Давыдов развел руки в извиняющемся жесте.

– Увы… Силовые коридоры совершенно нестабильны и переключаются между узлами закрепления хаотично. Таким образом, зная место расположения артефакта, мы можем определить время, когда он служит креплением для спицы лишь с определенной долей вероятности. Переключения идут постоянно, мишень двигается – уничтожить цель легко, но надо ее вовремя обнаружить и успеть разрушить крепление… А это задача другой сложности. Я понятно объясняю?

Аудитория загудела одобрительно.

– Значит, понятно, – резюмировал Кирилл. – Вопросы?

– А что дает разрушение креплений?

– Теоретически, если разорвать связь между Параллелями и Зеро, то наш мир должен через некоторое время вернуться к норме. Норма, для простоты понимания – это то, что было семьдесят лет назад. Именно те пределы климатических зон принято называть точкой отсчета. Мы должны «отсоединить» Параллель два, отбросить их в сторону, прекратить перетекание. Это наша задача, господа курсанты. Смерть вражеской Параллели – это наша с вами жизнь. Жизнь наших детей.

– Вы хотите сказать, – спросил курсант Куницын, морща широкий лоб, – что в то время, как мы пытаемся отсоединить от Серединного мира Параллель Два, они проделывают то же с нашим миром?

– Да, – ответил Давыдов просто. – Это так. Это война, а война заключается в том, что одна сторона хочет уничтожить другую и помешать ей уничтожить себя. Параллель два противодействует нашим джамперам и атакует узлы крепления наших спиц. Мы противодействуем их джамперам и уничтожаем их крепления. Все как у взрослых, Куницын, все по-настоящему. Это сложные боевые задачи, которые вам придется решать. Но это не все сложности. Спицы, по крайней мере, стабильны какой-то промежуток времени. А ведь есть еще и жгуты…

– Жгуты? – переспросила двуцветная девушка-дама.

– Жгуты, – Давыдов подошел к доске. – Жгуты – это непостоянные связи, не завязанные на артефакты. Они не менее прочны, чем спицы, и важны для наших целей. Вычислить их труднее, хотя уничтожить узлы их крепления проще – это все-таки не пирамиды на воздух поднимать или горные массивы рушить.

– Так к чему крепятся жгуты? – спросил Куницын.

– К людям, – сказал Кирилл и нарисовал на доске схематичного человечка.

Ручки, ножки, огуречик…

– К джамперам?

Курсант Куницын не зря был головастиком. Он задавал правильные вопросы.

Давыдов сделал небольшую паузу, недостаточно театральную, но заметно поднявшую градус внимания в аудитории.

– К сожалению, – он аккуратно закрыл маркер колпачком и положил его возле доски, – нет. В принципе, жгут может крепиться к кому угодно – в том числе и к одному из нас, но учтите – нас очень мало, а следовательно, и вероятность такого события мала. Жгуты соединяют Параллель с Серединным миром. Действие жгута основано на свойствах ДНК носителя, а это дает ученым основание предполагать, что у таких вот особенных людей в каждом из трех миров есть оттиск…

– Одинаковые ДНК? – опять встрял курсант Куницын, любопытство в котором однозначно побеждало инстинкт самосохранения. Он фыркнул, как нюхнувший перцу пес. – Это невозможно в принципе!

– Невозможно? – переспросил Кирилл. – Неужели? Тогда тебе, курсант, предстоит еще не раз сильно удивиться происходящему. Все, что я вам рассказываю, еще двадцать лет назад можно было изложить только психиатру, а теперь на эту тему написаны сотни толстых томов, десятки гигабайтов. Литература закрытая, но она существует. Нет ничего невозможного, мы просто мало знаем о мире, в котором живем. Жгуты всегда крепятся к живым людям. И у этих людей в каждой из Параллелей есть свой двойник. Во всех трех мирах, в том числе в Зеро. И если это трудно понять, рекомендую принять на веру. Чтобы не сильно переживать, когда придется стрелять в лоб одному из своих или…

Он посмотрел на курсантов и раздвинул губы в усмешке.

– … самому себе.

Аруба. Отель «Аквамарин Резорт». Октябрь

На завтрак Давыдовы вышли поздно.

