– Нет, первой родится дочь. – Светка уверена, как всегда. И эта уверенность внутри вещает набат печальной песни, но печаль сегодня не видна. Эта печаль роняет незримые капли и незримых страданий, которые обмажут сердце завтра.

Они спорят, но не дерутся.

Первой, действительно, родится дочь. Светка всегда хотела родить себя. Она и родила себя. Почти клон, но не клон. Похожесть во всём, хотя и разность должна соприсутствовать! По горячему желанию даётся всё! Слово проявилось убедительно и ярко! Всегда бы так! Но, к сожалению, увы, не всегда, а редко, очень редко слово свидетельствует правильно. Подчас оно произносится иначе, а отсюда и всё не так, как хотелось бы.

Почему?

Тихая боль проливается рядом.

Зачем?

Ей видней.

Вода не туманит образы. Разговор длится на затворе мечтаний. Ветер ласкается тихим приветом. Тепло. Август. Звёздный разлив в вышине отражает своё дыхание верно, а познаний нет. Но и здесь пробегает воровски тень ада…

Счастье приходит незаметно, и незаметно расставляет ловушки ненастья. Зачем являешься ты, грусть веков, и зачем тревожишь мир земли своим безобразием?! Ответы ищи не на уровне лирического движения. Ответы тебе предлагает сама жизнь.

Лирика лета и осени закончилась. Время земных часов побежало на восток. Жизнь строилась узаконенными степенями, строилась незаметно, но решительно. Наступила зима. Зима приносит с собой белый холод и новогоднюю радость. Почему радость, а не грусть? Наверно потому, что Там зимы никогда уже не будет! Весна – это прекрасно, это любовь и новизна всякому чувству, это воскресение. Но зима тоже, тоже даёт своё особенное благо и смысл на душу человеческую.

Декабрь – месяц новогодних усилий по ожиданию чудес, которые рождаются весьма редко. Истинные чудеса спрятаны в вечном дворе нового Века. И Век сей ещё ожидает своих гостей. Мы тоже гости будущего великолепия. Только как-то на нынешнем достатке и при свойствах утеснённых не хочется, ой, как не хочется привыкать к этому неизведанному великолепию.

Привыкать не хочется… А никто и спрашивает меру и объём твоих накопленных желаний… Бери и живи… Вот и хапаем, как можем, сколько можем, а жить-то не получается… Или получается? Тогда добро уже есть добро, коли получается.

Невзирая на достоинство декабря, в один из таких дней – 25 декабря и была организована Генкина свадьба. Рождественский пост и Католическое Рождество! Великое Время! Это время уготовано Книгою Судьбы, а сами знания по процессу сему разольются гораздо позднее.

Распутица зимняя и слякоть грязного снега – процесс неприятный и злополучный, но ведь любовь не испрашивает себе конкретных прав для человека, в данном случае для Генки со Светкой! Утро седое, как в том романсе, что пел Высоцкий: «…утро седое, утро туманное…»

Но тогда это пелось иначе, а тут новая проблема нахлынувшего дня отвевала историю ещё одной любви или грусти, но отвевала, несомненно. Ветер неласков, холодный, однако. Настроение – во! Свадебное, как и полагается.

Генка с другом заехал за Светкой! В деревне ожидают их гости. Естественно, ведь свадьба у жениха разовьёт волю светлого настроения! Не у невесты же пир на весь мир. Светка красивая! В белом платье! Сломаешь глаза!

Всё во благо!

Такси мчится на всех парах по неуютной дороге. Мелькают ели и сосны, роняя своё дыхание на путников, а дыхание у них – необыкновенное и свежее, как и полагается, на зимнем восторге! И сама небесная гладь немного волнуется, точно она сейчас подарит рассвет нового смысла! Может и подарит, но подарки ныне не нужны! Ведь любовь стирает все ожидания и тревоги!

Лопнуло колесо… Хорошо, что не авария…

Небо глядит с сумрачной тоской, и тоска какая-то подозрительная… А чего, собственного говоря, ему надо от Светки с Генкой? Того же, что и ото всех! Жених взволнован предстоящими событиями. Невеста успокаивает, хотя и сама немного взвинчена и встревожена, но не пьяна и не вульгарна. Разве счастье рождается иначе? Наверно рождается. Оно и на болезнях ниспускается.

