Пиявки

Рог двурога

Шкурка бумсланга

Волос

Что всё это значит?

—————

Люди вокруг взорвались одобрительными возгласами. Снейп и не заметил, что кто-то включил по телевизору футбол. В его сторону, пошатываясь, направилась женщина средних лет, уже вдрызг пьяная, с подрагивающей в руке сигаретой.

— Всё в порядке, дорогуша? Что-то случилось? — невнятно выговорила она.

— Нет, — ответил Снейп, торопливо пряча дневник, но женщина успела заметить блокнот.

— Книжку пишешь?

— Нет, — повторил Снейп. Он отодвинул от себя полупустую кружку с шоколадом, будто пытаясь отгородиться от вторжения. Не помогло — женщина потянулась за стулом, стоявшим однажды напротив Снейпова стула, поняла, что там ничего нет, спотыкаясь, подошла к Снейпу и брякнулась к нему на колени, ухватившись за край стола.

— Ты какой-то грустный, — заявила она.

Снейп замер, опасаясь возможной реакции своего тела.

— Уверяю вас, со мной всё прекрасно.

Её большой палец пробрался к его подбородку.

— У тебя аж лицо вытянулось.

— Боюсь, это врождённое.

Женщина рассмеялась, продемонстрировав на удивление белые зубы. Поднесла сигарету к губам, затянулась.

— Кажется, тебе одиноко, — сказала она, выпуская изо рта сернистый дым, как дракон.

— Обхожусь как-то.

— Жаль.

Без предупреждения она схватила его кисть и положила себе на колени ладонью кверху. Снейп попытался отнять руку и встать, но дама была тяжелее и как будто даже не заметила сопротивления.

Она провела пальцами по линиям на его ладони.

— Хочешь, погадаю?

— Нет. — Снейп отдёрнул руку, наконец умудрившись ослабить её хватку. Однако мадам теперь держала за его рукав, ухватившись короткими пальцами за пуговицу.

— Почему? — поинтересовалась она. Её влажные глаза были подведены черным. — Не веришь в магию?

Секунду спустя она с воплем полетела на пол, и несколько мужчин у барной стойки вскочили на ноги с разъяренными лицами.

Снейп вышел из паба, не говоря ни слова, молясь, чтобы защитники дамской чести не увязались следом.

Дурень, сказал он себе. Идиот.

Всё зря. Непонятно, с чего он взял, что поездка в Лондон чем-то ему поможет. Чего он ожидал? Что долгие годы тревоги и печали, ощущения неправильности, отсутствия чего-то важного, вот так просто схлынут и исчезнут? Что пресная обыкновенность, обыденность жизни отдёрнется, как занавес, открыв спрятанное за нею нечто, о чем он и помыслить не мог, зеркало, которое отразит его истинную личность, покажет, кто он на самом деле под этой неприметной одеждой, безысходностью, кислой миной и бессилием?

Не веришь в магию?

— Сигаретку одолжи, а? — попросил бродяга у входа на станцию подземки.

— Ни в коем случае, — пробормотал себе под нос Снейп. Чаринг-Кросс исчезал за его спиной.

Сумасшедшая. Девчонка — сумасшедшая. Она сама так сказала. Может быть, она его преследует — и обвинила его в том же, чтобы сбить со следа, предвосхитить обвинение с его стороны. Следит за ним, подначивает, провоцирует. Или вполне возможно, что кто-то это подстроил, кто-то пытается вывести его из себя.

Она знает, подсказал разум.

— Она бредит.

Стоявшая рядом женщина поспешно перешла в другой конец вагона.

Как из ниоткуда возникли надписи «Кингс-Кросс/Сент-Панкрас». Он и не помнил, как перешёл на другую ветку.

Чего ты боишься? Узнать правду? Боишься, что есть на свете что-то, чего ты не понимаешь? Что-то, что ты забыл?

— Это всё не по-настоящему.

Билет домой у него был, Снейп держал его в руке, сминая бумагу пальцами. Поезд не задерживался, уже стоял на платформе. Ничто не мешало Снейпу сесть в него, исчезнуть на севере и больше никогда не возвращаться сюда. Успокоиться, вернуться к нормальной жизни, перестать обращать внимание на странные выкрутасы разума, притвориться, что Гермионы не существует вовсе.

