— Телесная боль — неприятна, — негромко поделился Гаара с Сасори. Он посмотрел ему в глаза, так провёл пару мгновений и кивнул.

Гаара никогда ничего подобного не испытывал.

— Если ты понял это, — сказал Сасори, — значит, от тренировок тайджутсу отказываться больше не будешь.

Покончив с осмотром, он убрал от Гаары руку, заметив лишь, как тот проводил её слишком задумчивым взглядом. Вспоминая объятия Гая и Ли? Сасори нахмурился и выкинул их из головы. Никого он обнимать не собирался. Даже своих учеников. «Даже»? Почему не, например, «в том числе»?

— Придём домой — и я тебя подлатаю.

Больше Сасори не сказал ни слова ни Гааре, ни Темари, ни Канкуро. Впрочем, никто к нему и не лез.

Собрание по поводу третьего этапа закончилось два часа назад, и вся команда давно вернулась в квартиру. Канкуро и Темари сидели за дверными перегородками, через щель между ними наблюдая за комнатой Сасори-сенсея. За самим Сасори-сенсеем и за Гаарой. Последний, без футболки, без плечевых ремней, без тыквы, уже часа полтора смирно сидел у окна, будучи обнажённым по пояс. Рядом с Сасори-сенсеем, который залечивал что-то, понятное лишь ему.

Солнце за окном, выходящим на запад, уже скрылось за домами напротив, лишь небо — в жёлтых, оранжевых, красных цветах — намекало, что оно ещё не зашло. Яркий, красный мир. Только лечебная техника — с бирюзово-зелёной чакрой — да чёрная одежда обоих сидящих выбивалась из этой гаммы.

Ощущения победы не было. Победа вообще оказалась неважна.

«Сасори-сенсей нам больший отец, чем Казекаге-сама». В тот раз Канкуро эти слова ляпнул не подумав, но сейчас, кажется… глядя на Сасори-сенсея, на Гаару, на Темари рядом с сёдзи…

…он безумно захотел в них поверить.

====== Глава 10. Правда и планы ======

До замка Кикё на другом конце Деревни осталось несколько жилых кварталов. Сасори сидел внутри грузного Хируко, тратя чакру лишь на управление куклой, остальную часть подавляя и скрывая за техникой. Предстояла важная встреча с Кабуто. Марионеткой из марионеточного Звука.

Тупой феодал страны Рисовых Полей пожелал заиметь свою Деревню, и Орочимару вовремя к нему подлизался, сыграл на его тщеславии, нашептал сладких слов и создал Звук. Тот костяной убийца действовал по его приказу. Не то чтобы больше некому, конечно…

Хируко запрыгнул под козырёк беседки, в которой уже стоял Кабуто. Ничем не замаскированный, облачённый в ту же одежду, в которой покинул Лес Смерти, улыбчивый ублюдок вежливо поздоровался и даже спросил, не возникло ли проблем по пути. А должны были? Сасори, впрочем, ощутил присутствие третьего только сейчас, значит, вероятно, хвост притащил Кабуто.

Буравя его тяжёлым взглядом Хируко, Сасори сопоставлял то, что видел вчера, с тем, что видит сейчас.

— Вчера, — заговорил он, — ты пробрался в палату Учиха Саске и убил его охранников-АНБУ. Что ты собирался делать?

Саске оказался целью Орочимару, и то, что Кабуто извлёк скальпель, можно было трактовать двояко. Хотел ли тот избавиться от Саске? Или готовился к бою с Какаши, который всему помешал?

— Вы следили за мной? — Кабуто изобразил удивление.

— Тебя не касается, как я узнал об этом. Отвечай на вопрос.

— Хорошо, — послушно кивнул он. — По окончании отборочных боёв на выход в третий этап Орочимару-сама сказал мне одну странную вещь… «Если ты хочешь остановить меня, единственный способ сделать это сейчас — это убить Саске-куна». Но до этого приказал похитить его.

Он не врал. Вчера, пока Хокаге разъяснял генинам правила третьего этапа, Сасори занялся делами и выследил своего шпиона. Тот побеседовал с Орочимару, а затем отправился в госпиталь, его закрытую часть, в палаты для сложных случаев. Учиха Саске, лежавший там, был подключён к системе жизнеобеспечения и дышал через маску, восстанавливаясь после запечатывания. Кабуто, не сводя с него взгляда, вытащил скальпель, который миг спустя выхватил Какаши.

— Убийство одного Учиха не сорвёт планов Орочимару, и ты это знаешь, Кабуто.

— Это личное, Сасори-сама. И я, и Саске-кун — одарённые люди, и нам не повезло быть замеченными Орочимару-сама. У нас с ним похожие судьбы, поэтому я захотел его увидеть. Возможно, я поступил глупо, но Скрытому Песку это не принесёт вреда, уверяю.

— Меня не интересуют твои личные проблемы.

Кабуто поступил не просто глупо, а очень. Убить четверых АНБУ, покуситься на последнего Учиха, нарваться на Копирующего Ниндзя, показать ему лицо и враждебные намерения — ради столь неправдоподобной цели? Сасори, к счастью, дураком не был уже двадцать пять лет как, и даже если он не мог по одной лишь чакре понять, лгут ему в глаза или нет, сейчас Кабуто врал, вне сомнений. Однако выдавать недоверие к нему сейчас будет ошибкой; проверить контролирующую технику тоже не выйдет. Если он остался марионеткой Скорпиона Красных Песков, то отлично. Если же начал служить Орочимару, то пусть тот как можно дольше не знает, что Сасори умнее, чем кажется.

Он видел пару причин, по которым Кабуто мог бы показать лицо врагам. Если он хотел вырваться из-под чужой власти, то у него получилось: теперь его было не использовать, и мышь, сейчас следившая за встречей, вероятно, тому подтверждение. Что ж. Кабуто повезло, что сегодня Сасори пришёл не ради разговоров о Саске.

— Что важнее. Где планы?

— Здесь, — послушно откликнулся Кабуто, достав из подсумка невзрачный небольшой свиток, и кинул его Сасори.

Он поймал свиток рукой куклы и спрятал его во внутреннем кармане просторного рукава. Само собой, мышь из Листа это увидела, и в уме уже возникли десятки цепочек событий, выбрать из которых стоило пусть не самую безопасную, но самую действенную. Обстоятельства складывались очень удобно, даже показалось, что слишком. Сасори не терял бдительность.

— Сасори-сама.

— Что?

— Это не относится к делу, но у меня вопрос. — Кабуто посмотрел на резные крыши замка Кикё. Над ними возвышалась полная луна, излучавшая бледный призрачный свет. Под порывами ветра развевались колокольчики фурин, наполняя тонким звоном воздух. — Это и есть чудовище Песка?

На крыше главного строения замка, на загнутом кверху хвосте золотой рыбы, украшавшей собой самый край конька, сидел в обычной своей позе Гаара. Сасори догадывался, что встретит его здесь: тот любил успокаивающий перезвон колокольчиков, — потому позвал Кабуто именно сюда, чтобы проверить интерес Звука к Гааре. Сасори, однако, не спешил с выводами: чужое любопытство ещё не было амбициями целой Деревни.

Гаара сидел на крыше, как всегда, со спокойным равнодушным лицом. Опустил взгляд, когда заметил пришедшего на ту же крышу генина, победителя последнего боя — Кинута Досу. Сасори по губам Гаары прочитал:

— Что тебе надо?

Лицо Досу было почти всё в бинтовой маске, движений губ разобрать не удалось, но в конце концов он приподнял один из рукавов, показав звуковой механизм. Тот самый, которым одолел Акимичи. Необходимость понять чужие слова отпала сама собой: язык угроз порой в них не нуждался. Скорее всего, эту ночь Досу не переживёт. Несмотря на странное непонятное настроение, одолевшее сегодня команду Сасори и даже ненадолго его самого, он знал, как Гаара поступит.

— Сасори-сама?

Ах да.

— Да, его называют чудовищем Деревни, — озвучил Сасори факт, внимательно за Гаарой следя. Луна, казалось, засияла ярче, когда его песок вырвался из тыквы, разрушительной тенью пронёсся над крышей и одним ударом пробил Досу череп, перед этим сковав тому ноги. Хорошо. Сегодня ночью Гаара мог и перевоплотиться, но, как видно, сдержался.

Сасори прислушался к себе. Что именно он почувствовал? Удовлетворение от итогов работы или что-то из того, что давно позабыл? Если когда-либо знал, разумеется.

— Хладнокровно, — сказал об увиденном Кабуто.

Сасори не мог с ним согласиться: Гаара рос каким угодно, но не хладнокровным.

На этом беседа подошла к концу, и Кабуто спросил напоследок:

— Будут ли какие поручения, Сасори-сама?