Мои «снежки», которые выходили после первого произнесения заклятия, могли принять с десяток человек. Те шары, которые несли в себе двойной заряд, могли принять лишь двое – Паша Черный и Катерина, но та и сама могла создавать оружие. А вот с красными мячиками я могла поделиться лишь с Грегором. Но увы, добрее или милее он от этого не становился. Все равно злился или на меня, или на других. А я, почувствовав силу, вдруг решила, что могу немного проявить рыцарства. За что и поплатилась.

Ангел уточнил, сколько мне лет вообще, как давно я занимаюсь колдовством и почему делаю замечание старшему?

Решив, что моя оценка Грегора не изменится никогда, я напомнила, что нам обещали лишь пару часов практики и, что пора бы отпускать теоретиков, чтобы искать новые комбинации.

Как ни странно, на это замечание ангел-хам отреагировал адекватно. И отпустил всех ботанов. Последствия взрыва слизала черная бездна, а мы направились к выходу.

Восхищение во взглядах, надежда и обожание – вот, чем потчевали меня оперативники, пока я шла на свой уровень, к Луке в библиотеку.

Проводив взглядом новую героиню дня, Паша Черный направился к куратору.

– Грегор, что это было?

Осознание того, что ангел – актер, помогло держаться с ним на равных. Наставник и сам видел, что парень не из дураков. Видел еще год назад, когда впервые поставил на него свою метку. Поэтому и отвечать решил без утаек.

– Сильная личность, – рассматривая новую стену с мишенями, ангел примеривался к рисункам, – с еще большим нераскрытым потенциалом. Она ведь напротив тебя поселилась?

То ли Грегор паршиво сыграл, то ли Черный был слишком хорошо обучен, но вопрос остался без ответа.

– И как она должна раскрыть свой потенциал?

– Будем помогать ей! – Ангел, поняв свою ошибку, развел руками и снова включил «дурачка». – Пусть отдыхает сегодня. Голову даю на отсечение, она там сейчас или в обморок упадет, или пойдет блевать.

– Грегор, – Паша сжал кулаки, – можно тебя попросить?

– Быть более сдержанным в высказываниях? – как-то сразу похолодел куратор, угадывая на лету ход мыслей парня. – Поговорим об этом завтра. Сегодня мы с тобой идем наверх…

До меня еще с самого утра доходили слухи, что кто-то из наших оперативников отправляется на «прогулку». Кто именно – не знали даже сами оперативники. Да, да… как бы ни пытались кураторы настращать своих студентов, информация все равно разлеталась со скоростью света. А все благодаря внутренним коммуникаторам, подконтрольным отделу аналитики.

В принципе, подозреваю, что и запреты все были лишь ширмой, еще одним фейком, как погружение под землю в первую ночь пребывания в лагере «Бета». Зачем тогда селить оперативника с аналитиком, а ботана с громким званием «Хранитель Традиций» – с лаборантом?

Единственным, не поддающийся сомнениям запретом стал сухой закон. Никакого алкоголя вообще. Любители пивка по вечерам расстроились, но все еще надеялись на послабление внимания «вожатых» через некоторое время.

Сидя в библиотеке, в тишине и пыли, я пыталась сдержать дрожь в руках. Практические занятия разогнали кровь, зарядили энергией настолько, что казалось, меня разорвет на мелких хомяков, если сейчас же не спустить пар. Грегор-грубиян запустил маховик электро-турбины, и я никак не могла ее остановить!

– Лука, что мне делать?

Мой куратор сидел за массивным столом, к которому я подошла, чтобы спросить совета. Объяснив суть проблемы, я присела в кресло, обитое бархатом изумрудного оттенка.

– У Грегора была однажды подобная тебе напарница. Они работали настолько слажено, что выдавали лучший результат крыла. И легиона…

Про легион я слышала в первый раз. Но это мне показалось менее интересным, чем рассказ про напарницу ангела-хама.

– Она выходила на поле боя и обеспечивала боекомплектом всю команду, а это человек десять.

– Она всем подходила по уровню заряда?

– Нет, – Лука откинулся в своем кресле, – она могла варьировать напряжение.

– Ммм, здорово, – уважаю универсалов. Во всем. – Так, как она снимала это напряжение?

