Мы с Гермионой вот уже пол часа молча стояли на до отвращения свежей траве, даже не собирающейся завянуть перед грядущими холодами. Перед нами были две свежие могилы, укрытые венками и цветами. На похороны пришло много незнакомых мне людей, все выражали Гермионе соболезнования несколькими словами, но она только иногда кивала и пожимала протянутые руки. После церемонии все разъехались, но она так и не сдвинулась с места, уже привычно сжимая мою ладонь.

За последние два дня мы почти не говорили, все и так было понятно без слов. Я только частично мог разделить ее боль. Даже этого мне хватало, чтобы понять, что последнее, что ей сейчас нужно — это жалость и сочувствие. Разве можно так хорошо знать другого человека, чтобы полностью прочувствовать его боль? Я не хотел себя обманывать, сочувствие к Гермионе лишь успокоит меня, но ничего ей не даст. Я могу лишь признаться в собственном бессилии и быть рядом. Это только ее боль, ее испытание, она должна сама пережить горе.

Вот уже пятнадцать минут, как я заметил, что табличка с надписью «Гвенда Грейнджер» покосилась, но не решался отпустить Гермиону, чтобы поправить ее. Я только сильнее прижимал ее к себе, думая о том, что через месяц на этом месте появятся гранитные памятники и больше не произойдет никаких изменений в обозримом будущем. Джек и Гвенда так навсегда и останутся лежать в земле, застывшие в своих измененных формах.

Подул холодный пронизывающий ветер, напоминая, что счастливое и беззаботное лето, когда все было так просто, закончилось, и наступила неизбежная осень.

—Пойдем, — тихо проговорила Гермиона.

Я только кивнул, и, поддерживая ее за талию, повел к выходу с кладбища. На сегодня нас официально освободили от занятий, но делать было особо нечего. Все дела были закончены, бумаги подписаны, а дом Грейнджеров выставлен на продажу по минимальной цене, так что мы переместились в Хогсмид и медленно побрели в сторону замка.

—Покажешь мне сегодня Тайную комнату? — примерно на середине пути Гермиона прервала ставшее привычным молчание.

—Но зачем тебе туда? Это просто большой грязный зал в подземельях, — удивился я.

—Хочу кое-что проверить.

—Хорошо, надо только как-то прогнать из туалета Плаксу Миртл. Не думаю, что она кому-то расскажет, но все же.

—Не волнуйся, я займусь этим.

Пусть просьба Гермионы и казалась мне странной, но я обрадовался, что сквозь слой скорби и печали снова проглядывает ее натура.

На входе в Хогвартс мы никого не встретили, что было вполне предсказуемо, занятия еще не закончились, и сразу прошли в коридор на втором этаже. Оказавшись около женского туалета, Гермиона осмотрелась вокруг, кивнула каким-то своим мыслям и вошла. Я же в это время сверился с картой Мародеров, чтобы проверить, не идет ли кто.

—Заходи, она улетела, — послышался голос Гермионы. Я зашел, быстро закрыл дверь и прошел к крайнему умывальнику. Маленькая змейка на кране привычно блеснула в свете факелов.

—*Откройся*, — умывальник отъехал в сторону, открыв темный крутой спуск.

—Подожди, сейчас еще кое-что попробую, — я представил себе змею с поднятой головой и маленькими черными глазками и произнес на пробу несколько слов. После «лестницы» из трубы выросли крутые ступеньки, а из стены появились удобные перила. На слова «свет» и «факелы», к сожалению, никакой реакции не последовало, так что я зажег палочку.

—*Закройся*, — прошипел я, когда мы начали спуск, умывальник вернулся на место.

Мы аккуратно спустились по довольно неудобной лестнице со скользкими ступенями и подошли к завалу, который устроил Рон своим неудавшимся заклинанием на втором курсе. Пришлось немного поработать, но с помощью нескольких заклинаний мы смогли расширить и укрепить проход. Последняя дверь с двумя большими змеями так же не стала проблемой.

Тайная комната, освещенная вспыхнувшими зелеными магическими огнями, встретила нас прогорклым запахом протухшего мяса. Подавив рвотный рефлекс и закрыв слезящиеся глаза, я несколько раз взмахнул палочкой, очистив воздух. Остался только чуть сладковатый привкус тления и разложения, казалось, въевшийся в каменный плиты, покрывающие пол.

