Ехали не спеша и душевно. Парень успел рассказать про молодую жену, про заботы, про то, как дом строит. Душа нараспашку – юг. Шура молчала, кивала, улыбалась. Лялька смотрела в окно и грелась. Каждая клеточка ее тела наполнялась и радовалась теплу. Во дворе их встречала Галя – загорелая, свежая и веселая. Долго целовались, смеялись и пили чай. Вот оно – воссоединение с родными узами. То, что не вытравить из человека ни войной, ни чумой – счастья общения. Зов крови.

Лялька засобиралась на море. Не могла больше усидеть. Боже, какое это счастье – шлепки и сарафан. Тропинка от дома – такая знакомая с детства. Впереди небольшой обрыв. Лялька подошла к самому краю и замерла. Здесь открывалась синяя бездна. В лучах солнца море искрилось и манило, манило… Она побежала быстрыми молодыми ногами. Обходная тропинка крутая – почти отвесная. На ходу снимала сарафан, на бегу скинула шлепанцы и с разбегу в счастье. Она засмеялась в голос. А море обняло ее и принялось баюкать. Наплававшись, Лялька легла на песок и задремала. Вернулась поздно. Разомленная, счастливая, уставшая.

Дни шли как один, похожие друг на друга. И это было прекрасно. Лялька валялась с книжкой на пляже. Почти безлюдном. Недалеко местные мальчишки мастерили что-то типа плота. Они возились как муравьи. Таскали все, что могло пригодиться. Сосредоточенно и по-взрослому. А рядом мешалась малышня, на которую покрикивали и отгоняли за ненадобностью. Те обижались, но на минуту. И снова, давай в самую пучину. Лялька наблюдала и улыбалась, вновь погружаясь в чтение. Внезапно она услышала резкий крик, до сих пор не нарушавший такую привычную суету. «Андрейка! Андрейка!» – кричал кто-то наразрыв. Лялька обернулась и увидела, как мальчик-подросток бегает и ищет кого-то. Она повернулась, чтобы встать, как боковым зрением заметила всплески на море. Вроде далеко, а вроде близко. С берега и не поймешь. Словно большая рыба кружилась на одном месте и била хвостом. Молниеносная догадка парализовала Ляльку на несколько секунд. Она попыталась оценить свои силы и возможности и кинулась в море. Лялька плавала быстро – ноги и руки молодые и сильные слушались, неся тело. «Только бы успеть, только бы успеть!» – думала она. И вдруг, словно торпеда, наткнулась на мальчонку, который, теряя силы, ушел по макушку. Лялька ухватила его за чуб и потянула на себя. Легла на спину и тихонько поволокла бесчувственное тело. На берегу уже толпились пацаны. Кто-то побежал за взрослыми. «Утоп! Андрейка утоп!» – разносился крик. Лялька, почувствовав песок под ногами, взяла в руки маленькое хрупкое тельце.

– Отойдите, – прошептала она.

Страх и догадка того, что уже может быть поздно, сделали ее ноги словно чугунными. Она положила Андрейку, зажала ему нос и, открыв рот, вытянула язык. «Дыхание и массаж сердца. Пятнадцать надавливаний ладонью на грудину. Потом – стоп. Два сильных вдоха рот в рот…» – Лялька словно читала пособие, делала все хладнокровно и четко, убрав свои страхи куда подальше. Пощупала пульс. Все повторила еще раз: массаж, вдох, пульс. И вот мальчуган взрогнул и закашлял. Лялька повернула его на бок, изо рта хлынула вода. Она постучала его по спине. Он открыл глаза и посмотрел на Ляльку. Все замерли и боялись пошевелиться. Мать мальчика в переднике с белым лицом упала на колени перед Лялькой и стала целовать ей руки. Лялька очнулась.

– Что вы? Что вы! Давайте скорую. Скорую! – уже почти кричала она.

В больничном коридоре Лялька поняла, что сидит в мокром купальнике, но ей было все равно. Вышел врач. Пожилой, с умными и добрыми глазами.

– Поздравляю вас, барышня, – сказал он и пожал руку Ляльке. – Вы спасли сегодня целую жизнь. А это – очень много.

Лялька кивнула и улыбнулась:

– Я все правильно сделала? Ну, помощь оказала… Правильно?

– Конечно, правильно, – врач снял с себя халат и накинул на девушку. – Антон Павлович, – протянув руку, сказал он.

– Как Чехов? – засмеялась Лялька.

– Да, как Чехов. И тоже врач. А Вы не хотите ли в нашу братию?

