Но его там не было. Это была очень маленькая квартира – спальня-гостиная и крохотная кухня в алькове, а также совмещенный санузел. Но одной стене была картина – местность, похожая на Трансвааль, ряд африканских безделушек, стоял телевизор и незастеленная кровать. Никаких книг не было. Куинн проверил каждый шкаф и даже небольшой чердак. Преториуса нигде не было. Они сошли вниз.

– Поскольку мы уже вломились в этот бар, мы можем выпить пива, – предложила Сэм.

Она зашла за стойку, взяла две кружки, подставила их под кран и потянула одну из фарфоровых ручек. В кружки побежал пенистый эль.

– А откуда идет пиво? – спросил Куинн.

Сэм заглянула под стойку.

– Трубы идут вниз через пол, – ответила она.

В конце комнаты, под половиком Куинн отыскал люк. Деревянные ступени вели вниз, на стене был выключатель. В отличие от бара, подвал был большой. Весь дом и соседние строения поддерживались арочными кирпичными сводами, которые и создавали подвалы. Трубы, по которым пиво подавалось наверх, шли от современных стальных пивных бочек. Их явно спустили через люк перед тем как смонтировать. Но так было не всегда.

С одной стороны подвала была широкая и высокая стальная решетка. За ней протекал канал Дизе, проходивший под улицей Моленстраат. За много лет до этого огромные бочки с пивом привозили по каналу на низкосидящих барках, которые толкали шестами, а затем вкатывали их через ворота в решетке и ставили под баром. В те времена мальчики бегали вверх и вниз по лестнице, нося кружки эля посетителям.

Там все еще были три такие старинные бочки, стоявшие на кирпичных подставках в самой большой части подвала. Внизу у каждой бочки был кран.

Куинн от нечего делать повернул кран у одной из бочек. Струя старого прокисшего пива хлынула на пол, освещенный лампочкой. То же самое было и со следующей бочкой. Он открыл кран третьей бочки. Сначала потекла темно-желтая жидкость, а затем розовая.

Только с трех попыток Куинну удалось опрокинуть бочку набок. Она упала с грохотом, и ее содержимое вылилось на кирпичный пол. Частью содержимого были последние два галлона старинного пива, так и не дошедшие до клиентов сидевших наверху в баре. В пивной луже лежал человек. Он лежал на спине, с открытыми глазами, отражавшими свет единственной лампочки. В одном виске у него было входное отверстие, а другой был разворочен пулей на выходе. Судя по его росту и телосложению, Куинн предположил, что это мог быть человек, стоявший сзади него в ангаре со «скорпионом». Если это был он, то, значит, именно он уложил британского сержанта и двух агентов американской секретной службы на Шотовер-плейн.

Другой человек в подвале направил пистолет в спину Куинна и сказал что-то по-голландски. Куинн обернулся. Человек спустился в подвал по ступенькам, его шагов не было слышно из-за грохота падающей бочки. На самом деле он сказал: «Отлично, minheer. Вы нашли вашего друга, а мы не смогли этого сделать».

Двое других спускались по ступенькам, оба были в форме голландской коммунальной полиции. Человек с пистолетом был в штатском, это был сержант уголовной полиции.

– Интересно, – сказала Сэм, когда их вели в полицейский участок на Толбругстраат, – есть ли рынок сбыта для подробных каталогов полицейских участков Голландии?

Оказалось, что полицейское управление Ден Боша находится прямо напротив Groot Zieken Gasthaus – «Большого дома для больных», в морг которого доставили Яна Преториуса для вскрытия.

Старший инспектор Дикстра не воспринял серьезно предупреждение Папы Де Гроота, полученное предыдущим утром. То, что какой-то американец пытается найти какого-то южноафриканца, не обязательно грозило неприятностями. Он отправил одного из своих сержантов в обеденный час посмотреть, что там делается. Сержант увидел, что «Золотой лев» закрыт и доложил об этом. Местный слесарь открыл им дверь, но все, казалось, было в порядке. Никаких следов борьбы или драки. Если Преториус хотел закрыть бар и куда-нибудь уехать, он имел на это полное право. Хозяин бара наискосок сказал, что, как ему кажется, «Золотой лев» был открыт до полудня. При такой погоде дверь обычно бывает закрыта. Он не видел, чтобы кто-нибудь заходил или выходил из бара, но это было в порядке вещей, так как дела шли не бойко. Это был сержант, который предложил понаблюдать за баром подольше, и Дикстра согласился. Это себя оправдало, хотя американец прибыл на двадцать четыре часа позже.

