Джеймс усмехнулся, видимо, не настолько близки были отношения у Шерлока с Джоном, чтобы тот посвятил его в свою семейную трагедию.
- Шерринфорд Холмс, – четко артикулируя, произнес он, – тебе не кажется, что у этой семейки странные понятия о том, как называть ребенка? Ну, не важно, – он легкомысленно махнул рукой, – так вот. Шерринфорд был старшим из братьев, на семь лет старше Майкрофта. В колледже он связался с оппозицией и… все. Потерян для общества. Его группа занималась подготовкой теракта. Участвовал он в этом сам или нет, неизвестно, но, когда их поймали, был большой скандал. Шерринфорда сделали главным ответственным, думали, что у него младший брат в правительстве и это его спасет, но… – Джеймс неприятно усмехнулся, – Майкрофт и пальцем не ударил, скорее уж поспособствовал быстрому суду. Его приговорили к высшей мере. Эвтаназия. Я видел закрытую съемку. Оба Холмса при этом присутствовали.
Джеймс закончил, от веселости, с которой он начинал, не осталось и следа, взгляд был тяжелый и внимательный.
- И я думаю, что в семейном шкафу Холмсов не один скелет.
Рассказ Джима шокировал Джона, нет, он с легкостью допускал, что еще один Холмс должен был быть выдающимся человеком, а тут… Он даже не знал, что его больше поразило, то чем занимался старший Холмс или бездействие его братьев. В понимании Джона семья всегда была высшей ценностью, и даже если сделать поправку на политическую осторожность… в голове не укладывалось, что можно было не только не остановить, а даже ускорить процесс над собственным братом. У него самого натянутые, мягко говоря, отношения с Гарри, но в случае беды он никогда не бросил бы ее. Опустив взгляд, Джон отстраненно смотрел на свои руки. Да, скелеты есть у каждого, но такой скелет и правда выбивал из колеи. Можно было бы поставить под сомнения слова Мориарти, но Джон доверял ему, и мог только надеяться, что не зря.
- Тогда понятно, почему никто из них никогда даже словом не обмолвился, что у них был еще один брат, – наконец тихо произнес он. – Такой скелет не просто прячут, а закапывают куда подальше…
Джон решил вслух не говорить, насколько его поразили действия братьев.
Джеймс не ожидал, что его рассказ произведет на Джона такое воздействие. Он протянул руку, касаясь его пальцев.
- Не принимай так близко к сердцу, – произнес он, по возможности мягко, – это дело прошлого. Но хорошо характеризует всю семью Холмсов. Я просто хочу, чтобы ты был осторожен, если Шерлок узнает… когда он узнает… – Джеймс поджал губы, то, что он планировал сказать, ему было не очень приятно говорить, – Холмс считает тебя другом. Он может посчитать твой выбор предательством. И возможно, его действия будут… не совсем адекватными в общечеловеческом понимании.
Джон настолько погрузился в мысли, что от легкого прикосновения Джима вздрогнул, моргнув, он тяжело вздохнул.
- Понимаю, но я надеюсь, что… Шерлок не станет действовать подобным образом, – ему было трудно даже просто допустить мысль, что они могут стать не просто чужими людьми, но и врагами.
Подняв голову, он посмотрел в глаза Джиму.
- Но как бы все ни сложилось, не думай, что я отвернусь от тебя, чтобы сохранить его дружбу.
Наконец он мотнул головой, прогоняя мрачные мысли.
- В любом случае, не стоит думать об этом сейчас. Это все равно, что гадать на кофейной гуще. Вот когда он начнет действовать, тогда и будет видно в какую сторону нужно двигаться. – Джон старательно разгонял тяжелые тучи невеселых мыслей, черт, ему совершенно не хотелось портить отдых попытками просчитать, как поступит Шерлок.
Джим был совсем не против не думать о плохом и не давать Джону загружать себя мрачными мыслями.
- Ты прав, – улыбнулся он, сжав его пальцы, – подумаем об этом завтра… Сегодня слишком хороший день, чтобы портить его размышлениями о том, что не случилось.
Он как бы между прочим чуть отодвинул стул, снимая с одной ступни туфлю, не отрывая глаз от лица Джона поднял ногу, пальцами очень осторожно касаясь внутренней стороны бедра и наконец, паха, свою речь он при этом не прервал.
- В Греции большую часть года отличная погода, – улыбнулся он, глядя Джону в глаза, – тепло, солнечно… Ты как-то покраснел, может, тебе жарко? – усмехнулся он, – Предложение о приобретении другой рубашки еще в силе, если, конечно, ты доел…
Джону стоило большого труда, чтобы сначала не вздрогнуть от неожиданного прикосновения к ноге, а потом не потерять нить рассуждений Мориарти. Сам провокатор при этом сохранял невозмутимость, так, словно он тут совершенно ни при чем. Джон подумал, что, даже если он и не доел, то все равно не смог бы есть после такого.
