– Пст! – Шепнула Сабрина, пихнув меня локтем. – Хорош пялиться. Налюбуешься еще и может даже дадут потискать…

– Не могу. – Так же шепотом ответил я. – Будто что-то гипнотизирует…

– Баз базара… – Покивала Сабрина. – Залипуха конкретная, братан…

Томбравец, шедшая впереди, дернулась, но не обернулась. Кремень! Даже частота и амплитуда покачиваний не изменились! Как метроном, блин!

Рассматривая каюту Томбравец мы пришли к выводу, что финансовый департамент Службы хорошо так на нас сэкономил. С другой стороны, где мы – два приблудных клона, а где лейтенант-коммандер Ирина Томбравец – офицер с приличной выслугой, боевыми наградами и парой-тройкой десятков успешных операций.

Пять – пять! – комнат. Душевая с огромной ванной, два туалета (смысл?), собственная кухонька с холодильником, УЖЕ заполненным всякими вкусняшками, УЖЕ включенными в стоимость билета… и, наверняка, регулярно пополняемым запасом.

Или не сэкономил, а…? Хм…

А рассматривая саму Томбравец, я с тоской думал, что любви по приказу не бывает. Оптимист-«второй», правда, сразу же вывалил на меня эти свои уёбищные пословицы типа «стерпится – слюбится», «полюбится сатана вместо ясного сокола», «любить безумно может только тот, кто без ума» и, наконец, как апофеоз идиотизма – «любовь зла – полюбишь и козла»… он вообще понимает, маразматик старый, кем только что меня назвал?!

– Я так и знала… – повторила она, садясь в кресло. Как всегда красиво и изящно в нем устроившись.

Мы молчали, поедая глазами обещанного куратора. Нет, конечно, будут расшаркивания и прочие пароли-отзывы и обмен ключами шифрования, но и так все понятно. Таких совпадений не бывает. И никакой это не «рояль» – просто командование не поверило моей игре. Или, если быть точнее, решило удостовериться.

– … мне с самого начала эта операция показалась подозрительной. – Задумчиво пропела она. – К тому же, профиль акции явно не мой…

Присаживаться в огромные кожаные кресла она нам, кстати, не предложила. Так и стояли перед ней на вытяжку… в гражданской одежде.

Добавить ничего Томбравец не успела. Мы все одновременно повернули головы в сторону прихожей. Спустя секунду там клацнула дверь и в каюту Томбравец стремительно влетела…

Загреба Занович. Коммодор и заместитель начальника Службы Специальных Операций компании «Пирит»! Собственной, бля, персоной!

Была она не в форме (что не помешало, впрочем, лейтенант-коммандеру неторопливо встать из кресла и одернуть мундир… пусть и без отдания неположенных в данной ситуации воинских приветствий), а в легком светлом платье, в руках держала небольшой кейсик, а на ее голове была… очень знакомая широкополая шляпка.

– На этом лайнере просто серпентарий какой-то! – Тихонько возмутилась Сабрина.

– Надо сообщить санитарно-биологической службе транспортной компании. – Согласился я. – Пусть проведут дезинфекцию.

– Тим! Но нас тогда тоже могут отправить за борт! За компанию!

– Ничего подобного. Мы поддаемся дрессировке и способны ловить мелких грызунов, коих здесь на борту, судя по неудовлетворительной работе корабельной СБС, тьма тьмущая!

Томбравец тоже была недовольна (хотя, она же с самого начала…). Ну, правильно – каюта, судя по обстановке, ее личная и занимает она эту каюту одна. А тут на ее личную территорию без спросу вторгаются – никакого стука в дверь, никаких звонков… да и незаметно по Томбравец, чтобы она получила «визитку-предупреждение» на свой инком. Даже если получила – вряд ли успела бы ответить. Пусть даже «вторженец» – один из ее начальников.

– Коммодор?

– А да брось ты! – Отмахнулась Занович. – Ты бы еще полчаса вокруг да около ходила. Решительнее надо быть! Решительнее! Ну-ка, быстренько обменялись паролями! У нас еще куча дел!

Значит, тот кейс, что она принесла – это подавитель информационных потоков комплексного действия. Вполне понятная предосторожность: служба безопасности на таких лайнерах – это одна большая информационная «протечка».

– Ну, вот и славно! – Хлопнула в ладоши Занович, когда файлы с паролями исчезли из наших хранилищ, взаимно уничтожившись после совпадения хэш-сумм.

И хотела что-то добавить, но Сабрина ее нагло перебила:

– Тетя Гадюка, а куда вы дели того огромного молодого человека? Неужели не оправдал оказанного доверия?

– Очень даже оправдал! – С готовностью ответила Занович. – Очень даже! В конце концов вы пялились на страдания моего мужа, а не на меня!

Сабрина поморщилась (с отвлечением внимания Занович не ошиблась – мы оба ее позорно проворонили), но не сдавалась:

– Который по счету? Четвертый, поди?

– Шестой. – Весело осклабилась Занович. – Шестой. Они время от времени борзеют – приходится регулярно их менять. Но этот пока держится, молодчинка! Рекомендую! Не благодари!

М-да, пробить Занович, судя по всему – задача нетривиальная. Но Сабрина попыталась еще раз:

– Не удивлюсь, если увижу на борту лайнера кэптена Джонсон и ее какаш… простите, подопечную.

– Ну, что ты, Сабрина. – Подхватил я. – Наверняка, кэптен Джонсон следует параллельным курсом на каком-нибудь крейсере. Разумеется, со своей… ароматной подопечной.

– Бедняжечка! – Шмыгнула носом Сабрина. – А ведь там, на крейсере, даже завалящего спа-салона нет! Не бережет себя капитан Джонсон, не бережет!

Занович умильно сложила ручки и обратилась к Томбравец:

– Ну, разве они не лапочки, Ира? Разве не чудо?

– Так точно, мэм!

– Ир… вот для чего Уставы пишут, а? Для того чтобы их читали! А ты?

Томбравец устало вздохнула и снова устроилась в кресле, отвернувшись.

– И не надо мне тут изображать, Ира!

Занович одной рукой легко сдвинула одно из кресел и непринужденно поставила тяжелую мебель перед сидящей Томбравец. Села, наклонившись вперед:

– Отпуск хотела? Хотела! На курорте? На курорте! Я тебе даже симпатичного мальчика подогнала, который не просто терпит твои странности, а наслаждается ими!

– И девочку! – Возмутилась Сабрина. – Девочка тоже НАСЛАЖДАЕТСЯ!

Мы все так же стояли посреди комнаты, что, разумеется, было не очень-то комфортно и совершенно нас не устраивало.

Взгляд на нас перевели обе – и Занович, и Томбравец. И если первая смотрела с прежним умилением, то вторая – с укоризненным сожалением.

– Тетя гадюка все правильно сказала. – Ответил я на взгляды. – Не вижу ничего плохого в том, чтобы использовать в личных целях свое служебное положение. А мы как-нибудь приткнемся в двухместной тесной коморке – не переживайте за нас… Я бы на вашем месте тоже оформил бы такие апартаменты на себя – а подчиненные как-нибудь перебьются… Как там в Уставе про твердость, стойкость и лишения? А уж освоить выделенные на операцию немаленькие средства ПРАВИЛЬНО – сами звезды велели! Всецело одобряю!

А потому что не надо мне тут изображать! Будто мы виноваты в сложившейся ситуации!

– Но какие же рептилии ядовитенькие растут, а! – Всплеснула руками Занович. – Прям, хватай и беги!

– Простите, мэм! – Я даже сделал шаг назад и выставил руки. – Но вашим девятым мужем мне быть неприкольно.

– Почему девятым? – Удивилась Занович. – Седьмым! Считать разучился?

– Я еще маленький, мэм! А когда вырасту, вы, наверняка, смените еще двоих.

– Ты слишком плохо думаешь о тетеньке гадюке, Тим. – Покачала головой Сабрина. – Ты будешь примерно двенадцатым!

– Ни за что! – Возмутился я. – И, дабы оградить себя от посягательств всяких престарелых педофилов, мы, сестра, сей же час переезжаем в эту каюту! Только я в замке входной двери немного поковыряюсь…

Занович некоторое время с улыбкой нас рассматривала. Повернулась к Томбравец:

– Ну! – Она ткнула в нас пальцем. – Кто там, такой нехороший и безнравственный, использует «детишек» (новый тычок указующим перстом в нашу сторону) в своих низменных целях, а? Кто кого использует, Ир? Разуй глаза! Им конфетку дай – они по плечо руку оттяпают и будут при этом смотреть глазами щеночков, выпрашивая добавки! Так что быстренько оформляй им разрешение на проживание в твоей каюте, пока они не обнесли здесь какое-нибудь казино. Таких лучше держать на коротком поводке.