—Спасибо, Дмитрий Семенович! Расписываться надо?

—Нет, все, я пошел! – тот повернулся и быстрым шагом отправился в сторону библиотеки/медпункта.

—Что это было? – спросил я. Я распознал в нем Д.С. Но это невозможно! Он тут откуда и что делает?

А в это время открылась дверь, и вышла Славя. В венгерской форме, с сумочкой. На груди, что, казалось, стала чуть больше – значок «Старший пионер».

—Я готова. Семен, а это… – она увидела букет из 7 красных роз.

—А это тебе! В знак того, что мы будем вместе!

—Спасибо! – ответила Славя.

Мы взялись за руки и ушли в лес, обойдя на безопасном расстоянии библиотеку и сцену. Славя взяла букет, понюхала, остановилась и крепко меня поцеловала. Я обнял ее, коснулся ее сладких губ, ощутил, как колотится ее сердце, и счастье в ее глазах.

—Пойдем, пойдем, любимая!

—Спасибо тебе, мой прекрасный принц! – ответила Славя и снова наградила меня поцелуем. Я обнял за плечи своего ангелочка, и мы пошли дальше.

—Слушай, а ты не видел, что там за человек в рубашке и брюках у библиотеки делал? – спросила Славя. – Новенький?

—Видел. Похоже на то.

—А кто его сопровождает? А если он заблудится? – Славя включила заботу.

—Если я не ошибаюсь, его Лена встретила. Сегодня за завтраком говорили.

—Тогда поняла. Наверное, отправила его стенгазету делать. – ответила Славя.

Вскоре мы вышли к полянке с озером, расстелили спальный мешок, уселись рядом. Шумит лес. Поют птицы. Кругом, кроме нас – ни души. Звуки лагеря остались далеко.

—Что будем делать? – спросила Славя, и тут я увидел, что вместо носков на ее ножках – белые чулки. Она нарядилась… для меня?!

—Можно просто отдохнуть от всего, Солнышко.

—Ты ж знаешь, для меня отдых – это смена деятельности.

—Вот и сменим деятельность. У японцев есть такая деятельность, как любование. Любование чем-то прекрасным, например, горой Фудзи. А раз гор тут нет, то полюбуемся друг другом.

Славя в ответ улыбнулась.

—А есть еще кое-что. Семушка, я готовилась вчера к походу. Закрой глаза!

—Хорошо.

Что будет? Оказалось – это хлеб, натуральная колбаса и масло! Бутерброд!

—О, как вкусно!

—Подобрел…

—А ты нашла путь к моему сердцу. Еще один путь, наверное. Так хорошо! Сама, наверное, делала?

—Точно.

—Если что-то делают, вкладывая сердце, то вкус лучше.

Славя рассмеялась, слушая пение птиц.

—А ты будешь? – спросил я.

—Я не знаю.

—Кушай! Голод не тетка!

—А как же моя фигурка?

Славя. Красавица. Небольшие пухленькие губки, вздернутый носик, бездонные голубые глаза. Две косы. Грудь под рубашкой, стройные ножки в чулках.

—Да не волнуйся! Пробежишь утром, все сбросишь! А не будешь, буду кормить с ложечки.

—Покорми!

—Закрой глаза.

Я покормил Славю, и мы снова заговорили о том, о сем, о чем не наговорились за прошлый день. Меня удивляла эта девушка, в которой сочеталась природная красота и ум. Редкое сочетание в наше время. Удивляло ее стремление помочь всем, эмпатия, неравнодушие.

—А все же… – задумалась Славя. – Я бы хотела, чтобы рядом были еще люди. Понимаешь, я привыкла стараться ради мира. Ради всех. Чтобы делать все вокруг лучше. В Совенке я могу быть собой. Помогать всем и становиться чище! Это такая радость, такое счастье – жить для всех!

—Я понимаю, Славь. А сейчас мы тут одни, – улыбнулся я. – На свидании.

Она посмотрела на меня в ответ немного не понимающим взглядом.

—Смотри, Славя. Тебе не кажется интересным, что… Как сказать? Наши характеры. Мы разные, и мы движемся в какой-то степени друг к другу. Просто хочу сказать, чтобы потом не было проблем.

—Интересно, – ответила Славя. – А каких проблем, дорогой?

—Я как строитель смотрю вперед. Когда строим дом, когда еще проектируем, сразу закладываем коммуникации. Ну, где водопровод пойдет, где канализация, где бытовое электропитание, где силовой кабель на лифт или для подключения оборудования. Или моя «больная» тема с противопожарными дымоходами. Чтоб уже на стадии чертежа было видно, куда пойдет та или иная труба, чтобы она соответствовала стандарту и не портила вид, и в процессе воплощения чтобы пожарные коммуникации, клапана стояли на месте и были легкодоступны, датчики дыма расставлены так, чтобы охватить все пространство.

—Поняла. Ты говоришь, как будто уже давно в этом разбираешься. А теперь, мой инженер, давай к сути, – она улыбнулась.

—Разбираюсь. Офисное здание в прошлом году. Так вот – смотри. Я. Нелюдимый. Угрюмый. Потерявший интерес к жизни. А здесь, рядом с тобой – я проснулся. Ты сама видела и знаешь, что я стал общаться. Помогаю тем же электронщикам. Записался к Мику в музыкальный кружок. Помогаю тебе. И ты, что видишь свою жизнь в служении всему миру, порой в самоотречении. Скажи, у тебя не возникало противоречия между помощи миру и помощи семье? Счастье для семьи или счастье для целого мира?

—Я поняла, – Славя задумалась. Похоже, она ни разу не задавалась таким вопросом. – Но ведь мы вместе можем добиться, чтобы все было хорошо! Да?

—Да, – ответил я. С такой девушкой, точно. – В этом лагере, может быть, точно. Только теперь, Славь, вместе. Не каждый сам по себе, а «мы».

—Это точно, – согласилась Славя. В ее теплом, милом, родном голосе звучали ноты радости, что ее понимают.

—«Мы», Славя. Когда мы действуем сообща, у нас все получается. Ты заметила? Единый организм, – я обнял девушку и крепко прижал к себе.

—Можешь отпустить, – спустя несколько минут ответила она. – Задушишь!

Сеня, это тебе не кирпичи на стройке таскать и не твои трубы!

—А я не хочу тебя отпускать! – ответил я, глядя в ее влюбленные глаза, ощущая запах ее волос, чувствуя, как от ее рук исходит тепло и растекается по всему телу.

—Я никуда не денусь, любимый, и не хочу, – ответила она и еще надула губки, словно капризный ребенок, у которого отбирают игрушку.

Так мы еще просидели немного. Потом Славя встала и прошлась туда-сюда, демонстрируя стройные ножки и солнечно улыбаясь.

—Свети, Солнышко, всегда! А я о тебе позабочусь, – не выдержал я. И тут же удивился, как заговорил. Впрочем, так и получалось. Вот оно, счастье. Наше счастье!

День медленно клонился к вечеру. Славя снова села рядом со мной, заговорила. Мы обсудили много тем. Я узнал, что она выросла в многодетной семье, родители все время были в делах, мама болела, и она уже не представляла никакой жизни, кроме как служения ближним, и оттуда ее страсть к чистоте. В роду у нее по матери (Ясеневой) семьи были большие.

—А ты расскажи о себе. Сам ты откуда родом? Ты тоже сибиряк?

—Красноярский край.

—И я! А ты где жил?

—Сам, насколько я помню, в Красноярске. А сейчас в Новосибирске.

—А я в Енисейске. Только мы сейчас оттуда переедем. – ответила Славя. – А моя бабушка живет в тайге, в деревне. Вот, смотри!

Славя вытащила из кармана пузырек, открыла. На всю округу послышался удивительный терпкий запах трав.

—Что это?

—Это таежные травы, чтобы организм чувствовал себя хорошо. Снимает головную боль, температуру, выводит токсины. Помнишь, как ты сюда приехал?

—Да.

—Я б тебя напоила, тебе бы стало лучше. – ответила Славя. Ее взгляд казался смущенным и виноватым?

—А почему не получилось? И где было твое снадобье вчера?

—Виола его забрала. Сказала, что эффект от него неизвестен, и что у кого-то может вызвать аллергию. Теперь пусть побудет у меня.

—А ты сама, наверное, травница?

—Если бы пожила у бабушки, а так… – ответила Славя и засмущалась.

—Не волнуйся, солнышко, если не помнишь, чему тебя учили, так и скажи. Чего стесняться, я пойму. Я вот тоже все забыл, как по Тайге ходить, как родители показывали. Только вчера более-менее вспомнил, когда тебя искал.

—Значит, не заблудишься? – спросила Славя.

—Нет. Если вспомню.

—А сможешь определить, где север и юг?

Я назвал. Славя ходила, смотрела – оказалось, точно.