Буфет был хорош – именно так, как и обещали рекламные проспекты: изобилие фруктов, сыров, свежевыжатых соков, мясных нарезок, потрясающая запахом и видом сдоба…

По идее, Карина и Денис должны были умирать от голода, но есть почему-то не хотелось. Они выбрали себе столик на открытой площадке и уселись в густой тени огромного цветущего венозно-красным куста, лениво ковыряя в тарелках.

– Кофе? – спросил смуглый услужливый официант с никелированным кофейником в руках.

Карина покачала головой, прикрывая рукой чашку.

– Конечно. Но только не этот. Принесите эспрессо из бара.

– И мне, – попросил Давыдов.

Официант кивнул и исчез.

– Болит голова? – спросил Денис, наблюдая, как жена потирает висок.

– Гудит, как пустая кастрюля, и стреляет сюда. – Карина постучала согнутым пальцем над правым глазом. – Такое впечатление, что в глазницу забили гвоздь. И совершенно не чувствую себя выспавшейся. Хотя, что удивляться? Спали мы мало и джет-лаг… Ты тоже не выглядишь бодрячком…

– Знаешь, – сказал Давыдов, отхлебнув апельсинового сока, – никогда не пью спиртного с утра. Не могу – тошнит. Но сейчас бы выпил.

– Так выпей, – предложила Карина, пожав плечами. – Ты в отпуске. Тебе не надо работать. Тебе не надо писать. Тебе не надо читать лекции. А то, что надо сделать с женой, поверь, дорогой, ты прекрасно сделаешь и после пары бокалов вина.

Она накрыла его ладонь своей и улыбнулась. Из-за головной боли улыбка получилась грустноватой, но все равно теплой и искренней.

– Обычно ты мое лучшее лекарство от мигрени, Денис. Но сегодня ты не помог.

– Думаю, это стресс, – заявил Давыдов.

Глаза резало от света так, что он надел очки.

– Какой стресс? – удивилась Карина.

– Ночью, когда нас трясло, мы здорово перепугались. Адреналин, кара миа[4], вещь не всегда полезная. Иногда от его переизбытка может плющить и колбасить минимум пару дней.

– Плющить и колбасить… Писатель! Кто тебя учил таким словам? Хотя… меня именно плющит. Такое впечатление, что по мне проехался каток, и совершенно не хочется есть все эти яства – возможно, ты и прав: у нас постстрессовый синдром.

Карина выпила полстакана фреша и снова потерла висок.

– Черт! Как ноет! Где наш кофе?

– Вот, приближается…

Денис огляделся вокруг.

Атмосфера для пляжного отеля была несколько необычной. Приехав на отдых к океану, люди не сильно интересуются новостями. Здешняя публика мало походила на биржевых брокеров, для тех были отели подороже. За завтраком могли жаловаться на похмелье, договариваться о поездках или рыбалке, но читать, да еще и с такими выражениями лиц!

– Смотри-ка, – сказал он. – Все с газетами, с планшетами, с телефонами и озабоченные… Не кажется ли тебе, что что-то произошло?

Карина кивнула.

– Надо узнать, что.

От принесенных из бара чашек пахло, как и должно пахнуть от настоящего кофе – горьким и горячим, как солнце, бодрящим ароматом.

– Ваш кофе, сеньора! Пожалуйста, сеньор…

– Спасибо. У вас есть газеты на английском? – спросил Давыдов, которому было лень идти в бунгало за айпэдом.

– Конечно, есть, сеньор! Мы предоставляем гостям прессу! Вам американские газеты? Или местные?

Официант говорил правильно, по-американски – «рыча» на букве «р».

– Да все равно какие, любые, но не на испанском. Вас как зовут?

– Аурелио, сеньор…

– Скажите, Аурелио, а что все обсуждают? Что произошло? – вмешалась Карина, смакуя первый глоток обжигающего напитка.

– Как? – искренне удивился официант. – Вы не слышали, сеньора? Еще ночью эту новость начали передавать по всем каналам! Это главное событие…

– Мы поздно прилетели, – оборвал его Денис. – Что за событие?

– Ужасное событие, сеньор! Страшная трагедия! Вчера случилось цунами на востоке Гаити, на Кубе и в Пуэрто-Рико. Говорят, маленькие острова накрыло полностью.