— Так что с Леной? – спросила Славя. – Вы помирились?

— Да мы не ссорились. Не волнуйся за подругу. За Леночку.

— Идем.

Туман густел на глазах.

— Дмитрий, а что с рукой? – я заметил, что левый рукав у него раздулся, да еще лицо у него выглядело бледнее обычного.

— Пустяки. Семен, Славя, вы тут?

— Да.

— Позаботьтесь о Лене. Если что, проследите, чтоб у нее был мой номер. Ей всего 2 дня подождать. Семен, на пару слов.

— Хорошо.

— Слушай, нам надо будет в городе встретиться и поговорить. Как вернешься, дай гудок, если буду в роуминге, в Шанхае, напишу сообщение.

— А как я вернусь?

— Как и попал, на автобусе. К сожалению, место только одно. Леночке всего-всего. Ладно, до встречи, жаль, я не могу задержаться тут еще, тут хорошо было, не хочу назад… И не говори никому, где мы были, чтоб не попасть на учет.

— Понял. Давай!

Рукопожатие. Дмитрий вздохнул, перекрестился и скрылся в тумане, потом скрипнул створкой ворот. Оттуда повеяло липким, мощным холодом и серостью. Я рванулся вперед, подхватил Славю, чей силуэт едва угадывался в тумане, но ничего не происходило. Только из-за ворот как издалека раздался гудок и подобие шума машины.

— Идем, – ответил я. – Отсюда.

— Он уехал, – ответила Славя.

— Так и скажем Лене, что посадили в машину, и он уехал.

Обратный путь был куда легче. У клубов туман вернулся к тому уровню видимости, что раньше, а там все начало рассеиваться.

Площадь. Мы, похоже, оказались тут ранними пташками. Другие еще глаза продирают, встают, сомнабулами идут к умывальнику, а мы уже пришли.

— Утра! А где Димон Семеныч? – откуда-то прискакал Ярик в сопровождении Игоря.

— Уехал, – ответила Славя.

— Уже? Я только проснулся…

— Говорила Алисе, надо было ведро вылить, – заметила вернувшаяся с умывальников Ульянка в своей фирменной майке СССР. Ярик и Игорь уже были в пионерской форме.

— Блин, не успели, – вздохнул Ярик. – Ладно, потом. Он не говорил, куда собирается? Семен, Славя, вы провожали?

— Мы. – ответил я и напомнил, – В Шанхай, вернется, даст гудок.

— Жаль. Почему его Ольга Дмитриевна не оставила?

— Она бы и рада, у него свои заморочки.

Наш отряд собирался на линейку. Пришли все. Женя, сонная Алиса, Мику. Даже Лена, что уже не выглядела такой расстроенной. Вот электронщики, а за ними очередные отряды. Славя уже успела перекинуться парой слов с вожатыми младших отрядов, а я смотрел вокруг. Напротив нас уже выстроились коты, включая их боевого «вожатого». Подтянулись Анатолий и дед Иван, даже несравненная Виола. Лодочник выглядел бодрым, улыбался. Да и туман быстро рассеивался, уходил, растворялся, лениво цепляясь за кусты и верхушки деревьев. Лишь оставались небольшие лужи и влажный бетон на память о ночной грозе. Слышен шум мотора.

— Доброе утро! – слышен голос. Вдоль строя идет Алексей Максимович. Одет в черные брюки, белую рубашку с галстуком. Чист, безукоризнен. Вожатые рапортуют. 4 отряд на торжественную линейку построен… 3 отряд… 2 отряд… 1 отряд…

Алексей Максимович, стоящий перед Гендой, принимает рапорты и командует:

— Дружина! Под знамя пионерской дружины – лагеря «Совенок» – смирно! Равнение на знамя!

Глядь – а Слави уже рядом нет. Под очередной марш выносят знамя. Это Славя и зам Мисаты. Народ вскидывает руки в пионерском приветствии. Все. Единодушно. Даже я.

Впрочем, на этом не закончилось. Сначала Алексей Максимович объявил, что сегодня последний день смены, и пройдет торжественный прощальный концерт. Просьба всем не опаздывать и подготовиться.

Но это было не все. Затем с трибуны объявили:

— За организацию и проведение работ по устранению последствий грозы, восстановлении электроснабжения сцены и библиотеки старшей вожатой Мироновой Ольге Дмитриевне объявляю благодарность!

— ВСЕГДА ГОТОВА! – ответила Ольга Дмитриевна.

