Первым, что я увидела — красивое лицо Джоша. Ниже был заголовок: «Семейная скорбь».

Семья и друзья собрались во вторник, чтобы проститься с Одри Николь Беннетт, двухлетней дочерью Джоша и Слоун Беннетт, погибшей в автокатастрофе на прошлой неделе…

«Его дочь…»

Он похоронил свою дочь во вторник.

Слезы потекли по моим щекам, пока я быстро закрывала закладку, не в силах читать остальной некролог.

Вместо этого я напечатала: «Слоун Беннетт» в окне поиска.

Конечно, она была красивой. Загорелая, высокая, с прямыми светлыми волосами. Типичный образ девушки-соседки. Первое фото было сделано примерно год назад на каком-то благотворительном аукционе. Они держались за руки, однако улыбка Слоун казалась вынужденной, а выражение на лице Джоша кричало, что он, скорее, был бы где угодно, чем на аукционе с этой красивой женщиной рядом с ним.

— Джаред закончил. И просил попрощаться с тобой за него, — прошептала Эми с порога спальни.

Я улыбнулась и вытерла слезы.

— Спасибо.

— Это она? — спросила Эми, присаживаясь ко мне на кровать.

Я кивнула.

— Они выглядят несчастными.

— Похоже.

— Наверное, правду говорят, что за деньги счастье не купишь. — Эми вздохнула, глядя на экран. — О них говорили в новостях целую неделю. Не могу поверить, что раньше не подумала об этом.

— Их дочка была совсем крошкой. Не удивительно, что он хотел прыгнуть с моста.

— Это настоящая трагедия, — согласила Эми. — Но все же не объясняет наличие кольца на его пальце.

— Джош сказал, что больше не женат. Чтобы это не значило.

— Думаю, ты должна узнать, Кэрри.

Снова взглянув на экран, с которого красивое лицо Джоша улыбалось мне, я поняла — мне не просто нужно узнать правду, мне необходимо ее знать.

На следующий день я размышляла над возможными последствиями моей глупости, когда услышала стук в дверь. Глубоко вздохнув, я столкнула Орео со своих колен и направилась к двери.

— Спасибо, что в этот раз не сломал ее, — я ухмыльнулась Джошу и жестом пригласила его войти.

— Спасибо, что в этот раз открыла ее, — застенчиво ответил он.

Я жутко нервничала, но заставила себя улыбнуться и проводить Джоша к дивану. Мы сидели рядом, пока Орео не решил обозначить свое присутствие, плюхнувшись прямо между нами.

— Твой защитник? — Орео замурлыкал, когда Джош начал почесывать его за ушами. — Как его зовут?

— Орео, поскольку он черно-белый. Странно, что ты ему нравишься. Обычно он ненавидит чужих, особенно мужчин. Ты очаровываешь каждого, кого встречаешь?

— Почему? Разве я тебя очаровал?

— Моего кота.

— Но не тебя.

— Понадобится нечто большее, чем почесывание за ухом, чтобы очаровать меня.

Джош усмехнулся.

— Джаред отлично починил дверь, — сказала я, меняя тему.

— Я рад. Он позвонил, чтобы сказать спасибо за то, что благодаря мне сегодня вечером идет на свидание. Я едва сдержался, чтобы надрать ему задницу — подумал он идет на свидание с тобой.

— Это бы тебя беспокоило?

— Да, Кэрри. Это очень сильно бы меня беспокоило.

— Почему? Ты ничего не знаешь обо мне. Только то, что я работаю в закусочной.

— Это не совсем верно.

Взгляд Джоша задерживается на ковре, на том самом месте, где мы… и я задрожала от воспоминаний, наводнивших ум.

— Для меня это нечто большее, чем просто…

— Понимаю. Я хочу узнать тебя, Кэрри. Узнать все о тебе. Той ночью я был оцепеневший и мертвый внутри. Я только что похоронил дочь, и у меня было ноль причин, чтобы жить. Ноль причин, чтобы заботиться о чем-либо или о ком-либо.

Я нервно сглотнула эмоции, пузырившиеся в горле.

— Я читала о твоей дочери. Соболезную.

— Спасибо, — автоматически произнес Джош. Казалось, он так часто повторял это в ответ, что теперь данное слово не несло никакой смысловой нагрузки.