Его едва не сбила с ног багажной тележкой женщина с детьми, и снова настигло странное ощущение, что-то защекотало затылок.

Снейп поднял взгляд.

Она.

Между платформами девять и десять, с сумкой в руке, стояла Гермиона Грейнджер. Стояла и улыбалась.

========== На север ==========

То, что она сумела его отыскать, его уже не удивляло. Но то, что она была явно рада его видеть…

— Вероятно, ваш разговор с матерью прошёл лучше, чем я думал.

— Это как сказать. — Гермиона стиснула сумку в руках, улыбка соскользнула с её лица. — Но иначе и быть не могло, правда? Теперь уже не могло.

— Пожалуй, — смягчился Снейп. Стороны диалога разделяло неловкое расстояние в два шага — между ними свободно проходили пассажиры, слишком поздно замечая собеседников и делая виноватые лица. Снейп не мог заставить себя подойти ближе: ему казалось, что это равноценно признанию.

— И потом, — сказала Гермиона, — ну сколько можно слушать, что я ошибаюсь. — Заправив непослушный локон за ухо, она вздёрнула подбородок. — Я к такому не привыкла и терпеть это не собираюсь.

Снейп сунул руки в карманы и сгорбился, спрятался за поднятым воротником пальто.

— И куда же вы направляетесь? — Ему не терпелось закончить этот разговор.

Гермиона нахмурилась.

— Еду с вами. — «Конечно» как бы подразумевалось. — Вы против?

«Ещё как», — подумал Снейп. А вслух спросил:

— Зачем?

Между ними проскочила очередная семья, и Гермиона раздосадовано схватила Снейпа за рукав и потянула к себе. Её пальцы задержались на обшлаге, и Снейп, уставший от беспардонности посторонних ему людей, выдернул свою руку. Их разговор — разговор, который Снейп и не собирался заводить, от которого он, собственно, и сбежал — принимал неожиданный оборот и, судя по выражению лица Гермионы, шёл именно в нужную ей сторону.

— Я не могу так дальше жить, — сказала она, бессильно уронив руку. — Всё это как-то слишком.

— Я и не знал, что вы как-то по-особенному живёте, — ответил Снейп.

— То-то и оно, — огрызнулась Гермиона, которой передалась его желчность. — Я трачу жизнь впустую. Теряю столько драгоценного времени, дурея под лекарствами, которые мне прописали, потому что все говорят, что я ошибаюсь. А теперь появились вы… — Дался же ей его чертов рукав. — …И я знаю, что это не так.

— Я взрослый человек, — выдохнула она, — и я, черт побери, считаю, что пора мне вести себя соответствующим образом.

Она так гордилась своей речью. Снейпу это было очевидно. Она, наверное, готовила эти слова годами, произносила их про себя, тренируясь к подходящему моменту. Представляла, наверное, как выскажет всё это родителям, а не ему — впрочем, если подумать, возможно, это она и им выдала, прежде чем приехать сюда, к нему. Это объясняло яркий румянец на её щеках. Снейп так и видел, как она меряет кухню шагами, отказываясь подчиниться матери, требующей разговора в кабинете. Как яростно жестикулирует, борется за себя с в надежде хоть раз быть услышанной и понятой.

— Не думаю, что это хорошая идея, — сказал Снейп.

Гермиона сверкнула на него глазами.

— Почему это?

— Это как-то нездорово. То, что мы делаем.

— Кому от этого плохо?

Снейп до крови прикусил язык и почувствовал медный привкус во рту.

— Пока никому, — ответил он.

Её глаза расширились.

— Пожалуйста, только не говорите, что это угроза.

— Что? Нет! — краснея, возразил Снейп. — Разумеется, нет. Я же не чудовище.

Гермиона расслабилась, но её пальцы продолжали теребить пуговицу на его рукаве.

— У меня есть деньги, — сказала она, — немного — копила на университет. Они не пригодились, ясное дело. Так что я могу платить за еду, помогать по дому — нам просто нужна база, место для проведения исследований, так? Чтобы выяснить, что происходит. У меня такое чувство, что я должна… то есть, я думаю, нам лучше отправиться на север.

— Гермиона…

По громкоговорителю объявили отправление поезда, пронзительные гудки сигналили, что двери вот-вот закроются.

— Можно? — спросила Гермиона, глядя на него снизу вверх.