Сам Аргаррон, стоя в кругу из шести алтарей, напоминал собственную статую: он был весь вымазан кровью жертв, но, в отличие от каменных изваяний, двигался и произносил заклинания. Его глаза светились от переполняющей его мощи, а вокруг рук вились хаотичные с виду вихри потоков Тьмы. Крики жертв переходили в силу, текущую сквозь тело, черная сущность нового бога набирала силы.

Аргаррон держал в руке жуткого Сида косу — свой новый жезл, который он изготовил из тел тысячи младенцев, наделенных магическими способностями. Работа была страшно кропотливой и трудоемкой, но дело стоило того: архидемон создал самый могущественный темный артефакт Каенора.

Боевые порядки медленно сходились. Казалось, ожидание будет длиться вечно, и каждая секунда была мучительна, словно вечность. Но ни с той, ни с другой стороны, никто не жаловался. Все понимали, что именно здесь и сейчас решается судьба мира Каенор.

— …Воины! — разносился над армадой гарров голос Шанургаррона, — Повелитель призывает: «Все для победы!» Мы станем богоизбранными и встанем по правую руку от Аргаррона Великого, который воцарится в Астрале! Всех, кто стоит на нашем пути, ждет смерть!..

— …Защитники Алашома и Радужного Города! Братья и союзники! — гремел голос короля над другой армией, — Не допустим гибели нашего мира на алтарях Тьмы и адском пламени! Наше дело правое, мы победим!..

Небо вздрогнуло. Две армии схлестнулись в огненном шторме, и сам воздух застонал от свиста снарядов, грохота орудий и заклинаний, криков смертных, бросившихся в бой. Горгульи и гарры ударили в пехоту Света ревущей тучей, разящей молниями и пламенем. Заряды ударили в щит, выставленный командой магов-квостров, но заклинание держалось недолго, ровно столько, сколько потребовалось воинам, чтобы вступить в рукопашную. Радужные клинки квостров и лезвия коргуллов из волшебного льда скрестились с черной сталью гарров.

Вниз, в Великую Бездну, посыпались горящие обломки и первые жертвы боя. Несколько кораблей и дирижаблей, один из небольших островов, мертвые и смертельно раненные пехотинцы.

Касси, услышав грохот битвы, достала огнеметный жезл и приказала:

— Полный вперед! Наш долг зовет нас!

Крейсер, разорвав сооруженное из подручных материалов укрытие, взлетел в небо. Позади осталась разрушенная крепость, которую армада разбомбила накануне и которая послужила временным убежищем чудом уцелевшему крейсеру.

— Цель — флагманский остров! — сказала Касси, смотря в бинокль, — Башня управления!

— Это безумие, капитан, — подал голос Моол.

— А ты что, хочешь жить вечно? — Касси повернулась к нему, — Да, будет жарко. Но гарры не ждут нападения с тыла. Смотри: мы позади их боевых порядков, тыловое охранение — одна пехота. Такого шанса нельзя упускать.

— Да, капитан.

«Небесный клинок» двинул рулями и рванулся к боевым порядкам врагов. Касси глянула на свою команду. На лицах отважных солдат неба была тень страха, но никто не возражал приказу, ни у кого не дрожали руки, и никто не высказал своего страха вслух. Касси отвела взгляд и утерла выступившую слезу. Они верили ей, хотя сейчас она вела их всех на верную смерть. Они готовы были идти за ней хоть в самый ад, куда, по сути, она их сейчас и вела. Но было то, что вселяло надежду: даже один маленький корабль мог нанести серьезный ущерб боевому порядку, вклинившись в него и нанеся повреждения флагману, а оптимально — убить того, кто командовал этим флотом.

«Ищешь оправдания, Касси?», — спросила она сама себя, — «Что ж, ищи, раз тебе от этого легче…»

Капитан отбросила все лишние мысли. Сейчас было не время и не место. Громыхнули молнии с бортовых орудий, защелкали иглометы.

— За Алашом! — послышался чей-то крик, судя по голосу, их юнги.

Прозвучало не особенно грозно, но клич подхватила вся команда, и палуба вздрогнула от слаженного крика:

— ЗА АЛАШОМ!!!

