дурслей вместе с сыном садятся в машину и уезжают. Гарри нигде не видно. А вот это плохо. Лето в Англии короткое и холодное. Если до этого три дня светило яркое солнце и было относительно тепло, то сегодня резко похолодало, налетел шквальный ветер и начался ливень. Дождь идет уже минут двадцать. Все это время я сижу у окна и выглядываю это гриффиндорское чудо.

Он появляется спустя полчаса, мокрый и дрожащий, и начинает звонить в закрытую дверь. Естественно, ключа у него нет. Осознав всю бесплодность сложившейся ситуации, он усаживается на пороге, обхватывает колени руками, притягивая их к груди, и мечтательно смотрит куда-то вдаль, трясясь от холода. Мое сердце не выдерживает, и я, применив водоотталкивающие чары, открываю входную дверь.

— Поттер! — окликаю я его, подходя ближе.

Он прекращает мечтать и жалостливо смотрит мне в глаза.

— Твои опекуны уехали. Поднимайся, подождешь их у меня.

Он молча плетется вслед за мной, не произнося ни слова, и застывает у входной двери, лишь войдя в дом.

— Что вы там застряли, Поттер? — кричу я ему, разливая чай в чашки.

— Я весь мокрый, сэр. И грязный. Не хочу запачкать вам что-нибудь.

Тихонько хмыкаю, вспоминая, что несовершеннолетним нельзя пользоваться волшебной палочкой вне школы, накладываю на него очищающее и высушивающее. Дрожащий Поттер сразу же хватает горячую чашку обеими руками и делает несколько глотков, чтобы согреться, после чего с облегченным вздохом опускается в кресло.

— Спасибо, сэр. Вы мой ангел-хранитель, — улыбается он, закрывая глаза от блаженства.

— Скорее, демон, — парирую я, оглядывая мальчишку с головы до ног. Сегодня он одет в чистую фланелевую рубашку явно не своего размера, болтающиеся на бедрах джинсы цвета хаки и черные потрепанные шлепанцы на босу ногу.

— Скажите, Поттер почему вы так странно одеваетесь?

— В смысле, профессор?

— Эти вещи вам велики. Вы похожи на огородное пугало. Не замечал, чтобы в Хогвартсе вы носили что-то подобное.

Он краснеет и опускает глаза в пол.

— Это не мои вещи, сэр. Это старые вещи моего кузена.

— А где ваши вещи, Поттер? Почему вы их не носите?

Мальчишка внимательно рассматривает узор на ковре и молчит.

— Ну же, Поттер, я жду ответа!

Гарри сжимает руки в кулаки и зло отвечает:

— Тете не нравится, когда я выгляжу лучше Дадли. Она не разрешает мне носить мои вещи.

Я в полной прострации от услышанного смотрю на мальчишку. Петунья что, с дуба рухнула? Ей больше заняться нечем, как издеваться над ребенком сестры? Не думал, что она такая мелочная! И я тоже хорош! Нет, чтоб узнать, в каких условиях живет сын Лили, прежде чем поливать его грязью!

— Что ж, Поттер, не повезло вам. Примите мои искренние соболезнования. Если пожелаете, я мог бы уменьшить эти вещи до… хм… вашего размера…

Гарри поднимает голову и бросает на меня удивленный взгляд:

— Что с вами случилось, профессор? В последнее время вы заботитесь обо мне лучше опекунов. В чем подвох? До этого лета вы не были со мной белым и пушистым.

— Вас это расстраивает, Поттер? — хмыкаю я. — Вам больше по душе образ злобного профессора зельеварения, которого вы наблюдаете из года в год в подземельях Хогвартса? Не вопрос, если вам нравится общаться со мной в этом ключе…

— Вы неправильно меня поняли, сэр, — перебивает меня Гарри. — Просто так непривычно знать вас три года как не самого приятного в общении учителя, к тому же вы явно не испытывали ко мне никаких добрых чувств, скорее, наоборот. И вдруг такие перемены. Согласитесь, их сложно не заметить. И не поинтересоваться причинами.

— Согласен, Поттер. Скажем так, я был неправ, когда набрасывался на вас, обвиняя во всех грехах. И пересмотрел свое мнение относительно вас. — Пауза. — Я удовлетворил ваше любопытство, мистер Поттер?

Гарри смотрит на меня в упор своими зеленющими глазами уже минуты две, порываясь что-то сказать, но каждый раз так и не решаясь. В итоге он запускает пальцы в свои черные как смоль волосы и тихо шепчет:

— Спасибо, сэр. Это очень важно для меня.

— Пожалуйста, Поттер. Раз уж вы в очередной раз нарушили все мои планы, могу предложить вам партию в шахматы. Вы умеете играть в шахматы, Поттер?

— А давайте сыграем, сэр! — весело отвечает Гарри, улыбаясь во весь рот. — Только я не очень хорошо играю, Рон постоянно у меня выигрывает.

— Вот сейчас и проверим, на что вы способны, Поттер. Ваши черные или белые?

За два часа я дважды выигрываю, а одну игру мы сводим вничью. Поттер абсолютно не расстраивается из-за проигрыша, я бы даже сказал, наоборот. Последнее время он абсолютно свободно чувствует себя в моей компании, и мне, как ни странно, это нравится. Именно такой Поттер, веселый, живой, с игривыми искорками в зеленых глазах очень сильно напоминает мне мою Лили, яркое рыжеволосое солнышко моей непутевой жизни…