– Постоянно дралась. Сбрасывала энергию, а затем снова заряжалась на поле боя.

– Ну, меня пока рано брать на сражения.

– Сейчас вообще рано кого-либо брать наверх, – казалось, Лука мог бы стать, преградив путь наверх желторотикам. Но время не ждало.

– А как мне быть?

– Тренироваться. Искать новые формулы, в которые ты могла бы вкладывать больше смысла и меньше энергии. Чтобы не раскачивать маятник.

– А если я его слишком раскачаю?

Ангел задумался, замер, подняв брови.

– Думаю, если ты выйдешь наверх, тебя и твою «батарейку» почуют многие бесы. Ты для них будешь не просто лакомым кусочком. Ты станешь для них…

– Деликатесом…

Лука, согласившись на мою формулировку, заерзал в кресле.

– Значит, мне надо придумать способ сброса энергии. Или вообще ее не вырабатывать.

Ангел закашлялся. Я поняла его смятение. Такой ценный ресурс, как я, не должен пролеживать без дела.

– Пойду, почитаю что-нибудь умное. Может, придумаю…

Но почитать не вышло. В голове все время крутился момент с напарницей ангела. Зачем ему нужна была девушка-оружейник, если он сам может создавать оружие? Ну, ладно, она делала «снежки» для всей команды в десять человек! Но ведь это же не практично! И куда девушка делась потом? Если ушла из команды, значит, оставила всех без оружия? Проиграли бой?

Надо придумать нечто… Что-то вроде артефактов. Зарядить амулеты силой, выдавать дозировано и тогда не придется таскать с собой оружейника.

Вон, Катерина! Мастер спорта по каким-то боевым искусствам. Я не запоминала. Она натренированная, выносливая. А я? Ботан, одним словом…

Меня лучше в слинг за спину и я буду ножки поджимать, чтобы не болтались во время бега.

И еще меня беспокоил один момент. Лука сказал, что я буду «фонить» и бесы учуют меня за километр. Значит, необходимо найти какую-то энергетическую защиту!

Как много «надо», как мало «умею».

Подняв шариковую ручку-автомат, я приготовилась записывать идеи.

Ага, было бы что записывать!

«В начале было Слово», – всплыло в голове. Вот я взяла и записала в блокнот «Аз-есть-юсь». И это были единственные идеи, которые я смогла родить в этот злосчастный день.

В конце концов, я взяла книгу с собой и отправилась в свою комнату.

Оставив дверь открытой, я принялась потрошить знания.

«Аз буки веди. Глаголь добро есте, Живите зело, земля, и, иже како люди, мыслите нашь онъ покои. Рцы слово твердо – укъ фърътъ херъ. Цы, черве, шта ъра юсь яти.»

«Я знаю буквы: письмо это достояние. Трудитесь усердно, земляне, как подобает разумным людям – постигайте мироздание! Несите слово убежденно: знание – дар Божий! Дерзайте, вникайте, чтобы Сущего свет постичь!»

Это если фигурально. А вот дословно… Там людей даже приравнивают к червям, которые должны грызть знания.

– Снежка, я к тебе с сюрпризом! – Ксюха орала, стоя на ступени комнаты напротив. Ее, кажется, и в соседних коридорах услышали.

Но меня больше заинтересовало другое: за спиной подруги Женя Тодорковский спешно заправлял кровать, его волосы были взъерошены, а на щеках разлился румянец. Ох, и Ксюха, ох, и психиатр!

– Пожалуйста, не закрывай двери, – тихо попросила я ее, когда она попыталась отрезать от своей спины жалостливый взгляд соседа-аналитика.

– А? Чего? – не сразу поняла она меня, принявшись вертеть головой.

– Дверь, говорю, оставь открытой, – я сидела в пол-оборота ко входу, потому что раскладной стол стоял под окном, как раз напротив двери.

– Клаустрофобия?

– Нет, Ксюша, просто твой энтузиазм занимает так много места, что, кажется, не поместимся мы с ним в нашей коморке.

– Смотри, что мы можем сделать! – хохотнув на замечание про энтузиазм, соседка плюхнулась на свою кровать, еще в полете включая планшет. – Ты какую панораму хочешь за окном?