— Твоё отношение к женскому полу порой так уморительно, — улыбнулась Ольга. — Слышала бы Рада, как ты её девчонкой называешь, вот бы посмеялась.

— А она что? Мальчик, что ли? — хмыкнул я.

— Она жестокая и сильная воительница, способная убить практически любого, не испытывая колебаний и душевных терзаний, а ты её девчонкой кличешь.

— Я же не конкретно про неё говорил, а так, в общем смысле.

— У тебя в этом смысле вложено слишком много слабости, как основной характерной черты женского пола из твоего мира, — завернула Ольга. — Но здесь-то девушки другие, мы тут сами и зубы выбьем, и закопаем на месте, если надо. Пора бы уже привыкнуть.

— Не нагоняй на меня скуку, — показательно зевнул я. — Я уже привык к определённого рода стереотипу и по новой переучиваться не собираюсь. У меня и так с женой постоянные тёрки, всё время мучаюсь вопросом: то ли её взять на руки, то ли самому к ней забраться.

— Ах вот как, мучаешься, значит? — прищурившись, спросила Ольга, — Ну-ка поподробнее про свою жену расскажи, пожалуйста.

— Оль, давай попозже про эту, хм, замечательную женщину.

— Ты ещё и хмыкаешь, — наигранно возмутилась она.

— Я, конечно, понимаю, что лёгкая сатира во внутрисемейных отношениях приветствуется, но давай всё же вернёмся к земным вопросам, или правильнее сказать, к подземным. Вопрос с кладбищем не решён, — серьёзно произнёс я.

— Умеешь же ты развлечь девушку, — вздохнула она, в этот раз примерив на себя печальный образ, — ну давай решим с кладбищем, раз другой темы нет. Ты у меня кто? — неожиданно спросила Ольга в конце.

— Умеешь же ты поставить мужчину в тупик, — вернул я реплику и добавил: — Я князь Гордеев, муж великой княгини Ольги.

— Надо же, — покачала головой моя язвочка, — и это правильный ответ. А теперь скажи мне, что скажут люди, если вдруг заметят тебя на кладбище, да ещё и ночью. На видеокамеру попадёшься или просто кому-то на глаза?

— Наверное, подумают, что князь очень странная личность, — улыбнулся я.

— Ага, очень странная, особенно если застукают, как ты ковыряешься в гробу, — фыркнула Ольга и, сменив тон на серьёзный, выговорила: — Мы не оберёмся позору, если такое случится. Потом просто не отмоемся, так что давай не рисковать понапрасну там, где этого риска можно избежать. Несколько девушек справятся с заданием без особых проблем, а учитывая, что Рада — сильная Альфа в стихии земля, для неё вскопать могилу дело одной минуты.

— Ладно, так уж и быть, уговорила, останусь дома, — приняв благосклонное выражение лица, согласился я с доводами супруги.

— Ой, спасибо, прямо порадовал, — не упустила возможности поязвить моя благоверная супруга.

— Ты когда язвишь, у тебя морщинки проявляются, — поддержал я обмен «любезностями».

— Ну, ты и врун, — качая головой, ответила Ольга и, чуть повысив голос, позвала, — Яна!

Голова девушки тут же высунулась из-за двери, ведущий в коридор, и с молчаливым вопросом в глазах она посмотрела на Ольгу.

— Позови Раду.

Долго нам ждать не пришлось, и буквально через две минуты Ольга нарезала круг задач хранительнице, которой доверили командование над операцией. Рада выслушала весьма странный приказ с абсолютно спокойным и невозмутимым лицом и, сказав, что всё поняла, отправилась на дело. Спать ложиться не стали, смысла не было, ибо если всё пройдёт нормально, то через два часа максимум девушки должны вернуться. Так и случилось, и лёгкий шум во дворе возвестил нас, прихлёбывающих чёрт уже знает какую по счёту кружку чая, что группа вернулась. Внутреннее напряжение достигло пика, когда воительница вошла к нам в комнату.

— Здесь то, что было в гробу у Славицы, а это нашли неглубоко под крестом на могиле у Анджелы Войнович, — проговорила хранительница, выложив на стол две вещи. — Были помещены в глиняные кувшины и плотно обмотаны промасленной материей в несколько слоёв. Керамику брать не стала.

— Спасибо, Рада, можешь идти, — ответила Ольга, в то время как я уже потянулся к предметам на столе.

