- Через полчаса, арена, вы все втроем вместе, наблюдатель только ректор! Ректор де Андраде, пропуска сделаете? – он лишь кивнул головой в знак согласия. - До встречи на арене.

- А тип оружия? – спросил мою спину, кто-то из троих.

- Не помню, что бы я был обязан вам его сообщать, - улыбнулся я очумевшей троице и покинул кабинет ректора.

- Что они от тебя хотели? – только свернув за угол ректорского коридора, как меня встретили жены.

- Ничего, что бы я не мог им дать, - отшутился я.

- Хватит нести чушь, - не выдержала Ирина, - что они хотят? Диана сказала, что это сильнейшее мечники своих королевств. Такие люди просто так не приезжают.

-  Ира, принеси мне свои мечи, пожалуйста.

- Значит, все же дуэль, - подытожила Диана.

Через полчаса все действующее личности были на арене. За пределами арены остались только девушки. Войдя внутрь, ректор наложил заклинание, которое не давало возможности войти посторонним, или смотреть за поединком с помощью магии. Еще недавно, сам ректор был противником своего родственника, а сегодня, он, как тогда внучки, наблюдает за честностью игры. Но о какой честности тут может идти речь. Что-то, эти трое точно припасли на этот поединок. Эти подозрения, довольно быстро подтвердились. На пути к средине арены, тройка мечников принялась употреблять содержимое двух колбочек и коробочки. По внешнему виду невозможно было понять, что это. Но вот эффект, от употребляемых веществ спутать было невозможно. Употребляемая алхимия была направлена на повышение реакции, выносливости и силы. Не недлинный строк, но такие поединки долго и не длятся. Ректору очень не нравился выбор молодого Алкухина, относительно боя сразу против трех, но сделать он ничего не мог. А теперь и вовсе, начал паниковать. Ему очень не хотелось, что бы внучки, которые светились последнее месяцы, не потеряли мужа. Но от него ничего не зависело. Остается надеяться только на Азгора, который, пока что, ни разу не дал повода сомневаться в своей, если не разумности, то хитрости.

Все стали на свои места. Серьезные, сосредоточенные воины. Несмотря на то, что дуэль была один против троих, о недооценке речи не было. Эти воины всех воспринимали всерьез, и не было ни издевательских выкриков, надменных ухмылок.

Ни Азгор, ни ректор, не знали, что эта самая троица последнее два месяца готовилась к этому поединку. Каждый готовился отдельно, но каждый из них в своей подготовке, опирался на данные предоставленные о противнике. У них не было ненависти к Азгору, они просто выполняли свою работу. Приказали убить, значит убить, не им решать такие вопросы. А от того, для всех них было сюрпризом, что поединок был сразу против троих. Да, численное преимущество было на их стороне, но отсутствие налаженной работы в такой команде, так же накладывало свой отпечаток. Но еще больше их удивило, что то, что Азгор вышел не с шестом, как это было на поединке-иллюзии, что проходил во время турнира. О шесте речь шла и в поединке против чемпиона того турнира. Проигрыш которого, не получил особого распространения, но кому надо – тот знал. Азгор вышел с двумя мечами. Их форма не была известна в этом мире, а потому для троих дуэлянтов это стало еще одним сюрпризом. Но они воины, ничто не бывает по плану.

Троица обнажила свои клинки, и отпросила в сторону ножны, дабы не мешали. Азгор же, держал оба клинка в правой руке. Без всяких показух и прочего, освободил оба клинка, небрежно взял в правую руку клинки, а левой – ножны. Медленным шагом отошел в сторону и положил ножны на чистый стол с оружием, будто бы это была величайшая ценность. Вернулся на место. Наконец странные мечи заняли свое место в боевом рисунке молодого Алкухина. Три легких напряжения кистей рук Азгора, в очередности с тремя расслаблениями, словно искал, где получше, взяться за рукоять. Ладони нашли, удобное им место на рукояти, и застыли. Кисти рук был сжаты до боли в суставах, а остальная часть руки была расслаблена.

- Бой! – дал команду ректор.

Что-то блеснуло в глазах Азгора, но это было не важно. Воздух стал гуще, мощь, исходящая от Азгора, была осязаемая. Алкухин пошел в атаку. Быстро сближение, не магическое, так как ректор отслеживал за всем именно магическим взором, и все это он бы отследил. Да и противники, обладали специальными артефактами, что бы отследить все это. Однако, скорость Азгора была запредельной, давление мощи, что исходило от него было не менее ненормальным. Сближение, и началась мясорубка. Обычная односторонняя мясорубка. Трое дуэлянтов просто не успевали за движениями алхимика, его скорость была выше, многократно выше. Каждой движение было четким и эффективным. Атаки были настолько яростынми, что противники уже не пытались наступать, они просто пытались удержать положение боя, хотя это не удавалось. Азгор атаковали их стоячие мечи, как преграду на пути к телу: движение, что бы убрать меч с пути, движение, что бы отсечь часть тела. Это был вихрь, движение которого отсекало лишнюю честь тела, по, только ему известному, алгоритму. Пять секунд, столько длился поединок. Это время прошедшее от слова «Бой», до слов:

- Кто инициатор этой бумаги? – спрашивал Азгор у единственного, еще живого обрубка человека. Двое остальных были нарублены в состояние, не возможно для восстановления. Третьего – ждала эта же участь, но суть позже.

- Я не знаю, я лишь выполнял приказ, - последнее слова и дарована смерть. Быстрым взмахом по воздуху, мечи освободились от крови.

- Ректор, - обратился Азгор к наблюдателю. – Я могу быть свободным, или еще что-то от меня требуется? – он стоял там же где и раньше, не двигаясь с места.

- Нет, это все, - охреневшим голосов сказал ректор. Пока ректор пытался осмыслить, задавать вопрос, крутящийся в голове или нет, Азгор сходил за ножнами и поместил в них мечи. Странно, но как только мечи спрятались в ножнах, атмосфера, распространяемая Алкухином, пропала. И ректор все же осмелился задать вопрос: - Азгор, что это было?

Помолчав немного, Алкухин все же начал отвечать. Хотя не понятно, он думал, что ответить или как:

- Если честно, я и сам не знаю, - пожал он плечами, - но все это вызвано посягательством на моих жен! Это все, что мне пока что ясно.

На этих словах он поклонился горке нарубленной человечины, ректору, а перед покиданием арены и ей самой. Странный ритуал и странный человек. Что-то в нем сменилось. Если раньше он был непонятен, и местами хитрым, то сейчас, это была машина, машина, которая будет убивать, если посчитает, что это нужно. Вот только не понятно, где та грань, по которой считает, этот молодой парень.

Ректор последовал за Азгором. Он по пути сотворил заклинание, которое упаковало и консервировало остатки людей, дабы потом их похоронить, как и подобает воинам. Ректор знал этих воинов, они, как и многие до и после них, были выпускниками этой академии. И он верил, что они всего лишь выполняли приказ, а потому не заслуживают быть похороненными как  неизвестные. Еще до поединка, ректор хотел извиниться перед родственником, за то, что знал о таком законе, но он попросту забыл о нем. Очень редко появляются такие как Ирина, и еще реже они выходят замуж, таким образом, как это случилось. Сейчас же, ректор передумал. Да, он понимал, как и Азгор, что кто-то пытался вести свою игру, но им этого не удалось. А самому Азгору, эти извинения попросту не нужны.

Выйдя, из арены, ректор опять увидел тот самый взгляд, что был у Азгора во время поединка. Для себя, ректор назвал его «пустым». ОН обнимал своих жен, которые радовались объятиям мужа. Азгор же, нежно поцеловал жен в макушку: сначала Дианау, затем Ирину. Было видно, какая нежность к этим женщинам исходит от человека, который минуту назад стер с истории существования лучших мечников трех королевств. Но при всем этом, он не сводил взгляд с магистра де Сорго. Он, как и еще много других преподавателей и адептов тут присутствовали. Шила в мешке не утаишь, особенно, если есть дополнительные помощники. Вот все и были в курсе событий. Взгляд Азгора был «пустым», по той причине, что он уже не видел человека в точке куда смотрел, там уже находилась пустота, и лишь вопрос времени, когда теория перейдет в действительность. Лицо же магистра было весьма колоритным, его перекосило от злости, ненависти, и провала. И хоть прямых доказательств не было, ректор был уверен, что он причастен ко всему этому.