-Постойте!
-Тише, тише, Эмили. Что случилось?
-Вы мне напомнили. Пленные... здесь есть пленные земляне. Мы должны потребовать их освобождения.
-Мисс Клайренс, вам своих проблем мало? Нельзя злоупотреблять гостеприимством хозяев. Откуда вы знаете, сколько этих пленных и в каком они состоянии? Вы решили стать сестрой милосердия? Подумайте, ведь над ними могли ставить опыты. Они могут оказаться носителями чумы или чего-нибудь похуже.
-Но Роберт! Участь подопытного кролика - это же хуже смерти! Мы не можем бросить здесь этих несчастных! На корабле наверняка есть все условия, чтобы организовать карантин.
-Я сказал вам - нет. Я не из тех, кто сам себе создает проблемы.
-Но подумайте, Роберт, Земля не забывает подобных заслуг.
-Хотите прельстить меня лаврами героя? Мордоворот в генеральском мундире прицепит мне на грудь медальку из дешевого сплава, будет долго трясти руку и говорить напыщенную чушь, обо мне напишут в газетах, я получу двадцать девять писем от поклонниц и два - от поклонников, и какая-нибудь фирма пригласит меня в свою рекламную кампанию: "Как вам это удалось, мистер Уайт? - Жуйте Stellar Gum, ребята, это единственный ключ к успеху!" Ну нет, благодарю покорно. Я уже объяснял вам, что я абсолютно не тщеславен.
-Вы кончили? Я только хотела сказать, что по недавно принятому закону поступки такого рода награждаются не только медальками, но и солидными денежными премиями.
-Ха! Вот мысль, которая никогда не придет в голову коррингартийцам: они бы гроша ломаного не дали за своих пленных. Ну хорошо, допустим, вы меня убедили. Я попрошу графа, но не буду очень настаивать: не хотелось бы ссориться с ним из-за пустяков.
Роберт вновь поднял колпак. Комендант, который не мог понять, почему катер не взлетает, еще оставался на связи.
-Граф, у нас возникло дополнительное требование. Надеюсь, оно вас не затруднит. Мы требуем освобождения земных пленных.
-Еще недавно вы хотели только улететь с планеты.
-Аппетит приходит во время еды. Но я клянусь вам, что это последнее условие. Мы даже не просим для них дополнительных продуктов.
-Они и не потребуются. На базе только один пленный.
-Я вам не верю, - Роберт прикинул, что размер премии пропорционален числу спасенных.
-Это ваше дело, - огрызнулся зир Ратхерн.
-Ну хорошо, хорошо. Значит, этот пленный должен быть доставлен на летное поле, пока мы будем выбирать звездолет.
-Ладно. Но больше никаких условий.
-О'кей.
Щелкнул, закрываясь, колпак. Катер поднялся над полом, развернулся и вылетел из купола.
Вопреки ожиданиям Эмили, Роберт посадил машину на самом краю космодрома, за пределами летного поля.
-Нажмите среднюю кнопку и держите, - велел он своей спутнице. -Они должны быть уверены, что как только вы ее отпустите, произойдет взрыв.
Эмили предстояло сыграть этот спектакль отнюдь не в отсутствие зрителей: вооруженные солдаты уже окружали катер.
-Не скажу: не бойтесь, но, по крайней мере, не показывайте своего страха, - посоветовал напоследок пилот и вылез из кабины. Эмили видела, как он, сжимая бластер, быстрым шагом пересек бетонное поле и исчез в люке одного из кораблей. Она не смогла бы сказать, сколько он пробыл там; казалось, время остановилось, и она теперь вечно будет сидеть, скорчившись в душной кабине над бесполезной кнопкой, в окружении безобразных лиц коррингартийцев, под дулами их бластеров... Но, наконец, Уайт вышел из корабля и, не подав никакого знака, направился к следующему.
Он обошел все 8 звездолетов, сопровождаемый молчаливым экскортом солдат, которым, впрочем, он не позволял заходить внутрь. Эмили заметила - или ей только показалось? - что в каждом следующем корабле Роберт задерживается дольше предыдущего, да и походка его изменилась: если вначале он почти перебегал от корабля к кораблю, то теперь шел медленно и словно неуверенно. Наконец, выйдя из последнего звездолета, пилот обратился к офицеру конвоя, у которого на шее висела плоская коробочка транслятора. Тот протянул ему переговорное устройство. На мгновение их руки соприкоснулись, и оба вздрогнули от отвращения.
-Граф, вы меня слышите?
-Слышу, - донеслось из динамика.
-Я выбрал корабль. Где пленный?
-В машине у космодрома.
-Слушайте последние инструкции. Велите своим солдатам отойти от катера на сорок метров. Те, что таскаются за мной, пусть отойдут на край поля. Сейчас я начну радиопередачу, и мой товарищ покинет катер. Пока он будет идти к кораблю, ни один солдат не должен двигаться. Когда он подойдет, подвозите пленного. Машина должна быть открытой и остановиться в десяти метрах от корабля. Все.
Роберт вернул переговорное устройство и направился к звездолету (совсем не к тому, из которого только что вышел). Едва он скрылся внутри, как ожил динамик в кабине катера.
-Эмили, слушайте внимательно. Дождитесь, пока солдаты отойдут и пока в динамике послышатся отчетливые сигналы. После этого нажмите правую кнопку и только потом - слышите: потом! - отпустите среднюю. Откройте люк и вылезайте. Смотрите при этом на часы. Люк должен оставаться открытым 25 секунд - я хочу разрядить аккумуляторы мины - ровно 25, не меньше и не больше. Потом как можно быстрее идите к кораблю. Ничего не перепутайте, иначе мы взлетим на воздух. Повторяю: нажать правую, отпустить среднюю, 25 секунд. Все.
Эмили, как она ни была взволнована и напугана, не могла не восхититься этой речью. Коррингартийцам, прослушивавшим разговор, вряд ли могло придти в голову, что это спектакль. Вот только плохо, что пилоту пришлось назвать ее по имени. Эмили понятия не имела, почему это плохо; но ведь неспроста же Уайт назвался Смитом. Впрочем, если бы он назвал ее по фамилии, было бы гораздо хуже...
Она старательно выполнила все инструкции по обращению с миной и быстро, почти бегом, устремилась к кораблю, в котором скрылся пилот. Солдаты стояли неподвижно, но это не была неподвижность статуй - это была неподвижность видневшихся впереди космических кораблей, готовых к старту в любую секунду. Палило солнце, и ни единый ветерок не колебал раскаленный воздух, поднимавшийся над разогретым бетоном. Над летным полем тяжело нависла неестественная тишина, нарушаемая лишь звуком торопливых шагов Эмили.