Две небольшие деревянные шкатулки наподобие той, что хранилась в Кремле, одинакового размера и формы. Резьба на крышке и боках немного пострадала, а лак на дереве местами потрескался и сошёл полностью, но гнили нигде не было. Немного волнуясь, взял в руки ту, что лежала в могиле Анджелы. Открыв, увидел слегка пожелтевший кусочек бумаги и аккуратно вынул его на свет. Всё-таки на ощупь это оказалась не бумага, судя по тому, как материал себя вёл, он больше походил на шёлк. Лоскут дорогой материи оказался размером примерно двадцать на двадцать сантиметров и при разворачивании явил знакомый уже почерк с очередным четверостишием. Разочарованно вздохнув, осторожно, а то ещё расползётся от неловкого движения, передал послание Ольге:

— Это по твоей части, солнце.

После ставшей уже традиционной паузы моя жена прочла очередной опус югославской королевы:

Я честно прослушал до конца, естественно сходу ничего не понял и потянулся за второй шкатулкой, одновременно молясь всем богам сразу, чтобы там оказалось, что угодно, но только не очередной стих, иначе я взвою. Сначала перед глазами предстал бесформенный комок какой-то материи, и я, уже не сильно церемонясь, взял его в руки. Внутри оказался завернут твёрдый предмет, который был немедленно вытряхнут на ладонь.

— Неплохой экземпляр, — проговорила Ольга, разглядев то, что лежало в моей руке, — минимум пятнадцать карат, если не больше.

Я в каратах не разбираюсь, но сверкающий гранями бриллиант был достаточно приличных размеров и очень красивой грушевидной формы. Однако не его блеск был главным для меня, а тот факт, что передо мной был какой-то артефакт. Сжал в ладони драгоценность, прикрыл глаза и потянулся к структуре камня. Только таким образом можно было досконально изучить и увидеть все вложенные в него магические плетения. Своеобразный эффект линзы, когда через десятикратное стекло изучаемая вами вещь предстаёт совсем в другом цвете, проявляя на свет различные и до этого не видимые подробности. Ну что я могу сказать? Мастер, творившая это изделие, была, безусловно, незаурядным талантом, уж точно лучше меня, причём на порядок. Если это сделала Славица, то снимаю шляпу и низко кланяюсь, ибо узоров было накручено столько и они так плотно переплетались, что я просто терялся, пытаясь уловить суть амулета. В магическом фоне бриллиант никак не проявлял себя, а все узоры ощущались только таким методом: практически на ощупь и при плотном контакте.

— Не молчи, скажи хоть что-нибудь, — не выдержала Ольга.

Со вздохом отложив на стол вещь, которой тут же завладела моя супруга, я откинулся на спинку кресла и, закинув руки за голову, задумчиво проговорил:

— Это, безусловно, какой-то амулет или артефакт, но очень странной конструкции. Странна она тем, что я смог различить, как и атакующие узоры, характерные для боевых жезлов, так и плетения, свойственные лекарским амулетам.

— Вывод-то какой?

— А нема у меня вывода, ваша светлость, — раздражённо развёл я руками, — не хватает знаний. Я не могу понять предназначение этого камушка. Так что звони Агнии, и пусть вылетает ближайшим рейсом. Вопросы копятся как снежный ком, но я надеюсь, что хотя бы здесь наша артефактор сможет помочь.

Тот факт, что на часах было два часа ночи ни меня, ни Ольгу, спокойно набирающую номер телефона Агнии, совершенно не смущал. Я прекрасно знал о фанатизме девушки, готовой возиться порою до самого утра с разными изделиями, а после получения архива Змеевых она, по-моему, вообще спать перестала. Ну а княгиню Гордееву в принципе не волновал вопрос, что она может разбудить в неурочное время своих подданных. В этом мире также были установлены часовые пояса, и в Москве сейчас было на час больше. Но кому сейчас легко? Мы с Ольгой вообще кладбища потрошим и ничего — живы пока и даже почти не жалуемся. Краем уха отметил приказ своей жены, переданный Агнии в ультимативной форме — явиться в Софию ближайшим же рейсом. Едва моя супруга закончила разговор, как словно по заказу заплакала дочка, видно, что-то приснилось нехорошее. Обладающая не иначе как суперлокаторами на голове Яна тут же высунулась из-за двери, но была остановлена и отправлена спать взмахом княжеской руки. Н-да, всё-таки у девушки адская должность, но за безграничное доверие потерпишь и не такое. Ольга, уже направляясь в детскую, на ходу бросила: