—Понял. А почему спрашиваете? Я же не медик…

—Раз в медпункте сидишь, значит, медик. А у нас тут врачебный консилиум. Вот, скажи, вы же вчера со Славей оказали Оксане первую помощь?

—Громко сказано. Отвели в медпункт.

—А теперь попытайся вспомнить, как она туда попала. Почему. Говорила что?

—А она сама не помнит, или Вы не хотите спрашивать? Вдруг опять…

—Не помнит. У нее сработала защита – на момент ЧП и предшествующее кратковременная амнезия. Что там было? Конфликт? Почему она там оказалась?

—Это в тумане?

—Да.

—Короче, удалось тут кое-что узнать. Один пионер говорил, что ее толкнул в туман, а сам потом сидел на лавочке с похожими симптомами. Этот, как его, дружок Ульяны.

—Поняла. Семен, а у тебя голова потом не болела? Какие-то воспоминания, депрессия? Спал спокойно? – мне показалось, что последнее было сказано с усмешкой.

—Нет. Вообще, никак! И на сон не жалуюсь.

—Спасибо, поняла. А тебе личную жизнь устроить? Ты тут не один такой. Кто там…

—Я даже… не… знаю… – в трубке раздались гудки.

Линия отключилась, а у меня возник вопрос. Откуда знает, что отца этой пионерки скоро вылечат? И Афганистан… Ну, да, сейчас 1987 год, и наши войска до сих пор там, пытаются навести хоть какой-то порядок в этой недоразвитой «стране». Да и кто же это?! На ту женщину в красном не походит, и ее тут не видать. Вопросы. Одни вопросы. Да и почему на меня вчера туман не подействовал? Мне показалось, что в отличие от вожатой, собеседница считала вчерашний приступ у Оксаны не простым совпадением. Иначе, зачем ей задавать вопросы уже о моем самочувствии? Да и как она мне личную жизнь устраивать собралась? Снять номер в ближайшем доме отдыха для меня и Слави, украшенный цветами с джакузи и огромной кроватью? Mille pardon, сейчас, вообще-то, не 2011-й. Да и гостиница с такой кроватью и номером в по нынешним, 80 годов, меркам – это «Интурист» или «Россия» в Москве.

Но тут снова послышался стук в дверь! И это только часть. Часть вопросов этого странного места.

—Войдите!

На пороге стояла Ульяна. Голубые глазки смотрят сквозь меня, а причина обращения ясна с первого взгляда: нога в районе голени в грязи и крови. Надеюсь, швы не нужны?

—Ты стучишься?

—А что, нельзя? – Ульяна насупилась.

—Болит что-то?

—А тебе зачем рассказывать? Где медсестра?

—Перед тобой, – ответил я и принял важный вид. Сижу тут такой,

в белом халате, да еще стетоскоп на шее. Так и жажду кого-нибудь вылечить.

—Тогда я пойду. Лучше умереть, чем лечиться у тебя.

—Ты даже не пробовала. Что случилось?

—На футболе упала… И живот ноет.

—Подкат?

—Да какой подкат? У меня все ключевые игроки или черешню поели, или травмированы. Одна за всех бегаю.

—Ярик?

—Этот тоже. 5 минут побегал и 10 минут его нет.

—Хорошо, сейчас помогу, – я встал, подошел к раковине и тщательно вымыл руки. – Садись на кушетку, будет немного больно.

Ну что, Сеня, почувствуй себя доктором. Надо было еще спросить наличие талона и полиса ОМС.

Я приготовил влажный ватный тампон, присел рядом с Ульяной. Сначала оттер всю грязь – царапина большая, но неглубокая, и швы тут не нужны. Повезло!

—А сейчас самое сложное, – я потянулся за йодом. Да, надо бы и мне свои раны обработать, но сначала Ульяна.

Ульяна стойко вытерпела, пока я обрабатывал рану, пока удалил оттуда пару соринок при помощи ногтей и пинцета, чтобы не было воспаления.

—Ой, Семен!

—Все, все, до свадьбы заживет, Уля. Сейчас еще пластырем залепим…

Вскоре ножка Ульяны украсилась повязкой.

—Вот и все! А что ты насчет живота говорила? – я потянулся к плану лечения. – Так, Ульяна, трудно поверить, что такой жизнерадостный человечек, как ты, вдруг заболела. Черешни объелась? (сейчас пройдем по опроснику).

—Нет. Просто живот ноет.

—В столовой отравилась?

—Да. То вкусно, то гадость какая-то.

—Согласен. Иногда очень вкусно, а иногда хочется накормить местным трехразовым питанием своих недоброжелателей. Так, значит, сейчас пока не бегай, отсидись, – я пошарил по шкафу и вручил Ульянке таблетку но-шпы.

—Спасибо, Сем, – довольным голосом ответила девочка. – А ты сам здоровенький.

—Не жалуюсь…

—Ну, бывай, – Ульяна повеселела и выскочила из медпункта.

Я вновь продолжил чтение. Кассеты Виола, похоже, надежно заперла. Во всяком случае, ящик, где они хранились, был заперт на отдельный ключ. Ладно, придется читать журнал и приходить в себя. Шурика не искал, не искал ответы на вопросы. Да и зачем? А где-то рядом – Славя. Как сейчас не хватает ее синих глаз, ее дыхания, ее солнечной улыбки. И да, похоже, если Шурик не вернется (да даже вернется), вечернее свидание под большущим вопросом. В целом же, сейчас меня, в общем, все устраивает. Вот когда прижарит, тогда и буду дергаться. Прав был Ярик: зачем тебе тут беспокоиться, живи, как на курорте! Еще и играй для души на синтезаторе в местном клубе в компании болтливой, но очаровательной Мику-сан. Скоро сыграю для Слави.

Опять стучат! Что, медпункт стал самым посещаемым? Пора посадить кого-то на входе, поставить табличку «регистратура» выдавать талоны амбулаторного пациента, и за двушку продавать бахилы.

Этого пациента я не знаю по имени, но в лицо. Играет в футбол за команду Ярика. Судя по его поведению, по виду, по шрамам, в медпункте он завсегдатай. Интересно, в старости точно так же будет регулярно ходить к местному участковому терапевту на прием? И второй вопрос – как скоро его фамилию увидим в списке составов команд уже российской Высшей Лиги, что сейчас стала Премьер Лигой?

—На что жалуетесь?

—Упал. На футболе. Видите?

—Вижу, вижу. С Ульяной мяч не поделили?

—Я пытался выбить мяч в подкате, а вместо этого поранился и получил пенальти.

—Сочувствую.

—На настоящем матче, увы, я бы уже красную карточку

схлопотал.

Но тут ты вместо красной карточки схлопотал что похуже...

Пришлось израсходовать треть флакончика с перекисью, да еще промазать все йодом.

—Виоле лучше покажись, мало ли, потребуется еще раз все обработать.

—Слушай, а ты сам как? Вчера грохнулся с дерева. Ты вчера на пляже был, у тебя по рукам как будто ножом проехали.

—Нормально. Сейчас посмотрю, вроде, не жалуюсь.

—А, вообще, чего ты тут сидишь, иди к нам играть! Наш капитан траванулся, а эта Ульяна нас обыгрывает! Надевай капитанскую повязку и вперед, Ярик подстрахует. Если сможет…

—Может, лучше медицинскую? 2-й пациент оттуда уже.

—Да, захвати бинты с собой. А Ульяне поставь укол или дай таблетку слабительного, ей точно будет не до нас.

—Спасибо, но служба.

Пионер поблагодарил и откланялся. Он даже посочувствовал – на улице теплынь, футбол, а такой перспективный игрок заперт в медпункте. Я же проверил свои раны – на руке зарастает, на ноге пока нет, воспалилось. Еще раз промоем какой-то болючей химией и снова перевяжем.

Снова читать журнал от нечего делать. Хоть бы эта подражательница Волан де Морты позвонила, что ли. Хотя бы музыку приятную послушаю, она, кажется знает толк в хороших мелодиях 80-х и для релаксации. Интересно, кстати, это не она за мной в бане подсматривала, а потом передала видео на мой телефон?

—Что скажешь, кот? – спросил я котика Виолы. Тот смотрел умным взглядом и молчал. Но было выражение на его морде, что он что-то знает. В лагере было много странного. Попаданцы. 100% это Лена, это Ярик, это Ульяна, это Мику. И я, само собой. Электроник? Шурик? А вот последний? Такие в нашей стране людоедские законы, что за самооборону людей сажают. Его наверняка уже объявили в розыск, если верить Ярику, будто он покалечил банду гопников. Наверное, гопота заявления строчила, словно дамские романы, выбивая слезу, а их мамы-папы осаждали отделение милиции, «какие у нас дети хорошие, а их кто-то злой маньяк обидел!» Но за ним никто не едет. Или он в бега подался? Он с какого времени? Если он знает про зарядки, про телефоны… Неужели, он тоже? Алиса. Очень странно, но ее поведение и страсть к рок-музыке совпадает с тем описанием пропавшей солистки рок-группы. И еще эта очень подозрительная с администрации.