Гермиона подошла к гигантской туше василиска в центре зала и с любопытством ее осмотрела, зажав рукой рот и нос. Три года в сыром помещении не прибавили ему красоты. Чешуя на спине утратила блеск и стало темно-серого, почти черного, цвета, роговые пластины на морде местами потрескались. Живот гиганта вздулся от накопленных трупных газов, в двух местах он порвался, открывая глазу неприглядную картину серо-коричневых внутренностей и почерневшего мяса, из которого выглядывали белые толстые личинки насекомых.

—Осмотрись, здесь все осталось так же, как было раньше? — отойдя от туши подальше, спросила она.

—Да, ничего не изменилось. Вон там я проткнул дневник Риддла его зубом, — я указал на чернильные разводы на каменной плите.

—Замечательно, — Гермиона была явно в возбужденном состоянии.

—Может быть, ты объяснишь, зачем мы сюда спустились? Тут не очень приятно, знаешь ли.

—О, это очень просто. Ты заметил, что в коридоре у туалета Миртл совершенно нет никаких портретов и рыцарских доспехов, только голые стены и факелы? А еще совсем недалеко за зеркалом есть старый заваленный проход, заканчивающийся в Запретном лесу.

—Ну, может это все и так, и что с того?

—Представь себя на месте Салазара Слизерина, — поучительным тоном начала Гермиона. — Ты создаешь Тайную комнату, в которой проводишь секретнее и потенциально запрещенные опыты. Что ты будешь делать, чтобы обезопасить свою лабораторию?

—Создам василиска, чтобы он отпугивал любопытных?

—Да, но еще ты постараешься изолировать комнату и отключить ее от любой следящей сети Хогвартса. В частности, сделаешь несколько входов, около которых не будет портретов и доспехов. А аварийный выход сделаешь около надежного способа выбраться из замка.

—А с чего ты взяла, что следящая сеть Хогвартса вообще существует?

—Карта, — Гермиона ткнула в кусок пергамента, торчащий у меня из кармана. — Я не ставлю под сомнения способности твоего отца, Сириуса, профессора Люпина и Петтигрю, но тебе не кажется, что сделать на пустом месте такую вещь слишком сложно для недоучившихся школьников? Логичнее предположить, что они просто «подключили» ее к уже имеющейся следящей сети. А раз директор ее не реквизировал, то он имеет доступ к, как минимум, той же информации. Плюс еще, я почти уверена, ему подчиняются все портреты и доспехи Хогвартса, они могут докладывать о происходящем. Тебя ведь не удивляет, что профессора всегда появляются там, где происходит нарушение дисциплины?

—А зачем тогда патрулировать коридоры ночью?

—Не знаю, может полный доступ к сети есть только у директора, а может это превентивная мера против нарушителей. В любом случае, это подтверждает твою теорию о том, что директор знает все, что происходит в Хогвартсе.

—То есть, ты хочешь сказать, что Тайная комната недоступна директору? Полезно, надо только почистить тут все. Только, все-таки, зачем мы спустились сюда сейчас?

—Дамблдор, — Гермиона выплюнула имя, словно последнее ругательство. — Это он приказал сделать это с моими родителями!

—Он, конечно, не образец доброты, но почему ты так решила? Ведь на твой дом напали Пожиратели Смерти.

—О, конечно, ведь все указывает на это. Во-первых, на дом никто не нападал, родителей похитили по дороге в аэропорт. Значит, кто-то хочет, чтобы мы думали, что это простое нападение. Во-вторых, Пожиратели не издеваются над трупами, они мучают живых! Я много читала об их тактике, они приходили ночью в дом маглов, развлекались до утра и вешали Темную метку. Они похищали только, чтобы пытками добыть информацию и ни разу не брали в заложники маглов. Родителей сопротивляющихся маглорожденных просто убивали, а не похищали.

—А как же тогда метка над домом?

—Зная, что делает это заклинание, даже я могу ее изобразить. Жест палочкой не должен быть сложным, оно доступно всем Пожирателям, — Гермиона начала перебирать различные несложные взмахи палочкой, желая получить нужное изображение. Спустя несколько минут в центре зала появился сверкающий зеленый череп с вылезающей из него змеей. Гермиона раздраженно махнула палочкой, и он растаял в воздухе.