За картиной скрывалось огромное помещение, не уступающее по размерам Большому залу. По центру так же стояло пять столов, а вдоль стен расположились многочисленные плиты и мойки, около которых, не останавливаясь, хлопотали многочисленные домовые эльфы в наволочках с гербом Хогвартса.

— Это кухня Хогвартса, — обвела вокруг рукой Гермиона. — Посмотри сколько здесь домовых эльфов. И все они рабы, которые работают для нашего удобства!

Ближайшие домовики неодобрительно посмотрели на Гермиону, Гарри, заметив это, хотел уже немного успокоить ее, когда перед ними появился Добби. На этот раз он сменил футболку на желтую, а носки на фиолетовый и бордовый.

— Какая честь! Великий Гарри Поттер, сэр, и его мисс Грейнджи решили зайти к нам в гости! — Добби чуть ли не прыгал от радости, размахивая своими большими заостренными ушами.

— Да, Добби, я хотел поблагодарить тебя, ты очень помог мне вчера, — улыбнулся в ответ Гарри.

От переизбытка чувств домовик захлопал в ладоши, и, не слушая возражения Гермионы, усадил гостей за небольшой столик, где по щелчку его пальцев появился горячий чай и ароматные булочки.

— Добби, скажи, тебе нравится работать в Хогвартсе? — строго спросила Гермиона. — Профессор Дамблдор хорошо тебе платит?

— Профессор Дамблдор — великий волшебник, он платит Добби один галеон в неделю, и у Добби есть один выходной в месяц.

— Но это же совсем мало, — нахмурилась Гермиона. — Ты же выполняешь столько работы, она должна оплачиваться соответствующе.

— Добби — хороший домовой эльф, ему нравится работать в Хогвартсе, — гордо сказал домовик. — У Добби есть все необходимое, чтобы хорошо жить! Вот только…

— Что?

Уши Добби печально опустились, он огляделся вокруг и заговорил шепотом.

— Когда мистер Крауч выгнал Винки, она тоже пришла в Хогвартс, но не захотела получать зарплату, как Добби, потому что Добби — свободный эльф! — домовик на мгновение гордо выпрямился, но потом снова поник и совсем тихо сказал. — Ей очень плохо, и она все время пьет.

— Отведи-ка нас к ней, — напряженно попросила Гермиона.

Винки сидела в самом дальнем углу кухни в окружении пустых бутылок из-под сливочного пива. Одета она была в миниатюрное платье и кофточку, на которых можно было отчетливо различить застарелые пятна грязи. Гермиона сразу присела около нее и попыталась ласково поговорить, но Винки только мотала головой и размеренно покачивалась, глядя в одну точку.

— Винки очень сильно переживает, — доверительно сказал Добби. — Добби не знает, как ей помочь. Но может Добби может еще чем-нибудь помочь Гарри Поттеру, сэру?

Гарри стало неловко от того как умоляюще на него смотрел домовик. Он взлохматил волосы и извиняющимся тоном сказал:

— Прости, Добби, сейчас мне надо как-то найти партнершу для балла, не думаю, что ты сможешь мне в этом помочь.

— Хогвартские домовые эльфы готовят кое-что особенное к баллу, — часто закивал домовик и широко улыбнулся. — Но почему Гарри Поттер, сэр, не пригласит на бал свою мисс Грейнджи?

Гарри улыбнулся детской непосредственности Добби и покачал головой.

— Я не… не думаю, что она захочет пойти со мной, — запнувшись сказал Гарри.

— Великий Гарри Поттер скромный и благородный! Любая мисс почтет за честь сходить с ним на бал, тем более такая добрая и умная, как мисс Грейнджи.

— Вот только Гермиона не любая, хотя может в чем-то ты и прав, Добби, — задумчиво протянул Гарри, ласково потрепав его по голове, от чего домовик радостно пискнул.

Тем временем Гермиона отчаялась уговорить Винки отдать ей бутылку и лечь спать, поэтому просто применила к ней самые легкие усыпляющие чары, которые знала, и взяла на руки худенькое тельце домовушки.

— Добби, куда можно положить Винки, чтобы ей никто не мешал?

— Не волнуйтесь, мисс Грейнджи, сегодня Добби позаботиться о бедной Винки, — он щелкнул пальцами, и домовушка медленно поплыла в сторону кладовых. — Но завтра Винки проснется и снова будет пить.

Добби тяжело вздохнул, а его уши вновь печально повисли.

