Брат рычал как бешеный, пытаясь ударить, и только благодаря его неуклюжести, заломила правую руку до нереального визжания и сбила с ног, вдалбливая лицом в пол.

Оторвалась по полной программе, продолжая знакомить с паркетом, чувствуя удовлетворение от его завываний.

«Заслужил, урод!»

Считаю, что братец мало получил, а все потому, что меня прервали. И кто же остановил?! Его жена, выдирая мои волосы, завывая, что я убийца. Визжала, что он ничего не сделал, и обещала засудить.

Невежливо откинула в сторону неуравновешенную истеричку, и принялась за дело.

Связала эту сволочь (Николая) своим шелковым поясом от халатика, вызвала полицию и написала заявление, объяснив всю ситуацию. Что возмутительно, Марина отказалась подавать жалобу, сказав, что все хорошо было, и это я накинулась на ее любимого мужа. Плакала и причитала, обещая обратиться в суд за справедливостью.

В общем, попросила нормальных мужиков в форме выкинуть братца из моего дома, показав документы на квартиру, а этой твари показала на дверь, заявив, что только дети могут остаться. Ее не желаю больше видеть.

Неадекватная баба отказалась, но после предупреждения, что даю ей десять минут на сборы, а потом за волосы выкидываю в грубой форме, живенько принялась собираться.

Да, сорвалась! Понимаю и не жалею… Моя точка кипения наступила.

Забрала ключи у всех, и пригрозила никого в мой дом не пускать. Была в бешенстве, трясло неописуемо. Марина обозвала меня последними словами, сказав, что будет жаловаться, за что получила по морде и сразу успокоилась. Невольно сделала вывод, что для нее это норма.

Через полчаса она с двумя сумками отправилась ночевать к подруге, даже не посмотрев на детей, находящихся в моей спальне. Про брата даже неинтересно было знать, а мать только ревела, повторяя о моей бесчувственности, жестокости и подлости.

«Ничего нового… Все как обычно».

Когда вошла в кухню и увидела отца, меня всю затрясло. Он с пустым взглядом сидел на стуле, пытаясь что-то сказать, но ничего не выходило. Определив, что с ним совсем плохо, мгновенно рванула к аптечке, дрожащими руками доставая лекарства. Не мешкая, по громкой связи вызвала скорую, умоляя их поторопиться.

Бросив трубку, кинулась к родному человеку, выполняя точечный массаж. Он эффективнее любых лекарств и практически сразу снимает боль и дискомфорт, нарушения дыхания и дурноту, если они есть. Как только здоровье отца подкосилось, ходила на курсы, поэтому не терялась, зная, что это поможет.

Бригада приехала сравнительно быстро. Уже уезжая вместе с ним, задержалась на выходе, и, повернувшись к матери, думающей о сыне, а не об отце, приказала никого не впускать либо она уйдет вместе с ними.

Да, так! По-другому она бы через пятнадцать минут впустила братца и его идиотку-жену, наплевав на мои просьбы.

Лишь через час отца увезли в кардиологическое отделение, а меня попросили идти домой. Отца отвезли в палату, воодушевленно заметив, что его очень вовремя привезли, а также правильно выполнили первую медицинскую помощь.

Не описать того состояния, когда сидишь в коридоре с больным родным человеком и ждешь очереди. Наблюдать, как ему становится все хуже и хуже, отчего он не может поднять руку, не сказать и слова, и от этого тебя всю потряхивает. Наплевав на все, устроила грандиозный скандал и через десять минут папу уже приняли, напоминая мне, что всем плохо, а я себя ужасно веду. Ничего не хотела понимать, только видела родного человека, с ужасом осознавая, что могу его потерять.

Зачем мне объяснять, что всем плохо? Я все понимаю, но должны учитывать степень состояния больных. В очереди находились не все в таком тяжелом состоянии на грани смерти: у кого ожоги, у кого переломы. Поэтому ничего не воспринимала, только рычала, требуя, чтобы отцу немедленно помогли.

Еще как назло все врачи были на операциях. На тот момент меня данное сообщение еще больше вывело из себя. Я была похожа на оголенный нерв, везде отмечая беспредел и жестокость, обещая, что с потрохами сожру всех виновников, если отец умрет в облупленном коридоре отделения скорой помощи.