– А я вот поступила на педиатра! – с гордостью сказала Лялька. – Студентка Новосибирского медицинского института – Лялька Морозова. И она протянула руку в ответ.

– Ух ты… – присвистнул доктор. – Зачем вам этот Новосибирск? Давайте-ка к нам – в Стефанидин Дар. Сразу, как закончишь. Тут ох, как нужны такие отважные девицы! У нас тепло, море, солнце. А ты так промерзнешь, что кровь в мозгу остановится! – и доктор захихикал как ребенок.

Лялька представила себя здесь через несколько лет уже доктором и заулыбалась.

– А знаете, я подумаю.

– Ну и славно.

– Вот все спросить хотела. Откуда такое название – Стефанидин Дар?

– А вот пойдем-ка, я тебе чайку налью горяченького и расскажу.

– С удовольствием! – Лялька застегнула халат, и они пошли в кабинет.

В коридоре в отражении зеркала она заметила, как идет ей этот белоснежный халат врача. Как она в нем хороша, какая она в нем взрослая, умная и смелая.

Пока Антон Павлович заваривал чай, Лялька с интересом разглядывала полочки. Детские рисунки в рамочках, сувениры, фотографии с маленькими пациентами. «Я тоже так непременно сделаю», – отметила про себя она.

– Стефанидин Дар, – начал Антон Павлович, – получил свое название от помещицы, которую звали… – и он вопросительно посмотрел на Ляльку.

– Стефанида?

– Верно, барышня. Стефанида. Стефанида была единственной наследницей большого поместья. Красивой, богатой и умной – это очень редкое сочетание. И когда все сходится, возникает гармония. Потому как, Антон Павлович сказал, что в человеке должно быть прекрасно все: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. Так вот, выйти замуж она должна была только за такого же, естественно. Но таких, как она, больше не было. Все посватавшиеся были или дурными, или пьянчужками, или вздорными, богатыми избалованными мерзавцами. Стефанида всем отказывала. Но! – и доктор, прихлебнув чайку, поднял палец вверх. – Она влюбилась без памяти в своего крепостного. Алешеньку. Все бы хорошо, но парень-то – крепостной. И надо сказать, любовь была взаимной. Потому как Алешенька был взрощен самим старым барином и образован им же. Был начитан и умен. Была такая забава у бар – играть в благородство. Брали приглянувшегося мальчонку или девчонку, опекали, образовывали, но вольную не давали. Алешка был при доме, вел хозяйские расчеты, следил за библиотекой и прочее. Еще любил барин брать его за границу. В общем, растил он его как сына, за неимением собственного. Ну, так вот. Когда барина не стало, и оба – Стефанида и Алексей не могли скрывать своих чувств, то молодая барыня, ставшая к тому времени единственной владелицей всего имущества, призналась в своих чувствах и написала Алексею вольную. Тот же, в свою очередь, тоже открылся ей, но сказал, что, коли она умна и добра, то должна понимать, что держать в рабстве людей бессмысленно. Пусть напишет вольную всем и даст по небольшому наделу земли. Вот тогда заживут они вместе долго и счастливо. Стефанида, без капли сожаления, отписала всем вольную. Всем своим крепостным. Открыла сельскую школу для ребятишек, где сама и преподавала вместе с мужем. И прожили они в любви и согласии всю свою долгую и счастливую жизнь. А село с тех пор так и называется – Стефанидин Дар.

– Надо же, как красиво…

– Да, но за любовь всегда приходится чем-то платить, – заключил доктор.

На следующий день в газете вышла статья про девушку Ляльку Морозову, которая спасла жизнь тонувшему мальчику. Лялька стала звездой и любимицей всего села.

До отъезда оставалась неделя. Лялька посвежела, загорела, стала похожа на молодую сильную кобылку. Бронзовая кожа покрывала молодое тело, и без того синие глаза стали еще синее. Волосы выгорели и отдавали золотом. Лялька была хороша, как никогда. Уже хотелось домой, как это часто бывает в конце отдыха. Она предвкушала студенческую жизнь, общежитие, новые знакомства. Лялька стояла на пороге новой жизни. Оставалось сделать шаг.

Мать собиралась на рынок. Они с Галей задумали лепить вареники с вишней. Лялька любила южные базарчики: благоухание свежих овощей и фруктов, спелых, согретых солнцем, взращенных землей, жирной, плодородной, теплой. Не то, что на севере – жалкие подачки, даже дарами не назовешь. Здесь во всем чувствовался вкус жизни, щедрость матери-земли, дары бога. Купили огромные с две ладони томаты, игольчатые пузатенькие огурчики, ароматную зелень и сладкий красный лук.