— Не волнуйся, завтра утром я поговорю с ней, — твердо пообещала Гермиона. — Проследи только, чтобы она выспалась и не пила до моего прихода.

— Мисс Грейнджи так добра и добродушна! — Добби со слезами на глазах бросился к ней и обнял за ноги, отчего Гермиона почувствовала себя очень неловко.

Кое-как успокоив расчувствовавшегося домовика, Гарри и Гермиона медленно направились в башню Гриффиндора. Гермиона никак не могла успокоиться, усиленно размахивая руками:

— Нет, ты видел? Видел? Винки страдает, а всем будто и дела до нее нет! Запихнули в самый дальний угол и все! А как с ними всеми обращаются! Даже по Добби понятно, что это все просто ужасно!

— Ну ему здесь по крайней мере точно лучше, чем у Малфоев, — дипломатично сказал Гарри.

— Да, но этого совсем недостаточно! — еще сильнее вскинулась Гермиона. — Они же просто безвольные и бесправные рабы! Отвратительно, что такое может существовать в наше время!

— Ты права, Гермиона, — попытался успокоить ее Гарри, — но вряд ли нам удастся что-либо изменить.

— О, это мы еще посмотрим, — упрямо сказала Гермиона, поджав губы.

Они немного помолчали, задумавшись каждый о своем. Уже подходя к башне, Гарри, наконец, решился задать вопрос, который крутился у него на языке. Он остановился, глубоко вздохнул и, смотря куда угодно, только не на Гермиону, быстро проговорил:

— Ты бы не хотел пойти со мной на бал?

Гермиона удивленно на него посмотрела и мягко сказала:

— Гарри, ты в этом абсолютно уверен? Ведь ты мог бы найти кого-нибудь получше.

— Что? О чем ты говоришь?

— Ты ведь можешь пригласить любую девушку, вряд ли тебе кто-нибудь откажет. Кого-нибудь покрасивее меня, поверь, я не обижусь, — смущенно пролепетала она.

— Но я приглашаю тебя, — твердо сказал Гарри, уже не отводя взгляд. — Причем тут какие-то другие девушки?

— Конечно, я согласна, Гарри, — счастливо улыбнулась в ответ она.

***

— И на том балу, устроенном хогвартскими эльфами, принц Гарольд и принцесса Гермиона были самой блистательной парой из всех, — с улыбкой сказал старый Реджинальд. — Они затмили всех своей красотой, легко кружась в вальсе под классическую музыку, ведь им помогали их будущие верные соратники — Доббиан Свободный и Виктория Храбрая, тогда еще носившая свое рабское имя Винки.

Лизаветта восторженно вздохнула, будто сама была на том прекрасном балу, а Дэниел и Малкольм переглянулись и скривились над девчачьими выдумками. Реджинальд только легко посмеялся и продолжил:

— Уже тогда мудрая принцесса Гермиона задумала освободить домовых эльфов, что казалось только несбыточной мечтой. В это время она собственноручно связала ровно шестьдесят восемь шапочек и тридцать два носка, которые подарила хогвартским эльфам. В те далекие времена этому никто не предал значения, но, как вы знаете, впоследствии ими была отмечена сотня самых смелых, сильных и мудрых эльфа. Сейчас мы зовем их Великой Сотней. А эти шапочки и носки стали самыми дорогими реликвиями, которые давали нам силу и надежду в самые отчаянные моменты Освобождения.

— И ты тоже входишь в Великую сотню? Да, дедушка Реджинальд? — с восторгом спросил Малькольм.

— Все верно, я вхожу в Сотню вместе с такими легендарными эльфами, как Джонатан Достойный, Виолетта Воительница и Кристиан Освободитель. Поэтому я с честью ношу эту шапочку, когда-то сшитую мудрой Гермионой, — Реджинальд аккуратно снял шапочку и показал детям. — Когда-нибудь она станет вашей, и уже вы примите на себя ответственность за свободу нашего народа.

Дети только благоговейно молчали и смотрели, как их прадед гордо надевает на себя неказистую, заштопанную в нескольких местах желто-зеленую вязаную шапочку.

========== Глава 2 ==========

Немного покряхтев, Реджинальд удобнее устроился в кресле. Его все чаще донимали боли в спине и давний ожог на правой руке, полученный в детстве в этом самом доме, в подвале которого он когда-то родился. Ему казалось, что он давно сросся с этим домом, чувствуя каждую щель, через которую дует ветер, и каждый потрескавшийся камень в вековой кладке.