- Ты обезумел, что ли? Что ты делаешь? Что за дрянь ты заставил меня выпить? - единым духом выпалила она.
Он снисходительно улыбнулся, подошел к кушетке и, сев на нее, спокойно ответил:
- Не нервничай ты так. Сядь, успокойся, переведи дух, а потом, хорошенько подумав, ответь - действительно ли ты хочешь того, о чем говорила?
Мара послушалась, очень уж спокойно и уверенно он выглядел. Села рядом, помолчала какое-то время, а потом с удивлением в голосе, сказала:
- А знаешь, действительно не хочу. Почему я это говорила? Я ведь совершенно равнодушна к Амфию, с чего я решила, что это судьба? И главное - почему я провела с ним все лето, не замечая никого вокруг, как заколдованная.
- Точнее опоенная, Шахдизар плеснул и тебе, и Сайросу в бокалы любовное зелье, а сейчас ты выпила антидот и стала сама собой. Может все-таки едем охотиться на троллей? Сейчас начало осени, пока доберемся туда может и снег выпасть, хорошо бы поспешить. Я тут распорядился, и вещи твои собраны, и Эжен готов, так едем?
- Да, конечно едем! Но, что я скажу Амфию? Надо же что-то сказать?
- Тут уже решай сама, антидотом я и его угостил, так что неловкость будете чувствовать оба,
- и Гриесс ехидно улыбнулся.- Пойдем в зал?
Они встали и не спеша вернулись в зал. Найдя среди гостей Сайроса, Гриесс оставил их наедине, но далеко отходить не стал, маячил в поле зрения.
Мара не знала, что сказать Амфию, ей было неловко, стыдно и хотелось побыстрее уехать и все забыть, если это вообще возможно. Она была такой идиоткой, можно же догадаться, ее же учили распознавать действия эликсиров. Амфий тоже чувствовал неловкость, но молчание затягивалось, поэтому он первым начал:
- Гриесс сказал, что у вас новое задание. Когда едете?
- Сегодня, сейчас, - поспешно ответила она, отводя взгляд в сторону, - постарайся забыть все случившееся, это все ненастоящее. Надеюсь ты это понимаешь... Прощай! - и, сопровождаемая вампиром, торопливо направилась к выходу.
До дома барона добрались верхом на Алоде, там погрузили сумки с вещами на лошадей и поехали прочь из города, не теряя времени. Выехав за ворота, Мара перевела коня в галоп и гнала его около часа по дороге на восток. Путь лежал в Сидар, практически на границу с Вольными баронствами, к Горной гряде, там объявились тролли, нападающие на поселения. Своими силами справиться люди не смогли, и поэтому король Сидара - Хизарг, попросил помощи у академии магии.
Пролетев, не сбавляя хода, ближайшую к городу деревушку и углубившись в лес, Мара резко осадила коня и, спрыгнув на землю, подошла к ближайшему дереву и усевшись, почти упав под ним на колени - расплакалась. Вот этого Гриесс не ожидал, ее слезы стали полной неожиданностью. Женские слезы - как их понять?,вот чего она плачет? Тем не менее он спешился, сел рядом и, обняв ее за плечи, принялся успокаивать. Толку от его действий было мало, Мара, уткнувшись носом в его плечо и крепко к нему прижавшись, не только не перестала плакать, а напротив, плач перешел в громкие рыдания. Слезы лились ручьями и впитывались в волосы вампира, которые, упав на плечо, служили ей платком. Сидели они долго, у Гриесса закончились слова утешения и он просто ждал, когда она наплачется и устанет. Но она продолжала плакать, а потом внезапно отстранилась и глазами красными от слез, с удивлением на него посмотрела.
- Что-то не так? - с едва заметной усмешкой спросил он.
- Не знаю... но что-то изменилось, - Мара задумалась, перестав при этом плакать, лишь изредка всхлипывая, - Запах, изменился запах. Ты стал по другому пахнуть, почему?
Улыбка на губах Гриесса стала шире.
- Ты так крепко ко мне прижалась, это знаешь ли, возбуждает. Это амбер, все вампиры пахнут так при возбуждении.
- Ах ты ж! - и она замахнулась на него ладошкой с желанием дать пощечину, но он перехватил ее руку.
- Я этого не заслужил. Это естественная реакция. Зато ты успокоилась и больше не плачешь.