Дикстра послал сообщение о случившемся в центральную патологоанатомическую лабораторию в Ворбурге. Узнав, что рана огнестрельная, и в деле замешан иностранец, они прислали ведущего патологоанатома Голландии доктора Веермана.

Во второй половине дня старший инспектор Дикстра терпеливо выслушивал, как Куинн объяснял, что он знавал Преториуса в Париже четырнадцать лет тому назад и надеялся посетить его и вспомнить добрые старые времена во время своего путешествия в Голландии. Если Дикстра и не верил ему, лицо его оставалось бесстрастным. Но он проверил сказанное Куинном. Департамент безопасности его страны подтвердил, что в то время южноафриканец был в Париже, и бывшие хозяева Куинна, фирма «Хартфорд», тоже подтвердили, что в тот год он возглавлял их офис в Париже.

Пригнали их арендованную машину от Центрального отеля и тщательно обыскали ее. Оружия не было. Привезли их багаж и тоже просмотрели.

Оружия не было. Сержант признал, что ни у Куинна, ни у Сэм оружия не было, когда он задержал их в подвале. Дикстра полагал, что Куинн убил Преториуса за день до этого, как раз перед тем, как сержант начал свое наблюдение, и вернулся назад, потому что забыл что-то, что могло быть в карманах покойного. Но если это так, то почему сержант видел, как Куинн пытался войти через переднюю дверь? Если он закрыл за собой дверь после убийства южноафриканца, то он мог бы спокойно снова войти в бар. Это было непонятно. В одном был Дикстра убежден – он не слишком верил в то, что знакомство в Париже было причиной визита.

Профессор Веерман прибыл в шесть вечера и закончил свое дело к полуночи. Он перешел через дорогу и стал пить кофе с очень уставшим старшим инспектором.

– Что скажете, профессор?

– Вы получите мой отчет в свое время, – сказал доктор.

– В общих чертах, если можно.

– Хорошо. Смерть наступила в результате массивного поражения мозга, вызванного пулей, вероятно, калибра девять миллиметров, выпущенной с близкого расстояния в левый висок и вышедшей через правый. Я бы посоветовал поискать ее где-нибудь в деревянной панели бара.

Дикстра кивнул.

– Время смерти? Дело в том, что я задержал двух американцев, которые нашли тело, прибыв якобы с дружеским визитом. Хотя они вломились в бар, чтобы обнаружить труп.

– Вчера в середине дня. Плюс-минус пару часов. Точнее я узнаю, когда проведем анализы.

– Но вчера в это время американцы были в полицейском участке в Арнеме, – сказал Дикстра. – Это бесспорно. У них была авария с машиной в десять утра, в четыре их отпустили, и они провели ночь в отеле Рийн. Они могли выехать из отеля ночью, приехать сюда, убить его и вернуться к рассвету.

– Никаких шансов, – сказал профессор, вставая. – Этот человек был мертв не позже, чем в два часа пополудни вчера. Если они были в это время в Арнеме, то они невиновны. Прошу извинить, таковы факты.

Дикстра выругался. Его сержант начал наблюдение через тридцать минут после того, как убийца покинул бар.

– Мои коллеги в Арнеме сказали мне, что вы направлялись во Влиссинген, чтобы успеть на паром, – сказал он Куинну и Сэм, отпуская их ночью.

– Это так, – подтвердил Куинн, собирая свой тщательно просмотренный багаж.

– Я был бы вам признателен, если бы вы продолжили свой путь в этом направлении, – заявил старший инспектор. – Мистер Куинн, мы приветствуем иностранных гостей в нашей стране, но создается впечатление, что куда бы вы ни поехали, у голландской полиции появляется масса лишней работы.