Через две недели она легла под нож, взяв с мужа обещание, что он не станет приходить в клинику до тех пор, пока ей не разрешат поехать домой.

Ярцев был категорически против, но Катя твердо стояла на своем – только разговоры по телефону. Она не могла позволить, чтобы он видел ее некрасивой. Ей было достаточно и того, что они прожили вместе полтора месяца после трагедии.

Саша уступил скрепя сердце.

Первые дни после операции давались очень тяжело. Перевязки, антибиотики и обезболивающие средства облегчали страдания лишь на время, отечность спадала медленно, и Катя была в отчаянии. Чужая страна, уютная, но все же больница, очень вежливый персонал, и ни слова по-русски доводили ее до истерики. В отличие от мужа, Катя совсем не понимала немецкий язык. Она ненавидела Германию.

«Все, достаточно! Я приеду. Мне плевать, как ты сейчас выглядишь. Я хочу быть рядом с тобой! – громыхал в трубке муж. – Это невыносимое испытание – находиться в одном городе, и не иметь возможности поддержать тебя своим присутствием!»

«Не смей! Приедешь, когда мне разрешат отправиться домой!» – упрямилась Катя.

Ярцев снова уступил. Она не знала, что в первые дни после операции он не находил себе места. Он не мог есть, не мог спать. Каждые три часа он звонил ее лечащему врачу, требуя полного отчета о ее состоянии, и за всю историю работы клиники не было клиента настырнее.

На шестой день появились первые улучшения, и Катя начала успокаиваться. В ее сердце затеплилась надежда на возвращение прежней привлекательности. Она понемногу приходила в себя.

Для ускорения периода реабилитации ей назначили физиотерапию и массаж. Косметологические процедуры, контурная пластика – чего только не делали с ее лицом, чтобы исправить нанесенные повреждения. Порой она так уставала, что хотелось лезть на стену. Но рядом был Саша, и она не имела права сдаваться.

Всю свою бешеную энергетику Ярцев направил на Катю. Он вцепился в нее мертвой хваткой и тянул вперед, не давая отчаиваться. Если бы не его безумная упертость и твердое намерение добиться ее полного исцеления, Катя бы не дошла до конца.

Саша не сдавался. Он следил за ее образом жизни. Он заставлял ее правильно питаться и много гулять на свежем воздухе. Он заставлял ее учить немецкий язык, который доводил ее до слез и совсем не давался.

Он вломил в ее восстановление столько денег, что Катя боялась даже об этом думать.

За первый год совместной жизни Ярцев многое дал своей жене. Он лепил из нищей, сломленной нанесенными увечьями девчонки новую женщину – роскошную и уверенную, себе под стать, и Катя, приоткрыв рот от восторга, беспрекословно подчинялась новшествам.

«Я не согласен на меньшее». Теперь этот его девиз сопровождал Катю по жизни, и она обожала своего мужа. То, что он старше и опытнее, давало ему бесспорное преимущество в ее глазах. За первый год их брака он заменил ей всех – Саша стал требовательным родителем, любящим мужем и самым лучшим другом.

Постепенно Катя выздоравливала. Она распускалась во всей красе осторожно и медленно, страшась оступиться и снова упасть на самое дно. Но рядом, у нее за спиной, стоял Саша. Он был ее каменной стеной и поддержкой.

Она не знала, как у них получился ребенок. Врачи отчаянно рекомендовали ей повременить с беременностью, и они с Сашей всеми силами следовали рекомендации. Как получилось, что спустя десять месяцев после переезда из России у нее под сердцем оказался малыш, до сих пор оставалось загадкой.

«Я не стану тебя осуждать, если ты примешь решение, о котором говорит наш лечащий врач». Эти слова давались Ярцеву с трудом – они хотели ребенка. Но рисковать Катей еще раз лично для него было невыносимо.

« Как же я буду жить дальше, если отниму у него жизнь? – со слезами на глазах шептала в ответ она. – Как, Саша? Ведь мы так хотели его…»

Катя решила родить. Вопреки всем предостережениям и уговорам врачей она выбрала ребенка.