- Да, - согласилась она, слегка улыбаясь и вытирая остатки слез, - А что там с колдуном, где он?
- На пути в Истарию, его вчера вытурили из города под охраной. Так что он безопасен. Можешь не переживать.
- Ты уверен? А вдруг вернется? - с сомнением в голосе спросила Мара.
- Уверен. Не вернется. Я подстраховался, - твердо ответил Гриесс.
- Жаль, что уехал просто так. Он заслужил наказание.
- Ух ты! Наш светлый маг жаждет мести? - он не удержался от иронии.
- Жажду, что в этом такого?
- Да ничего. Но не все потеряно, ты можешь его наказать, раз заслужил. Проклятиям-то учили? Вот и давай, и нашли на него что-то отвратительное и крайне неприятное, он так гордится своей внешностью, - и Гриесс заговорщицки подмигнул.
- Точно ! Спасибо, сейчас сделаю, - ответила Мара и недобро усмехнулась.
Заклинание вспомнилось быстро, будто кто-то подсказал. Она закрыла глаза, представила себе Шахдизара во всей красе и, произнеся слова заклинания, вложила в него побольше энергии и, довольная, посмотрела на Гриесса.
- Все, теперь можно ехать и думать о предстоящем задании.
Он согласно кивнул, поднялся сам, подал ей руку и, сев в седла, они тронулись в неблизкий путь.
***
Шахдизар смирился с поражением, решив, и справедливо решив, что легко отделался - встреча с членами королевского дома вампиров обычно так просто не заканчивалась. Нечего колдунам противопоставить темным боевым магам. С этими мыслями он подгонял своих спутников, надо успеть пересечь перевал до выпадения снега, только за горной грядой он почувствует себя в безопасности.
В одно солнечное утро, проснувшийся в хорошем расположении духа колдун прикрикнул на Аледу, чтобы та поторопилась с завтраком. Обернувшись и взглянув на Шахдизара она вскрикнула и уронила из рук казанок с водой, который собиралась повесить над огнем, и с изумлением уставилась на его лицо.
- В чем дело, Аледа? Давно плетью не получала? - раздраженно спросил колдун.
Но его угроза не подействовала, прикрыв руками рот, рабыня продолжала таращиться на него. Шахдизар уж было собрался встать и попотчевать ее плетью, чтобы прибавить расторопности, но тут вмешался Остикс.
- Что у тебя с лицом? - со страхом спросил он.
- А что с ним? - удивленно ответил колдун и полез за зеркалом.
То, что он увидел, лишило его дара речи на какое-то время. Он с ужасом всматривался в свое лицо и отказывался верить тому, что видел. Все лицо покрылось гнойными язвами, одна особо крупная расположилась аккурат на кончике носа.
Никакие примочки и зелья на эти язвы не действовали, и целый год Шахдизар был вынужден отсиживаться в своей лаборатории и не показываться никому, кроме Алледы и Остикса, которым строго-настрого было запрещено разглашать причину такого затворничества. И весь этот год, всматриваясь с надеждой в зеркало, он ругал себя за самонадеянность, не забывая при этом проклинать магов, вампиров и саму академию магии. Но в малефистике он был профаном, поэтому проклятия не приносили никому никакого вреда. По прошествии года, когда язвы стали медленно исчезать, а потом и совсем пропали, Шахдизар все-таки пришел к выводу, что все не так уж и плохо, он жив и проклятие теряет силу, но связываться с магами в будущем не имел никакого желания.
***
Выехав из города почти под вечер, на ночлег решили не останавливаться, сделали небольшой привал на ужин и продолжили путь. Ехали всю ночь и почти весь день, и на ночлег остановились еще засветло, солнце еще не успело скрыться за горизонтом. По пути попалась симпатичная таверна, деревянная с резным крыльцом, колодцем посреди двора и таким же резным забором. И притом почти пустая, только несколько путников сидели в зале, прихлебывая пиво. Сняв комнату, отправились ужинать. Вернее отправилась Мара, а Гриесс составил ей копанию. Утолив первый голод и выпив почти весь стакан с вином, она задумалась, глядя на вампира. По ее взгляду он догадался, что за вопрос сейчас последует, он его ждал с того момента, как влил в нее антидот. Мара молчала, вертя в руках оловянный стакан и разглядывая Гриесса, потом все-таки заговорила - медленно, делая акцент почти на каждом слове:
