И только в Иркутске зверькам хорошо. Их любят, жалеют, подкармливают,

а иногда даже устраивают им персональные выставки.

В городе открылась выставка картин тюленя Тито. Тридцать девять

работ, выполненных гуашью в абстрактной манере, представлены, как

принято говорить, на суд зрителей. Живет Тито в местном нерпинарии, а

рисует так: на край бассейна крепится мольберт, кисти художник держит

в зубах. Получается не хуже, чем у многих человеческих художников (некоторые

говорят: лучше; это, видимо, критики).

Особенно впечатлила зрителей картина «Пожар в прибайкальской

тайге». Все чин-чинарем: зеленые деревья, черный дым, красный огонь.

Название, впрочем, Тито дал не сам (может быть, он имел в виду какой-то

другой пожар или наводнение), а ученые-биологи. Если картина не нравится,

Тито взмахом ласт безжалостно окатывает ее водой. По-хорошему,

надо бы его принять в союз художников, в профильную секцию анималистов,

но рекомендации для приема ему никто не даст. Не любят у нас

конкурентов…

Человечество понемножку звереет. Наверное, поэтому мы так любим

очеловечивать животных.

ОРЛЫ ГОВОРЯТ: «ВАУ!»

Жизнь наша полна ритуалов и обрядов – милых домашних, строгих

официальных и всяких прочих, число коим – тьма. Например, вручение

жене получки – очень приятный ритуал.

Бывает, «срубит» муж на калыме деньжат, придет домой, положит

будто невзначай пачечку на стол – и к телевизору. Весь такой равнодушный,

небрежно покуривает, а сам «стрижет» глазом: среагирует ли супруга

любезная, и какова будет мера радости, бурно она обрадуется или так,

с кислотцей…

…Так в каменные века охотник притаскивал домой ногу мамонта.

Бросит у пещеры, сам в сторонке сидит, палочку стругает. Умная жена

выскочит из пещеры, всплеснет руками, возопит: «Ой, мамонт!» – будто

и не слыхала, как он, пыхтя, волок ножищу к пещере.

«Ого, какая! Ах ты, мой богатырь, охотился, бедненький, замучился

совсем…» – это уже к мужу. А тот, гордый, всклокоченный, стругает

свою палочку. Для этого самого «ах ты, мой…» и проч. он и мотался по

лесам, как проклятый, махал каменным топором, орал, потел…

Так, повторяем, поступит умная жена.

Умных жен у нас, конечно, гораздо больше. Именно этим и ничем

иным объясняются результаты социологического исследования, прове

денного в России. Матримониальные изыскания всегда интересны, а в

канун 8 марта – сугубо. Фонд «Общественное мнение» выяснял мнение

людей в 44 регионах. Спрошено было у граждан: как вы насчет многоженства

полагаете? Хорошо это или так себе?

Граждане ответили очень кучно. «Не-е, это нам не годится!» – отрезали

62 процентов респондентов. Большая группа отнеслась к легализации

многоженства равнодушно. И только 10 процентов – самые, значит, орлы

– сказали: «Вау!».

В переводе это означает: и рождаемость улучшится, и нехватка мужчин

уменьшится, да и вообще… Нет-нет, пора вводить!

Интересно, что к многомужеству у нас относятся еще хуже: одобрение

высказали лишь 6 процентов. Так что наши моральные основы тверды, и

семейные ценности крепки, как скала.

Во всяком случае, во время опросов…

РОВНО В ТО ЖЕ МЕСТО

Что делают в селе Чуйка Турочакского района Республики Алтай по

вечерам? А то же самое, что и в столицах – сидят, выпивают…

Эх, хорошо все начиналось! Сели, выпили, закусили. Были: зять с женою,

тесть и теща Елизавета К.

Поговорив душевно, разбрелся народ часиков в десять по постелям

(заметьте, не допив). И только теща Елизавета остановиться не смогла.

Не брал ее угомон!

Теща (поддатенькая, конечно) все чего-то кипятилась: разговаривала

сама с собой, ругалась… Через час так и не уснувший толком зять не

выдержал. Поднялся, сел за стол и продолжил ужин, т. е. стал допивать.

Буйная теща, естественно, попросила налить. Бесчувственный зять отказал.

Больше того, когда ругательства вспыхнули с новой силой, он выгнал

тещу за дверь и велел идти ночевать к ее сыну-соседу. Теща Елизавета

колотилась в дверь и бранилась. Тогда зять в сердцах вытащил из кладовки

ружье, заряженное дробью, вышел на крыльцо и – пальнул два раза в

убегающую по тропинке тещу!

Зять попал… Куда же он попал? Да туда и попал – в то самое место,

которое лучше всего описано в одном милицейском протоколе. Правда,

там речь шла о корове. Начертано было на века и вошло в анналы бессмертное:

«Гражданин Н. дразнил корову, та погналась за ним и произвела

укушение в место, находящееся между спиной и задней стороной

колена».

Зять тещу не кусал, но попал туда же, причем два раза.

Получилось телесное повреждение, а их милиция очень не любит.

(Она вообще всего не любит. У нее есть специальный толстенный список,

где записано буквально все на свете – и сплошь наказуемые деяния.

Называется список «Уголовный кодекс»).

Зятя забрали и ввергли в узилище. Изолировали от общества (заодно

и от подстреленной тещи), поговаривая о покушении на убийство. Насчет

убийства, криминалистам, конечно, и карты в руки (дробью, в заднее место…).

Им видней.

А нам что теперь? А нам теперь надо сделать самое главное! Нужно

во что бы то ни стало добыть милицейский протокол о теще Елизавете! В

Турочакском районе, без сомненья, пишут не хуже, чем безвестный коровий

протоколист («укушение, задняя сторона колена»). Значит, мир получит

еще одну историческую запись и бережно поместит ее в анналы.

Россия прирастать будет Сибирью. А мы прирастать будет анналами.

Больше нам и прирастать-то, вроде, нечем…

БАБА ШЛА, ШЛА, ШЛА…

Неожиданным находкам и счастливым обретениям посвящены лучшие

образцы мировой литературы. Гамлет нашел череп Йорика. «Муха

по полю пошла, муха денежку нашла». Классическим примером является

«Повесть о Бабе».

Образ Бабы – луч света в нашем тусклом царстве. Она – великая путешественница,

потому что все время куда-то идет. «Баба шла, шла, шла…»

– и нет конца этой одиссее. И вот награда за усердие – «пирожок нашла!»

Тут бы, кажется, бабе и отдохнуть, уйти на покой, предаться изнеженности

нравов. Но не такова наша труженица, знатный ходок, неутомимая искательница

новых путей и пирожков! И вновь продолжается бой: «Села,

поела и опять пошла»!

Баба не только упорно трудится над поиском пирожков, но и культурно

отдыхает. Поэтому вторая часть эпопеи посвящена празднеству:

«Баба стала на носок, а потом на пятку». (Подчеркнем, на свой носок, а

не злобный носок какой-нибудь цэрэушной вражины, покусившейся на

пирожок, – ибо баба миролюбива и толерантна). Далее грянула полная

дискотека – «стала русского плясать, а потом вприсядку».