Беременность не сулила ей ничего хорошего – организм, перенесший столько повреждений, был не готов к еще одному испытанию. Но решение больше не обсуждалось. Оно пришло в тот же миг, как стало ясно, что ребенок уже есть.

Все девять месяцев Катерина находилась под пристальным вниманием врачей. Чего ей только не прописывали для поддержания организма. Ее тело было исколото иглами от капельниц и уколов, но это было еще терпимо. Сложно было выносить боли в правой части лица. Они опаляли резко и внезапно, и от этого сводило даже челюсть. Обезболивающие средства были под запретом.

По ночам ее мучили кошмары. В них она все также продолжала находиться в том подвале, и ей снова и снова резали лицо острым ножом.

Ее муж отложил все дела. Он был рядом, всегда и везде, готовый по первому зову прийти на помощь. Он научился делать теплые компрессы и уколы, чтобы не мучить Катю лишними поездками в больницу. Он готовил для нее соки из свежих фруктов и запекал в духовке блюда без соли, чтобы снизить нагрузку на работающий за двоих организм и избежать отечности. Это был его ребенок, который появился вопреки всему, и Ярцев считал, что несет за здоровье Кати и малыша личную ответственность.

Он больше не занимался строительством, не посещал деловых форумов и мероприятий, в которых участвовали крупные инвесторы. Все свои ресурсы он вкладывал в усовершенствование производства АК-47. Его заводы производили оружие, которое было так необходимо союзникам, и доходы от продаж росли пропорционально потребностям в вооружении.

Спустя девять месяцев под надзором врачей Гамбургской клиники Катя родила маленького мальчика. Имя не обсуждалось – ребенок был настолько похож на своего отца, что первым словом новоиспеченной мамы, когда ей поднесли новорожденного сына, было имя мужа – Саша.

После рождения сына Ярцевы продолжали жить в районе Санкт Паули, все в той же съемной квартире, которую подобрали, еще находясь в России. Психотерапевт, которого посещала Катя, не рекомендовал менять место жительства, и они продолжали ютиться в съемной двушке.

Каждое воскресенье с марта по январь ранним утром недалеко от их дома работал Рыбный рынок. Ярцевы обожали бродить среди рыбных прилавков и слушать целые концерты, которые устраивали продавцы, чтобы продать свой товар.

Кате нравились цветочные аукционы. Она с удовольствием участвовала в небольших развлечениях на ярмарках. Постепенно их квартирка заполнялась неповторимыми мелочами, каждая из которых о чем-то напоминала и делала совместную жизнь уютной.

Старинный северный город, с бесчисленными парками, аллеями и огромным озером, у которого так любили отдыхать местные жители и туристы, заставил Ярцевых втянуться в его жизнь, и они уже не планировали уезжать обратно в Россию. Здесь, в Германии, они пытались обрести счастье. Простая квартира, дружба с соседями, и никакой показной роскоши. Никто не догадывался, чем на самом деле занимается Саша, и почему Катя сторонится общения с незнакомцами.

За последний год Катерина частично восстановила свое здоровье. Осталась только невралгия, которая проявлялась бессонницей, чудовищными кошмарами и болью в правой части лица. Чаще всего приступы случались, когда Катя оставалась в городе одна, без мужа. Вот и сейчас приснился кошмар.

Ее брата Сережу так и не нашли. Он, словно растворился. Доблестные сотрудники правоохранительных органов лишь разводили руками. А потом убрали дело в дальний ящик.

Катя снова взглянула на сына. Малыш все также крепко спал, уткнувшись носиком в подушку.

Она улыбнулась. Не важно, что Сергей остался безнаказанным. Главное – благодаря упорству мужа она снова может с гордостью появляться рядом с ним на публике. А еще у нее есть самое большое сокровище на свете – их маленький сын. Жизнь оплатила сторицей ее страдания.

Она достала из шкафа платье в пол, цвета темного шоколада, с соблазнительным вырезом в области груди. Разложила наряд на постели и поспешила в ванную комнату.

До приезда мужа осталось совсем немного, и она обязана выглядеть красиво. Сегодня их праздник, к тому же, она не приготовила завтрак, как обещала, так что, придется постараться, чтобы Саша остался доволен.