Когда его увезли, стабилизировав системами состояние, сидела на стуле и пыталась прийти в себя. Ко мне подсела медсестра и вручила стаканчик с водой, куда она накапала корвалола. Заставила выпить, приговаривая, что, в противном случае, буду лежать рядом с отцом.

Повернувшись к ней и, благодарно кивнула, осознавая, что она права. Прошептав «спасибо», двинулась домой, вызвав такси по приложению.

Понимала, что переборщила, вела себя как психопатка, но не жалела, зная, что сделала все, чтобы помочь родному человеку. А это главное.

Добравшись благополучно до дома, поднялась на лифте и открыла дверь квартиры. Все спали, кроме матери. Елена Николаевна ждала меня…

Она даже не спросила про отца, сразу кинулась с угрозами, выплевывая, какая я поганая дочь, что выгнала на улицу родного брата.

Рявкнула ей, что никого не держу, не нравится – пусть идет подтирать им сопли, и отправилась в спальню, закрыв дверь.

Долго сидела у кроватки своей девочки, заставляя себя держаться, обещая себе и ей, что завтра все решу. Обязательно. Больше так не буду жить. Пошли все к черту! Моя дочь, племянники, пока их непутевые родители не найдут жилье, и отец. Мать же… поражалась ей, совсем не понимая.

Решила, что все обговорю с Валерой, адвокатом нашей фирмы, а потом буду решать. Если что – куплю квартиру им или себе… Посмотрим, но так жить нельзя. И не буду!

***

Стоило только проснуться, как мать с новыми силами подняла вчерашнюю тему, утверждая, что я поступаю неправильно. Даже не вникала в ее крики, мольбы и просьбы, полностью игнорируя. Вчера уже все слышала. Довольно!

Позвонила в больницу и, узнав, что состояние отца удовлетворительное, принялась кормить детей. Елена Николаевна же театрально вздыхала, причитала, что я довожу ее до смерти, показательно подливая себе корвалола, а потом ушла.

Вернулась лишь тогда, когда я полностью оделась, и уже красилась, собираясь на встречу. Проинформировав ее, куда иду, сразу услышала истерику, которая меня уже конкретно бесила.

Черт, я уже соскучилась по работе.

– Ты понимаешь, что им негде жить?! Понимаешь? – ядовито цедила она, сжимая руки в кулаки.

– Нужно было не терять квартиру, которую вы им подарили, – ответила, поправляя шикарное строгое темно-синее платье до колен, недавно приобретенное в элитном бутике.

– Что теперь сделаешь?! Каждый может ошибиться! Ты должна им…

Повернулась к ней с тушью в руках и мило уточнила:

– Мама, я уже все сказала. В моем доме их больше не будет!

– Это и наш дом, – гневно рявкнула она, складывая руки на груди.

– Нет, это мой дом, а вы тут прописаны, – напомнила ледяным тоном, вновь повернувшись к зеркалу шкафа-купе.

– Ты бессердечная дрянь!

– Спасибо, буду знать, – грубо поблагодарила, подкрашивая губы.

– Эгоистка! У тебя есть возможность, а ты…

– Да, плевать я хотела на Николая и его жену! Дети пусть остаются, – ответила, пытаясь сосредоточиться на внешнем виде, а не на ее словах.

– Не хочу тебя видеть! Мелочная дрянь! – рявкнула она и показательно бросилась из моей спальни, театрально всхлипывая.

Пожала плечами, показывая, что мне плевать, а саму уже передергивало. Вот же любовь у нее к сыночку… Зашкаливает сверх нормы. Жаль, что ко мне таких чувств не испытывает, как будто чужая. Только один непутевый Коля в голове и на устах.

Поцеловав дочку в щечку, схватила сумку с документами и пошла на выход. Накинула коротенькую шубу и увидела мать, явившуюся меня проводить. Она с ненавистью смотрела на меня, а потом проговорила:

– Знай, что я сделаю все, чтобы помочь ему!

– Пожалуйста. В дом их не пускать. Предупреждаю, буду вызывать полицию с заявлением о краже, – уверенно проговорила ей, показывая всем своим видом, что я говорю на полном серьезе.