Нужны были подробности.

— Он шёл тенистыми рощами явно хорошо знакомой дорогой, далеко от протоптанных троп. — Темари оглянулась на Канкуро и повернулась обратно к Сасори. — На всякий случай мы готовились к бою, но убийца, обнаружив нас, стал путать следы и скоро разорвал расстояние. Возможно, в тот раз его цель была не убить вас, а сообщить…

— Знаю, — отмахнулся он нетерпеливо. — Что ещё?

— Там, где след обрывался, было полно ловушек, — мрачно доложил Канкуро. — Причём по типу охраны, а не, скажем, засады… Мы убрались оттуда, ничего не задев, но надо сходить и проверить.

Сасори приказал:

— Не надо. — Тоном, чтобы и мысли ослушаться не было. — Это не наша работа.

Темари с Канкуро промолчали, но в глазах их читалось упрямство, свойственное всем Сабакуно, начиная, к сожалению, с Расы. Гаара стоял чуть подальше, как всегда скрестив руки на груди, и смотрел точно такими же глазами.

— Вы дома одни?

Упрямство разбавилось недоумением.

— Да…

— Ясно, — развернувшись, Сасори прошагал к себе в комнату, подошёл к окну, проверил барьеры, считав чакру того, кто сюда сунулся.

Кто бы сомневался, что это был чёртов Кагуя Кимимаро. Ни Гаара, ни Темари, ни Канкуро ничего не заметили, и этот пропуск Сасори собирался восполнить, но после всей нервотрёпки с Листом. Приближался последний этап, самый важный. Ошибки были недопустимы. К ним вели в том числе и привязанности, когда пресловутое сердце брало над разумом верх, но сейчас Сасори чувствовал и осознавал, что не откажется от них даже из опасений проиграть. Орочимару покусился на шедевры его драгоценной коллекции и на людей, которых он ценил с той же силой. Если он откажется от людей, придётся отказаться и от человеческих кукол, а это значит, Сасори лишится всего.

Возможно, так вышло бы к лучшему, но размышлять над этим было не время. Потом, всё потом. Сначала — победа. Орочимару разглядел в Сасори новую слабость и воспользовался ею, но, к счастью или сожалению, Скорпион Красных Песков едва ли уже помнил, что такое истинный страх, его было не запугать. Защитить Гаару, Темари, Канкуро и спрятанную в свитках коллекцию. Вот чем следовало заняться.

— Не теряйте бдительность, — велел Сасори Сабакуно, стоявшим на пороге его комнаты, создал на всякий случай клона и выбрался через окно на стену дома, осмотрелся по сторонам, выцепив мелочи вроде крошева земли на карнизе: они составили след.

Смутно ощущался и шлейф чакры, ведший вперёд, как гончую — запах. Когда дом с квартирой скрылся из виду, Сасори попробовал заодно связаться с Кабуто, мысленно с ним побеседовать, но попытка не удалась. Кабуто как отрезало. Пустота там, где должен был быть вежливый голос, не то чтобы удивила, но раздражения изрядно добавила. Кабуто, конечно, знал о Сасори примерно ни черта, но опасность всё равно виднелась впереди, пусть даже призраком факта.

Угроза, исходившая от Кабуто, была долгоиграющей, та же, что от Кимимаро — кратковременной, и Сасори предпочёл отправиться за первым, ведь если бы последний получил приказ убить кого-то, уже появились бы трупы. Однако к чему это? Орочимару отвлекал Сасори от чего-то, пытался разведать его силу, показать ему его слабость, пригрозить разобраться с тремя Сабакуно, опять поиграть на нервах?

Послав за Кимимаро клона, сам Сасори двинулся за Кабуто, туда, где недавно сражался, однако обнаружил лишь брызги крови в траве. Кровавый след вскоре оборвался, и пришлось потянуть за другую нить, третью, но и те спустя час-другой растаяли, словно дым. Кабуто не зря считался отличным шпионом, но он был не ровня Сасори: следы здесь стирал некто уровнем повыше. Сам Орочимару.

Сасори, наконец прервав поиски, выпрямился и закрыл глаза, ощутив, как поступает информация от клонов, себя развеявших. След Кимимаро был потерян, стёрт очень мастерски, к тому же путь его отступления проходил недалеко от поля недавнего боя с Орочимару. Клон же, стерёгший покой дома, занялся работой со шпионами, и Юра докладывал: «На последнем собрании Совета многие советники переменили решение в пользу войны. Возможны контролирующие техники, но это неподтверждённые сведения». Пришли послания и от других, например, что Звук прекратил поставлять оружие Песку, опустело несколько складов, вернулось к себе с десяток шиноби-«союзников».

До третьего этапа осталось ждать неделю и два дня. Сасори медленно открыл глаза, выругался сквозь зубы и рванул обратно, взметнувшись на ветви деревьев. Сообщения встревожили его не то чтобы не на шутку, но ощутимо: они друг другу противоречили. Какими бы ничтожествами ни были заседавшие в Совете лицемеры, они бы не решились на войну, лишившись помощи Звука. К тому же, они знали, кто ими сейчас правил — чужак, «осквернивший кресло Казекаге», как сказала бы старуха Чиё. В какой-то из докладов просочилась ложь. Обычная, в целом, ситуация, но чем скорее Сасори отсеет противоречивые и подозрительные сообщения, тем лучше. Но Юра… Что если Орочимару добрался даже до этого шпиона?

Это было плохо, очень плохо.

Сасори в который раз за ночь пересекал Коноху по крышам, держась тихих улиц, освещённых бледно-жёлтыми лучами фонарей, и размышлял надо всем сразу: о шпионах, в частности Кабуто, о бое с Орочимару, о его техниках, о Сабакуно, о Кимимаро, о Совете Песка, и ветер, толкавший в грудь упругим холодным потоком, навевал неприятные образы, словно воздушные лезвия беспощадно вскрывали грудину и достигали сердца, качавшего кровь по жилам. К нему вели все артерии и вены, и если хотя бы по одной из них потечёт мощный яд…

Поспешно влетев к себе через окно, Сасори бесшумно задвинул фусума, достал из тайника свиток-сообщение, чтобы пообщаться со шпионами, выяснить, какие из них ненадёжны, и решить их участь. Работы предстояло немало. Нитями чакры перенеся столик в сторону от окна, Сасори устроился удобнее, развернул свиток и взялся за кисть, пропитав чакрой бумагу. Черты сплелись в иероглифы: «Немедленно докладывай». Ожидание продлилось минут десять, и наконец Юра ответил: «Докладываю…»

Это отличалось от того, что он поведал ранее. Мрачнея с каждой минутой, Сасори сложил простейшую из печатей и разбудил другого своего лазутчика, который говорил об опустевших складах. Его доклад тоже изменился. Третий, четвёртый, седьмой… десятый… Сасори связался со всеми, до кого сумел дотянуться отсюда, и даже обратился за информацией к тем, кого заслал в Звук по велению Расы. Этого было немного, но хватило с лихвой: полная чехарда. Орочимару сделал свой ход. Вот что за ловушку он расставил в Песке.

Сасори, раздражённо вздохнув, быстро обдумал, что делать. Досадно мешало дело об убийстве Гекко Хаяте, но выход нашёлся, и рядом с Сасори появилось два призрачных клона. Клоны, конечно, имели меньше силы, но умом были равны настоящему. Один из них тут же закатил глаза:

— Давно ты не делал столько клонов за ночь.

— Иди работай.

Клоны, мрачные, как и настоящий, бесшумно скрылись на улице. Ночной холодный ветер мёл по земле, поднимая в воздух облачка песка и пыли, растягивая их в лёгкие ленты. Казалось, меж домами ползли полчища змей.

Сасори медленно повернулся к дверям, за которыми притаились его ученики, и они, поняв намёк, стремительно вошли. Канкуро нитями чакры притянул двери друг к другу, плотно, чтобы не оставить щели, и это лучше всяких слов сказало, что Сасори щелчком пальцев от них не избавится.

— Что происходит, сенсей? — встала Темари напротив него. — Вы вели себя так, как будто что-то выяснили.

— И что-то явно не в нашу пользу, — присовокупил Канкуро, и Гаара добавил:

— Если это новый противник, нам надо об этом знать.

Оставалось ждать результаты. Свиток на столе сверкал белизной, в голове звучали лишь собственные мысли. Всё, что мог сделать с проблемой сейчас, Сасори уже сделал, подёргав за нити. Гаара, Темари и Канкуро видели, что он занят делом, и, выжидая момент, не мешали, однако они должны были знать, что всего никогда не узнают.

— У тебя только половина чакры. Где ты столько потратил? — холодно, многозначительно, голосом Гаары.