Я узнала этот отчужденный тон. Я помнила, как сама так же говорила в похожих обстоятельствах.

— Это так нелепо, верно? Слышать, как люди говорят, что сочувствуют потери? Большинство и представить не могут, что ты переживаешь в данный момент. И, тем не менее, они выражают соболезнования, а ты чувствуешь себя обязанным поблагодарить их в ответ.

— Верно. Именно так я себя ощущаю каждый день.

— Поэтому я и уехала прочь из дома — больше не могла выносить неуместную озабоченность и пустые извинения. У людей были благие намерения, но они просто не могли понять. Это невозможно понять, если не потерял кого-то.

Голубые глаза Джоша нашли мои.

— Ты кого-то потеряла?

Я молча кивнула, не давая пояснений. Говорить об этом я пока не была готова. Джош, кажется, это понял и сменил тему.

— Откуда ты?

— Небольшой городок Инглвуд. Примерно в трех часах езды отсюда. Ты, вероятно, даже не слышал о таком.

— Вообще-то слышал. Наша компания хочет проложить туда цифровой кабель, но город находится в труднодоступной местности из-за горного ландшафта.

— Так и есть. И интернет там полный отстой.

— Мы хотели бы сделать его лучше.

— Ну-ну, удачи вам.

Мы с Джошем ухмыльнулись друг другу.

— Поэтому ты переехала в Нэшвилл? Из-за отстойного интернета?

— Чтобы поступить в колледж… и по другим причинам.

— Неуместной озабоченности и пустых извинений?

Я кивнула.

Джош дотянулся до моей руки, и я позволила ему взять ее.

— Твоего кольца нет, — отметила я, обратив внимание на желобок на его пальце.

— Да.

— Почему?

— Потому что ему там не место. Уже больше года не место.

В моем уме теснились тысячи вопросов.

— Я так запуталась, Джош.

— Понимаю. И поэтому пришел сегодня, — сказал он, сжимая своими пальцами мои. — Кэрри, я был мертв внутри много лет. Мой брак…

— Я видела фотографию твоей жены. Она красивая.

— Слоун холодная, расчетливая и эгоистичная до мозга костей. И что наиболее важно, она больше не моя жена. Мы развелись больше года назад, но никому не сказали об этом, даже семье. Мы продолжали жить вместе, посещать благотворительные вечера и играть наши роли как мистер и миссис Беннетт. Но это были только роли. Слоун жила на своей половине дома, а я — на своей. Мы встречались посередине, чтобы проводить время с нашей дочерью.

— Зачем же вы продолжали так жить?

— Потому что у нас была очаровательная двухлетняя девочка, которую мы очень сильно любили, — глухо пробормотал Джош. — Она была нашим миром, Кэрри. Луной. Солнцем. Звездами. Она была нашей вселенной. Никто из нас не мог жить без нее. Если бы мы разъехались после развода, то пришлось бы делить опеку. Мы были фиговыми супругами, но хорошими и любящими родителями. Быть родителями — это единственное, что нам со Слоун действительно удалось в жизни. Поэтому мы разыгрывали для всех спектакль. И, очевидно, довольно хорошо, поскольку никто так и не догадался.

— Поэтому ты носил свое обручальное кольцо?

Джош кивнул.

— А почему же снял теперь?

Он склонил свою голову, а когда снова поднял, в его глазах блестели слезы.

— Потому что спектакль окончен. Одри умерла. И в этом виновата Слоун.

Глава 5

Я крепко сжала дрожащие руки Джоша, надеясь дать ему силу, тепло, утешение. Я бы дала ему все, в чем бы он ни нуждался, поскольку даже представить не могла, что именно он чувствует сейчас.

Брак без любви и смерть малышки-дочери могут любого толкнуть в суицидную спираль.

— Они возвращались домой из парка. Одри любила играть в песке. Моя пляжная малышка… — Джош замолчал — он улыбался, вспоминая дочку. — В них врезалась машина. В сумочке женщины, сидевшей за рулем, было столько болеутоляющих, что хватило бы открыть аптеку. Одри умерла мгновенно. Слоун получила несколько царапин и синяков. Она выжила, потому что была пристегнута ремнем безопасности. А моя дочь нет. Слоун защитила себя, но не нашу малышку.