Появление еще одного крейсера заметили только те, кому досталось от его орудий. Остальным было не до того: куда более грозные противники наступали на боевые порядки гарров: огромные острова, застроенные укреплениями и крепостями, бронированные корабли, возглавляемые линкором «Маргаррат», на котором, находился сам Машали Первый, хранимый целым десятком сильнейших шуольских магов. Магический бой не оставлял шансов ни одному обычному противнику, но колдуны Аргаррона хотя и уступали в навыках и магической силе, но зато в разы превосходили магов Света численностью.

В воздухе схлестывались заклинания и контрзаклинания, пахло озоном от молний и гарью от потоков пламени, шары морозного огня обдавали леденящим холодом, а потоки мелких камней, летящих с умопомрачительной скоростью, словно пули, — клубами пыли.

Трещали магические щиты, выставляемые и рассыпающиеся, падали без сил чародеи с обеих сторон. Звенела сталь о сталь, грохотали выстрелы и щелкали метательные механизмы.

Сокрушались скалы и броня, рвалась и горела плоть. Крики умирающих и раненых слились в единый рев, от которого становилось дурно одним и который опьянял других. С ревом кидались на кинжальный огонь обезумевшие от крови гарры и гроски, с горящими глазами сеяли смерть своими семицветными клинками Рыцари Радуги.

Транспорты, которым удавалось добраться до вражеских островов, уже не могли взлететь: обычно огонь противника настигал их уже на вражеской территории. Уцелевшие после такого воины с яростью кидались на противника. Доходило до того, что и те, и другие, кидали на землю жезлы и арбалеты, сразу же выхватывая холодное оружие и бросаясь в рукопашную. Кровь хлестала потоками, смешиваясь на каменных полах крепостей и стен, где раз за разом сходились воины двух армий.

Гигантские корабли, дирижабли и острова обеих сторон перебрасывались всевозможными смертоносными снарядами, круша корпуса и палубы, плавя броню и разнося в клочья магические и технические устройства. Шум боя время от времени заглушался грохотом очередного взрыва, который нес смерть одного из величественных левиафанов. Иногда летучие корабли или дирижабли спускались в Великую Бездну медленно, словно нехотя, и тогда команда спешно покидала гибнущее воздушное судно, но это лишь отсрочивало смерть: от крылатой пехоты скрыться было очень трудно.

Раз за разом сталкивались армии, сперва пехотинцы и истребители, затем корабли и дирижабли, а позже всех и огромные острова. Сыпались в Великую Бездну обломки и трупы, хлестала кровь, и бушевало пламя…

Спустя несколько часов стало ясно, что гарры одерживают верх. Нечего было противопоставить их ярости, их решимости, их количеству. Даже отвага и мощь союзников не могла сдержать бешеного натиска армии Тьмы.

Линкор «Маргаррат», отбивший больше двух десятков атак и уничтоживший без счета врагов, накренился и начал снижаться. Его орудия почти все смолкли, уничтоженные выстрелами противника, а паруса и рули были истрепанны в клочья.

Какой-то гроск, имя которого так и не было впоследствии установлено, направил свой пылающий вертоплан прямо в надстройку вражеского корабля. Окровавленное лицо пилота исказилось в гримасе торжества раненного зверя, которому удалось увлечь за собой в пропасть охотника…

«Касси, как же хорошо, что я не доверил тебе флагман», — подумал Машали Первый, смотря на приближающуюся смерть, — «Как жаль, что мы так и не увидимся больше…»

Король кашлянул кровью, зажимая рану в боку: шальная пуля процарапалась сквозь доспех и плотную ткань мундира, пробив легкое. Он еще успел прошептать последний приказ в шарик Голоса Неба, прежде, чем горящий вертоплан врезался в надстройку. А в следующий миг рубка «Маргаррата» превратилась в огненный ад, в котором мгновенно погиб Машали Первый, последний король шуолов.

Линкор медленно, словно неохотно, опустился в Великую Бездну. С него никто не спрыгнул и не улетел: почти вся команда полегла, а те, кто остались, так и не пошли к спасению, оставшись со своим королем до конца.