- Да, что-то становится совсем жарко, – он постарался, чтобы голос звучал ровно, хоть ему и хотелось сказать, что Мориарти и сам знает, почему он так покраснел.
Он невольно опасался, что кто-то увидит все это безобразие под столом, хотя эта обеспокоенность постепенно растворялась, вытесняемая более приятными ощущениями. Откинувшись на стуле, Джон опустил руку под стол и тут же цепко схватил Джима за лодыжку. – Самое время озаботиться чем-то полегче, если ты уже тоже закончил есть. – Джон очень старался сохранить невозмутимый вид.
Джеймса, казалось, совершенно не волновало, что кто-то может увидеть его манипуляции. На его лице отражалась только ехидная улыбочка, которая стала еще шире, когда пальцы Джона обхватили его за лодыжку, мешая движению.
Джеймс сделал глоток кофе, и улыбнулся, – Я уже закончил, – ответил он, – мы можем идти, если конечно тебе ничего не мешает, – он приподнял одну бровь, бросая на Джона красноречивый взгляд, – и если кое-кто перестанет меня держать, – довольным шепотом добавил он, аккуратно опуская ногу.
Джон только многозначительно изогнул бровь на ухмылку Джима, он разжал пальцы, отпуская его ногу. Если бы они сидели так еще дольше, то ему точно начала мешать не только рубашка, а так он еще мог затолкать так не вовремя проснувшееся, вполне определенное, воодушевление тела.
- Интересно, а если бы не перестал держать, то чтобы ты тогда делал? – хмыкнул Джон, вставая из-за столика.
Напротив кафе, где они сидели, был магазин одежды. Джеймс планировал, что они отправятся туда. Заплатив, он привычным движением взял Джона за руку, на мгновение прижавшись к его плечу.
Джон крепко сжал руку Джима и подумал, что именно такие мимолетные касания придают особый романтизм отношениям.
В магазине одежды было довольно пустынно, и, самое главное, прохладно. Джон невольно перевел дыхание, тут было не так жарко и он, наконец, перестал чувствовать себя так, словно медленно поджаривается. А еще тут было особенно тихо, толкаться среди других посетителей было бы куда более раздражающе, по жаре особенно. Джон не стал отвлекаться на то, чтобы глазеть по сторонам, а сразу направился к углу с рубашками.
Взгляд зацепился за ткань цвета ясного неба, она была мягкой и приятной, в ней он вряд ли будет заживо вариться. Найдя нужный размер, Джон, не дожидаясь пока им, решат «помочь с выбором» уцепил Мориарти под локоть, потащив в сторону примерочной. Небольшой шанс, что она не подойдет, но ему в любом случае хотелось переодеться в нее, чтобы больше не ходить в своей черной. Отпустив Джима, он скрылся за разделяющей шторой, нетерпеливо расстегивая пуговицы своей рубашки. За это время Джон успел в ней взмокнуть, и она теперь неприятно липла к телу, отчего хотелось как можно скорее избавиться от нее.
Джеймс минуту послонялся рядом с примерочной, разглядывая редких посетителей. Единственный продавец консультировал какую-то пару. Джеймс усмехнулся, и, отдернув занавес примерочной, юркнул внутрь, бросил на Джона лукавый взгляд
- Я решил помочь тебе, – заявил он, – застегнуть пуговицы.
Быстро облизнув потрескавшиеся от жары губы, он действительно занялся обозначенным действием, стоя к Джону практически вплотную, единственная возможность поместится в тесной примерочной вдвоем.
Ткань новой рубашки приятно холодила кожу, но Джону моментально стало жарко, стоило Мориарти оказаться так близко к нему. Нет, на самом деле Джон даже хотел, чтобы Джим не слонялся снаружи. Пусть примерочная и не рассчитана на какие-то особо активные действия, но кого это волнует, когда рядом настолько потрясающий мужчина. Джон неосознанно облизнулся, глядя на губы Джима. Он был так близко, что было так просто обнять Мориарти, руки Джона сделали это раньше, чем он вообще смог об это подумать и остановиться. Скользнув ладонями по спине Джима он почти в тот же момент поцеловал его, обводя языком контур, прежде чем, мягко раздвинув горячие, чуть потрескавшиеся губы, скользнуть дальше проводя по зубам, так же медленно и неторопливо, словно пробуя на вкус. Дыхание сбилось, став частым и поверхностным.
