«Ли Фуэн Джонсон: Группа-А. За мной. Копьем. Вперед! Шагом! Марш!»

Первая пятерка гвардейцев с начальником охраны «на острие» изящным легким шагом, почти танцуя, как модели на подиуме, но без вихляния бедрами, двинулась вперед, ступила на плиты площади и протанцевала двадцать метров. Телохранители застыли, сохранив построение «копья». Подбородки подняты, никаких озираний по сторонам, никаких «зырк-зырк». «Мы ничего не боимся и нам на всё и на всех пох!». Чистые взгляды на одухотворенных лицах устремлены куда-то за горизонт за пределы атмосферы.

Представление должно быть красивым с самой первой своей сцены. Уверен, камеры-дроны сейчас берут лица гвардейцев крупным планом… ну, да – я заметил на лице Джонсон следы легкого НАТУРАЛЬНОГО (и баснословно дорогого) макияжа.

«Ли Фуэн Джонсон: Чисто. Принимаю командование. ВНИМАНИЕ ВСЕМ! Объект-1 выходит!»

Золотарь требовательно дернула меня за рукав.

О! Даже так? То есть, не она меня сейчас выводит из шаттла, а я – ее.

Уже вижу сегодняшние заголовки: «Тимониан Антрасайт передает планету Секура в надежные руки Ольги Золотарь!», «Антрасайт у ног Пирита!», «Тим сделал Оле подарок – крупнейший планетарный центр обработки ханавана!» и «Почему не сестре?!» И все это – обязательно с восклицательными знаками.

«Ли Фуэн Джонсон: ВНИМАНИЕ ВСЕМ! ИЗМЕНЕНИЕ В ПРОТОКОЛЕ [ „Тим“ – > „Объект-2“]»

«Пипец!» – в понятной для себя терминологии охарактеризовал ситуацию «второй».

А Золотарь, сохраняя на лице умиротворенную милостивую улыбку, отправила в такт-сеть широко ухмыляющийся смайлик.

Площадь перед Домом Правительства на Секуре – та самая площадь Дохан – была, как и ожидалось, освобождена от любых следов, напоминающих о Центре депортации.

На слабом ветру лениво трепыхались белые флаги с логотипом «Пирита». Метеослужба подобрала силу ветра такой, чтобы расправить флаги, и чтобы на них была видна эмблема «Пирита», но чтобы с людей не срывало шапки и, тем более, не поднималась пыль.

Отстраненно принял сообщение от «второго»: оказывается, логотип «Пирита» – это вензель-монограмма, образованная из букв латинского алфавита «F», «e», «S» и арабской цифры «два». Снова совершенно бесполезные данные – что мне с той информации?

По периметру площади в огромных прозрачных шарах велась трансляция-проекция с дронов-камер. Лица крупным планом, героический вид наших (наших, мать же ж вашу!) телохранителей, общий план, вид сверху, сбоку, даже вид снизу от брусчатки на чьи-то грубые ботинки… то ли какой-то дрон сломался и упал, то ли так задумывалось.

Людей было… много. Очень много. Огромная толпа заполнила всю площадь. Сказал бы – «забила до отказа», но с высоты моего роста оценить это было нельзя, большие экраны-проекции этого не показывали, а подключаться к камерам подвешенных над площадью дронов-разведчиков я не захотел – не до того было, за лицом следил.

Оставался свободным только огороженный участок посадки шаттла и широкий «коридор» от парадного входа Дома Правительства до опущенной пассажирской аппарели шаттла, ожидаемо севшего так, чтобы аппарель опустилась точно в сторону здания.

Конечно, коридор образовался не сам по себе – никто в подобных вопросах не надеется на сознательность людей. Когда люди соединяются в толпу ни о какой сознательности речи не идет. У толпы не может быть сознательности.

«Коридор» был организован военными. По парадным песочного цвета мундирам я идентифицировал солдат сухопутных сил «Пирит». Над каждым горел бледно-желто-зеленый маркер. Средненькое доверие. Но тут дело не в лояльности военнослужащих, а в доверии к их способности сдержать толпу в случае, если та взбесится. Ну, ребята и девчата тут не для того стоят – не их дело толпу усмирять. Максимум – сдерживать слабенький напор. А если у толпы «сорвет клапана», то в дело вступит воздушное прикрытие – нас накроет защитой, «штурмовики» зальют площадь огнем и свинцом, а десантура вытопчет то, что останется.

Что, конечно же, поставит крест на всем представлении. Следовательно, этого не произойдет – замаскированные в толпе подчиненные Вербы костьми лягут, но не дадут этому произойти.

«Объект-1: Вперед! Шагом! Марш!»

– … сделали все возможное. А кто-то – и невозможное. Для скорейшего возобновления нашей работы… после этого незначительного кризиса МЫ сделали всё. Хочу поблагодарить всех. Но особо отмечу усилия социальной службы в лице господина Хопера, адски сложную работу, которую проделал департамент воздушного транспорта в лице…

Короткие фразы. Понятные несложные слова. Простые неперегруженные предложения без сложных оборотов. И, в то же время, там и сям – элементы и обороты, дающие иллюзию спонтанности и «живости» речи «не по бумажке». Золотарь безошибочно переводила взгляд по залу, «выцеливая» тех, кто так или иначе затрагивался в речи. Речь ее была четкой, внятной. Голос – звонким и выразительным.

Текст был подготовлен ее секретариатом просто мастерски. Ну, и суфлерская поддержка через такт-сеть – тоже на высоте. И ораторские навыки не подкачали.

«Антрацита», меня, Сабрины, военного конфликта – речь не касалась вообще. Напрочь. «Досадная проблема», «незначительный кризис», «решенные вопросы». Эдакая обезличенная «трабла», которую совместными усилиями таки решили, продемонстрировав дух товарищества, взаимопомощи, и чувство локтя… в области желудка.

– … Уважаемые коллеги! Вы все постарались! У нас все получилось!

Вынужден признать – да. У тебя всё получилось. Речь – отличная. И моя персона – очень к месту. «В кассу». Что видят люди? Вот он – стоит возле трибуны, за которой выступает Золотарь, олицетворяя собой молчаливую поддержку. Тимониан Антрасайт (Антрасайт!) стоит возле госпожи исполнительного директора «Пирит» («Пирит»!), а над его головой – пустой лейбл со смазанной идентификацией, свидетельствующий о том, что Антрасайт, как и госпожа директор, является объектом ее охраны! И не просто лениво ворон считает, а буравит напряженным взглядом первые ряды, отслеживая «усвоение материала» своими бывшими… подданными.

Кстати, да. Рядом со сценой с трибуной я смотрелся бы в «Барракуде» не очень уместно.

– … в нашей корпорации действую простые правила. Если заслужил – будешь вознагражден. Наша корпорация не забудет усилий тех, кто не жалея себя…

«Ли Фуэн Джонсон: Внимание! Объекты выходят!»

Госпожа исполнительный директор изволили осмотреть окрестности. В сопровождении свиты – теперь к советникам и начальникам из «Пирит» добавились бывшие служащие «Антрацита». Те самые, которых она хвалила во время своей зажигательной мотивирующей речи. Проверенные до прабабушек и прадедушек с учетом благонадежности домашних питомцев – кошечек и собачек. Под ненавязчивой опекой снующих в свите гвардейцев.

А еще такт-сеть показала, что половина «советников и начальников» – сотрудники СВБ под прикрытием! «+10 к профессионализму, Ли Фуэн Джонсон!»

Интуиция грызла, заставляя удвоить и утроить бдительность. И стараться задвинуть Золотарь, постоянно норовящую вырваться вперед и «вести», за спину.

Работе с интуицией в моем обучении отводилось неимоверное количество часов. Медитации, психотропные средства, специальные тренировки… Например, заткнуть уши берушами, задраить в каюте без единого источника света и натравить четверку инструкторов (или таких же учеников) с резиновыми дубинками и налобными ПНВ. И крутись, как хочешь. Это – самый-самый начальный уровень.

Вот и сейчас было такое чувство, будто один из инструкторов замахивается дубинкой, чтобы от души приложить меня по затылку. Знакомое такое мимолетное чувство. Для того, собственно, и избивали до беспамятства, чтобы сделать это непонятное ощущение ЗНАКОМЫМ.

Дотопали аж до набережной.

Золотарь о чем-то весело щебетала с тем самым начальником СоцСлужбы. Как его там? Хойпер? Хопер? Хмурый такой высокий дядька за восемьдесят…