— УРРРА!!! УРРРА!!! УРРРРРА!!! – грянул наш отряд. Эх, жаль, Дмитрия Семеновича нет, жаль, он не с нами! Ольга Дмитриевна, пусть мы и непослушные, с Вами спорим, но за Вас всех порвем! А с таким настроением еще и мешки с сахаром потаскаем.

Еще оказалось, что недалеко от Генды стоят Юля в пионерской форме в компании какой-то женщины, не считая пары котов. Ее тут раньше не видел. Да и сама Юля, говорят, на линейке появилась только в первый день. Логика лентяя – зачем вести линейки, если есть вожатые.

— Очнись, тебя! – Электроник ткнул меня в бок. Я вернулся в реальность.

—… Смекалку, решительность и инициативу пионеру 1 отряда Семену Персунову – благодарность! – объявил директор.

— Давай! – сказал Электроник.

Я строевым вышел, отдал пионерский салют на радость Славе и выкрикнул:

— ВСЕГДА ГОТОВ!!!

После чего снова вернулся в строй, похоже, покраснев. Впрочем, все равно в моем мире никто не узнает. Да и сейчас я не студент, а все же пионер. Да и не сделал ничего такого, ну, выдвинул пару инициатив.

—… Сергею Сыроежкину – благодарность! – теперь дошло до Электроника.

— ВСЕГДА ГОТОВ!!! – отозвался он. Еще один энтузиаст. В голове мелькнул ехидный стишок, но к Элу он не относился. Этот товарищ искренний.

Потом объявили благодарность Ульяне Советовой и Ярославу Островскому, и перечислили фамилии футболистов, сыгравших в недавнем победном матче. Аплодисменты в их адрес были долгими.

Торжественная линейка закончилась, директор ушел, а вожатые отправились по своим отрядам.

— Двачевская! – объявила Ольга Дмитриевна. – Ярослав, хватит ей завтраки в постель таскать!

— Хорошая идея, – заметила Алиса. – Я тут.

— Двачевская! За проявленную тобой инициативу и помощь лагерю с тебя снимаются взыскания за взрыв памятника товарищу Генде и нарушение режима!

— Спасибо, – ответила Алиса.

Тут линейка и закончилась горном из столовой.

— Поощрили. Что не наказали, – заметил Ярослав.

— Да пошли они, – ответила Алиса. – Семен, а ты своей благодарностью что будешь делать? Солить? Или в рамочку на стену, а потом показывать, какой ты был?

— Алиса, неплохая идея. – я засмеялся, представив себя в люльке, но уже с благодарностью из далекого пионерлагеря «Совенок».

Где же Славя? Вон, о чем-то говорит с Ольгой Дмитриевной и вожатой «малышей». А вот она уже рядом, идет как будто летит. На лице улыбка, в глазах радость, как у ребенка. Неподдельная. Искренняя.

— На крыльях любви? – спросил я.

— Представляешь, Семушка, я сегодня буду занятие для юных натуралистов проводить!

— А я? Вдруг в лесу…

— А ты знаешь, какой сегодня день? – спросила Славя и чуть ли не прижалась рукой. Она рядом. Ее коса теребит мне рубашку, ее переливающийся взгляд ласкает, на влажных губах играет улыбка.

Мне захотелось ответить в духе – «возможный день зачатия будущей голубоглазой эффектной красотки с отчеством Семеновна или голубоглазого красавца-сердцееда с отчеством Семенович.

— Сегодня концерт! Ты обязан выступить! Чтоб запомнили! Сколько у тебя номеров?

— 3. Один особый.

— Семушка, я горжусь тобой! Молодец! Поздравляю, тебя объявили на линейке! – снова улыбнулась Славя. – Смотри, чтоб всех покорил! Я скажу Микуське помочь с нарядом.

— А вчерашние наряды – откуда? – спросил я. А в голове было иное: Славя хочет мной гордиться! Мда.

— В прошлом году тут была смена из театральных училищ. Горьковское, школьные театры из Саратова и Новосибирска под руководством студентов из Ленинградского института театра, музыки и кинематографии. Они проводили бал-маскарад и готовили постановку по Аугусту Боалу. Ты, случаем, не знаешь, кто это?

Все эти театры и фамилия режиссера мне ни о чем не говорили. От этой богемы я был бесконечно далек. Та еще публика – со слов дизайнера назакажут на большую сумму, а потом забудут.

— Первый раз слышу.

— Тут тоже никто не знает, кто такой, говорят, какой-то бразильский драматург. Но как же так – готовят спектакль, а не знают ничего про автора, – удивилась Славя.