В общем, умер я от инфаркта, порадовав массу завистливых недоброжелателей.

Умер и вздохнул свободно. Не скажу, что я по натуре такой уж аскет, но для чувства удовлетворенности мне нужно очень не много. И счета в банках различных стран позволяли обеспечить это немногое на много лет вперед. Я везде побывал, все повидал, еще два раза оседал на одном месте, обзаведясь очередной семьей, после чего приходилось очередной раз умирать.

К концу второго столетия своего бренного существования наконец-то тело состарилось. Как пояснил странник, оболочка выработала отпущенный ей ресурс. Я воспринял старость спокойно. Не то чтобы устал жить. Скорее, устал терять дорогих и любимых людей, устал от одиночества, устал от однообразия. Возможно, будь у меня прогрессорский склад ума, и за отпущенные две сотни лет я насовершал бы массу научных открытий, сделал бы пару-тройку оставивших глубокий след в истории политических карьер. Но, я такой, какой я есть. И потому ничего особо интересного, о чем стоило бы рассказать, за эти долгие годы не случилось.

В четвертый раз я умер по-настоящему. Нет. Вру. По-настоящему умерла моя оболочка. Я же, не только к собственному удивлению, но и к удивлению Странника, продолжал себя осознавать как, если можно так выразиться, единицу сознания.

Я будто бы воспарил над умершей оболочкой и ошарашенно взирал на окружающее пространство. Взирал – не совсем правильное определение, ибо невозможно видеть все вокруг сразу на триста шестьдесят градусов.

– Вот я и свободен, – сообщил Странник, и я понял, что продолжаю ощущать его присутствие.

– А я? Я вроде бы тоже…

Не буду рассказывать о продолжительных всплесках эмоций пораженного моим присутствием Странника. Ведь он всегда уверял, что примитивная сущность оболочки должна исчезнуть сразу после смерти материального тела. В конце концов, мой бывший паразит предположил, что во время вынужденного симбиоза мне передалась часть его сущности, и я теперь стал таким же, как он. Придя к такому заключению, Странник успокоился и заявил, что отправляется на поиски новой более подходящей оболочки.

– Эй! А я? – только и успел крикнуть, боясь остаться беспомощно висеть над своим хладным трупом, как меня вдруг сорвало с места, протащило сквозь стены и потащило ввысь. Вот уже город превратился в маленькие кубики, обрамленные двумя линиями рек, в окружении полей и небольших лесных массивов.

– Ты чего ко мне прилип? – оторвал меня от созерцания раскинувшихся просторов Странник.

– Я? Да я вообще ничего не понимаю. Висел себе спокойно посреди комнаты, и вдруг поволокло куда-то… Нет, ты знаешь, а мне даже понравилось парить вот так бесплотным духом. Вот только научиться бы самому передвигаться. И вообще, куда ты собрался без меня. Полторы сотни лет просидел на халяву в моей черепушке. Вот давай теперь, учи быть духом бесплотным.

Странник согласился стать наставником без лишних раздумий. Возможно, ему надоело вечное одиночество, и перспектива заиметь товарища показалась привлекательной.

Передвигаться в пространстве оказалось несложно. Надо просто выбрать определенный предмет и мысленно от него отталкиваться или наоборот тянуться к нему. В общем-то, так и обычный человек ходит, визуально определяя цель движения. Только ему еще нужно выбирать путь, а в моем нынешнем состоянии преград не существовало.

И вот, забыв о времени, я парил в небесах, стремительно перемещался в любую точку планеты, проникал в самые потаенные уголки. Не могу найти слова, чтобы описать испытываемые мною чувства. Как я мог столько лет потратить на заточение в какой-то жалкой оболочке? И что вообще эти странные сущности находят в существовании, ограниченном возможностями физических тел?

Иногда меня находил Странник и пытался что-то говорить. Но я отмахивался от него, ныряя в океанские глубины, или проникая в гарем какого-нибудь восточного правителя.

Когда, наконец, первая волна восторга и упоения абсолютной свободы схлынула, я сам разыскал Странника.