– Ты на бигуди накрутился что ль? – Смеётся Светка озорно. И это озорство как-то непринуждённо обволакивает волю мужского достоинства. И само достоинство уже двигается не обречённым бурлением, пусть при том оно сегодня себя и потревожит некоторыми недомоганиями.

Да, у Генки волосы прядями спадают на низкий лоб. Глаза огромные и влюблённые, сверкают, как небесная воля летнего приволья! Он смеётся, счастье наполняет его изнутри весьма откровенно, но не признался, сказав лишь:

– Нет… У меня свои кудри…

– А почему раньше не было?

Он молчит и улыбается, нечего добавить к ситуации. И улыбка не смывает восторженного вздоха, но война не тревожит сумятицу сюжета, она спряталась ныне, чтобы потом загромыхать заново! А пока любовь. Она стирает зло.

– Кудри вьются, кудри вьются… Почему они не вьются у порядочных людей? – Пропела Лариска, подружка Светкина. Она сегодня в ударе, её чувственная основа колеблется от мнимого одиночества. Влюблена однобоко и безответно. Она ищет своих особенных знамений, а знамения отвевают одно предательство, а страсть жжёт под сердцем, нагнетает тоску и неприличность. Ох, как нехорошо ей. Жить неприятно, но можно. Любовь имеет различные пути.

– Лариск, ты чё злая такая? – Генка спрашивает.

А Лариска ему не отзывается. У неё душа во тьме сейчас.

Шутят. Летят к своему порогу. А долетят ли? Долететь-то долетят, а что потом? Потом судьбина доля. И каков оный размер угадать нельзя никому и никогда! Опоздали на четыре часа. В ЗАГС из-за грязи не смогли – ни проехать, ни пройти. Такси даже к дому не подрулила. Грязь и белая фата на ветру, белое платье…

Дурное определение.

Но это не примета. Все приметы к чёрту в такой радостный день! К чёрту, так к чёрту! Он и похозяйничает тут, он может настроить на плохое, усилия не тщетны. Фату всё-таки разорвёт! Впечатление осквернит незаметно. А остальное – так, мелочь! Гости и родители не на шутку поволновались. Молодых нет, а все уже на местах. А сестра Светкина так и заявила во всеуслышание, будто её тоже чёрт подхлестнул:

– Она может и отказаться от свадьбы и не приехать!

Уф! Свекровь даже опешила! и вспотела! Но ждут… Чёрт пробежал тихонько, старался подлить масла в огонь, чтобы кровь хорошенько зажарилась. Получилось неплохо! Но до конца не осилил испортить волю земных часов. Пока не осилил. Не унывает и не скорбит. Он же не человек! Его дух мотается по просторам и выискивает слабеньких и немудрых людишек. И находит их повсюду! А, найдя, губит.

А вот и Генка со Светкой! Слава Богу!

Хлеб и соль…

Шум торжества…

И за столы… Там всё есть! Изобилие! И водочка, конечно, не минует своего звёздного часа, но напиваться никому не позволят… Выпил и отваливай дальше! Нечего тебе больше тýточки делать! Пусть другие выхлёбывают меру свою.

– Смотри! смотри! – Шепчет кто-то.

– У невесты нет кольца обручального на пальце!

Ну и что?! не одели! В Загсе-то не были, не попали из-за грязи, такси не смогла туда проехать, а расписались ещё раньше, за месяц до свадьбы мужем и женой стали, никто и не знал ведь об этом обстоятельстве! Но самóй церемонии нет! Грязь изменила возможности. Кóльца в кармане Генкиного пиджака.

– Доставай…

– Держи…

Вот и засверкали золотые кольца на пальцах! А гости пьют, едят, хлама не творят, хотя чёрт посреди них шастает, как тать. Кого бы притормозить и выпачкать своим чудаковатым настроением?! Правда подружка невесты напилась пьяной, нечто вытворяла, но эта история не о ней, поэтому и ни к чему травить попусту мысли данного настроя.

Генка и Светка трезвые, не пьют. А зачем разливать меру греха?! Он и так себя проявляет во всех направлениях ярко. Зачем отравлять порог радости через волю чёрта, которому покоя нет, терпения нет?! Кричат горько, но они не целуются! Бросают конфеты, деньги любителям полупиться на новобрачных!

Светка сказала Генке ещё до свадьбы: