Моя саньяса – явление несерьезное; вообще говоря, она очень легкая, беззаботная. Она дается с любовью и смехом и принимается с любовью и смехом. В этом ее отличие от старого представления о саньясе – от представления серьезных людей, выступающих против жизни, против любви, пытающихся убежать от мира. Это совсем не бегство. Напротив, я учу своих учеников быть в мире – и жить со всей той тотальностью, со всей той страстью, со всей той интенсивностью, которые только возможны.

Всю свою долгую жизнь Кришнамурти носил в душе глубокую рану. Его воспитывали теософы и с самого детства внушали ему тысячу и одно правило. Его воспитывали с определенной целью: он должен стать Учителем Мира, он должен стать новым Христом, Мессией, благодаря ему мир будет спасен – он не был обычным ребенком. Его готовили к роли проводника бога, чтобы бог мог низойти на него, и чтобы он стал глашатаем бога. Естественно, это требовало жесткой дисциплины, его практически замучили дисциплиной.

Братьев было двое – Кришнамурти и Нитьянанда, и готовили их обоих. Нитьянанда умер. И мне кажется, он умер из-за чрезмерной дисциплины: пост, йога и огромное количество оккультных и эзотерических практик, которые они должны были пройти. А ведь они были совсем юными и очень хрупкими. Кришнамурти тогда было всего девять лет. Они должны были вставать очень рано, в три часа утра, и начинались занятия.

Лидбитер, который управлял их жизнью, был жестоким надсмотрщиком. И не только жестоким надсмотрщиком, но вдобавок еще и гомосексуалистом. И его интерес к маленьким детям тоже имел сексуальную подоплеку. Его заставали в весьма компрометирующих позах даже рядом с Кришнамурти!

Эти раны еще дают о себе знать. Кришнамурти не может простить Лидбитера. Прошло полвека или больше. Умер Лидбитер, умерло теософское движение, но глубокие рубцы от тех отношений, что существовали между наставником и учеником, от занятий, от посягательств, от послушания, еще не затянулись. По прошествии времени они стали очень тонкими. Почти пятьдесят лет Кришнамурти сражался с призраками того, чего давно нет. Он и сейчас продолжает размахивать кулаками в воздухе, воюя с несуществующими тенями.

Моя саньяса и мое существование так непривычны для него, что он не может их понять – и он не приложил ни малейшего усилия для этого. Полтора часа он долдонил: «То, что ты сделал, очень опасно. Никогда не становись ничьим учеником! Не цепляйся за мастера!»

Наш саньясин не один раз вежливо напоминал Кришнамурти: «Я ни за кого не цепляюсь. Мой мастер не одобряет привязанности: он предоставил нам полную свободу. Мы пришли к нему по доброй воле, и, если когда-нибудь мы решим уйти… он не станет нас задерживать».

Но Кришнамурти не желал ничего слышать. Он не может понять этого нового феномена: нового вида отношений между мастером и учеником, отношений, в основе которых нет никакой зависимости.

Не думайте, что вы прикованы ко мне цепями, я не считаю вас своими рабами. Здесь я пытаюсь помочь вам обрести свободу, полную свободу, в том числе и от меня. Вы должны быть свободными от всего, в том числе и от меня. И если вы остаетесь со мной, то не потому, что вы от меня зависите, а потому, что вы благодарны за полученную свободу. Разве можно не любить отношения, в основе которых лежит свобода?

Отношения, не допускающие свободы, закрепощающие вас, подрезающие вам крылья, опутывающие вашу душу цепями и не позволяющие вам быть самими собой, становятся уродливыми. Я не навязываю вам никаких правил, не настаиваю на дисциплине. Любовь, свобода и осознанность – мое единственное послание.

Но Кришнамурти совсем ничего не слышал.

Наш саньясин пишет: «Я вышел оттуда с головной болью». Это естественно: Кришнамурти сам страдает головными болями! Пятьдесят лет его беспрерывно мучают головные боли, жестокие головные боли; это не обычная боль, она не проходит несколько дней. Иногда голова болит так сильно, что ему хочется разбить ее о стену!