– Эй ты, жалкий узник физической оболочки, – завопил я, обнаружив его где-то в районе Кавказа, – объясни, что вы, неразумные сущности, по нелепой случайности, наделенные божественными возможностями, находите хорошего в добровольном заточении.

– О чем ты, Олег? В каком заточении? – на лице Странника выразилось искреннее непонимание. – Покушай этот отличный шашлык, запей изумительным белым вином. Потом спокойно объясни, что ты хочешь, да.

Только теперь обратил внимание на то, что он сидел за столом на террасе, расположенной на горной площадке. Прямо перед террасой простиралась морская гладь, на которой белели несколько треугольников парусов небольших яхт.

У странника тело солидного джентльмена явно кавказской национальности.

– Тофик Азизович, – по платановой аллее, ведущей от двухэтажного здания, к столику подбежала молоденькая блондиночка. – Только что позвонил Фархад. Поставщики груз отправили. Завтра утром он должен быть у нас.

– Хорошо, Леночка. Свяжись с Константином, пусть встречает, – отечески улыбаясь симпатичной девушке, распорядился мой друг.

– Да ты, никак, в кавказские мафиози заделался? – поинтересовался я у бывшего соседа по оболочки.

– Не носиться же вслед за тобой по всей планете, – степенно ответил тот, отпивая из бокала. – Я честный бизнесмен с полностью легальным бизнесом, честно отжатым у одного зарвавшегося азиата.

Он что-то еще говорил, но я пропускал слова мимо не существующих ушей, ибо все мое внимание сосредоточилось на сочных ломтиках поджаренного на углях мяса и на горке искрящейся капельками воды свежей зелени. Как же вдруг захотелось ощутить аромат шашлыка, почувствовать во рту его сочный вкус, с хрустом зажевать веточки петрушки, укропа и острым цицмати…

– Вах, слюшай, дарагой, научи меня вселяться в оболочки, да!

Наука вселения далась не сразу. Самым сложным оказалось проникновение. Страннику с трудом удалось научить меня пеленговать, если можно так выразиться, слабую человеческую сущность и, зацепившись за нее, пытаться овладеть телом. Тут еще влияла моя собственная человечность. Не мог я вот так вот взять и завладеть телом первого попавшегося ни в чем не повинного человека. Выбирал для вселения либо каких-нибудь мафиози, либо зажравшихся чиновников. Однако сущности таких особей, как и предупреждал Странник, оказывались довольно устойчивыми. Опыты с первыми клиентами закончились инсультами, что привело мозги оболочек в непригодность для вселения. И что мне было делать? Продолжая осознавать себя человеком, со всеми вытекающими из этого осознания нравственными критериями, я не мог отнять тело у простого ни в чем не повинного работяги.

Как-то, подыскивая очередного подопытного кролика, я посетил бильярдный клуб и увлекся наблюдением за игрой. Тут-то в голову и пришла мысль… Кстати, а куда приходят мысли бестелесному духу? Впрочем, не важно. Важно, что приходят. Так вот, я подумал, а что если не втискиваться в оболочку, постепенно вытесняя сущность хозяина, как учил Странник, а шарахнуть со всей дури, подобно бильярдному шару… Впрочем, чего тут долго размышлять? Вот толстяк с кием, степенно катая шары, рассказывает партнеру, как ловко втершись в доверие к лоху, отжал весьма прибыльное предприятие. Наш клиент! Беру дистанцию для разгона. Я бильярдный шар на идеально ровной покрытой зеленым сукном поверхности. Моя цель застыла перед лузой, лоснясь матовым блеском круглых боков. У-ух, я его… Бросок! Звонкий костяной щелчок! И шар сущности толстяка в глубокой лузе!

Бр-р-р… Теперь-то я понял, что чувствовал Странник, вселившись в мое тело. А ведь я старался поддерживать более-менее спортивную форму. Эта же пыхтящая оболочка страдала целым букетом прогрессирующих недугов, сопутствующих автомобильно-диванно-офисному образу жизни. А после свободы от бренной плоти ощущение и вовсе такое, будто я вселился в труп. Не-е-ет, оставаться в этой тушке я не желаю! Но, прежде все же надо сделать кое-какое заявление.