И причина в том, что он, как вы говорите, от всего отказался, но у него возникла новая привязанность, привязанность к непривязанности, цепляние за независимость. Он достиг состояния не-ума, но оказался не в силах отбросить саму эту идею.

И даже если вы отбросите идею не-ума, а затем привяжетесь к отсутствию не-ума, это не поможет. Все та же игра! Она становится все более и более тонкой, и чем она тоньше, тем опасней, потому что вы перестанете ее замечать. Она затаится на такой глубине внутри вашего существа, что сознание не сможет туда проникнуть. Она отравит сам его источник.

Ты говоришь: «Я отказался от всего, к чему был привязан…»

Кто вам сказал, что нужно отказываться от всех привязанностей? Отсюда, с момента отказа, и начинается порочный круг. Теперь вы привязываетесь к идее отказа. Затем возникает новое эго: «Я отказался от всего, к чему был привязан». И внезапно вы понимаете – и хорошо, что вы понимаете: «Теперь я начинаю привязываться к этой идее. Что делать дальше?» Вы можете отбросить даже эту идею и будете чувствовать себя еще более счастливым, гордиться этим еще больше: «Смотри-ка!»… Вы будете благодарить самого себя: «Смотри! Ты совершил чудо. Ты отбросил даже идею о непривязанности». Но она снова здесь, она пришла с черного хода.

Ты спрашиваешь меня: «Как выйти из этого порочного круга?»

Прежде всего, зачем вообще в него попадать? Я не призываю вас отбросить привязанности. Я призываю вас их понять. Этого достаточно. Посмотрите, что ваши привязанности собой представляют – без попыток их отбросить, без суждений и оценок. Просто посмотрите, что это такое. Каковы бы они ни были, они существуют. Что поделаешь? Они существуют – так же, как глаза, руки и ноги, определенный цвет ваших волос и кожи. Примите их! Революция начинается с этого принятия.

Когда вы принимаете свои привязанности и начинаете их понимать без намерения отбросить… Запомните: ваше понимание не может быть глубоким и целостным, если за ним стоит идея отбрасывания; эта идея будет мешать. Зачем отказываться от того, к чему вы привязаны? Бог не отказывался от своей привязанности к миру – зачем же вам отказываться от своей привязанности?

Я ни разу в жизни не отказывался ни от одной привязанности. Я снова и снова их рассматривал, наблюдал; а когда вы видите их насквозь, происходит чудо: внезапно вы обнаруживаете, что привязанности больше вас не связывают. Они никуда не исчезли, но стали далекими, как горизонт, и такими же несуществующими. Они больше вас не связывают. Вы можете жить в мире и вместе с тем ему не принадлежать.

В этом суть моего видения саньясы. Будьте как лист лотоса, который растет в озере, не касаясь воды. Тогда нет никакого порочного круга. Вы сами его создаете, а потом спрашиваете, как из него выйти. А любая попытка выйти будет снова и снова его создавать.

Мой скромный совет: пожалуйста, не начинайте эту глупость! Лучше ее вообще не начинать. Стоит вам только начать, и тогда от нее уже практически невозможно избавиться.

Третий вопрос

Религия не смогла создать в людях ничего, кроме эго. Она дала людям идеи превосходства, величия и незаурядности. По существу, религия интересовала только самых эгоистичных людей. Удовлетворить запросы эго в религии гораздо легче, чем в любом другом измерении жизни.

Если вы захотите стать самым богатым человеком в мире, это будет непросто; но если вы захотите отречься от мира, сделать это будет легко. Чтобы стать самым богатым человеком в мире, вам потребуется многое. Потребуются определенная разумность, постоянные усилия, неколебимый, стойкий и сильный ум, верный выбранной цели, – чтобы он не смог отказаться от нее или ее изменить. Вы должны будете упрямо и слепо идти к цели, даже если все вокруг вас изменится. Потребуются определенная сила воли, хитрость и смекалка; придется отбросить щепетильность и стать амбициозным политиком, который стремится выиграть гонку, не заботясь ни о каких моральных ценностях, постоянно напоминающим себе, что цель оправдывает средства. Применяйте силу, обман, бесчестье, если это выгодно.