- Кажется, да, - сонно ответила девушка, сквозь полудрёму глядя на отца из-под полуопущенных ресниц, - а сколько времени?

- Половина девятого, - взглянул на часы Олег Матвеевич, - ещё поспишь?

- Мама уехала? – поинтересовалась Матильда, зевая.

- Да, только что, - кивнул отец, гладя дочь по голове, - у неё переговоры в одной фирме, причём сразу с трёх языков. Мне тоже пора, ты приготовь что-нибудь, как окончательно проснёшься. Хорошо?

- Конечно, папа, - улыбнулась девушка, вновь начиная дремать.

- Спи, моя маленькая, я поехал, - Олег Матвеевич чмокнул дочку в щёку, подоткнул ей одеяло, и уехал, оставив Матильду в пустой огромной квартире.

Матильда проспала ещё пару часов, и, чувствуя, что выспалась, встала с кровати. В квартире царила звенящая тишина, только где-то за стенкой иногда раздавались приглушённые голоса, но девушку это не тревожило. Старшие братья давно уехали в институт – они оба учились в МГУ имени Ломоносова, Костя на экономическом факультете, а Кирилл на юридическом.

Матильда действительно была слишком хрупкой и трепетной девушкой, излишне любимой своим властным и грубым отцом,

Очень жалостливая, ранимая, добрая и сострадательная – все эти качества, вкупе с хрупкостью, шармом и непередаваемым изяществом она унаследовала от матери, а так же легкомысленность и даже некоторое безрассудство.

Олег Матвеевич и Светлана Эдуардовна очень мечтали о дочке, но после двух сыновей у её матери возникли некоторые проблемы, оттого Матильда на свет появилась через шесть лет после рождения Кирилла.

Олег Матвеевич назвал дочь в честь одной своей польской прабабки, которая прожила счастливую жизнь больше ста лет, хотя супруга была недовольна необычным для России именем.

Она пыталась придумать ласкательные уменьшения, но на Мотю Олег Матвеевич реагировал крайне нервно, а за Тилюшку был готов прибить собственную тёщу, иногда прилетавшую погостить из Лондона.

Сам же он называл дочь «своей деткой», либо полным именем, а на любые другие уменьшения раздражался.

И, хотя Матильда не знала ни в чём отказа, отец исполнял все её прихоти, она совсем не была избалованной, напротив, ей всегда было кого-то жаль. Девушка проводила много времени с книгами, в три года со сказками, потом у неё появилась няня, наполовину француженка, наполовину гречанка, которая, когда девочка усвоила русский язык, стала учить её одновременно греческому и французскому. Она занималась с девочкой до шести лет, но потом покинула дом Туманских, а Матильда сама стала читать на этих языках книжки, доступные её возрасту. Об этом позаботились родители, особенно Светлана Эдуардовна, решившая, что позже, когда дочь подрастёт, она подтянет её ещё по нескольким языкам.

Всегда послушная, Матильда никогда не прекословила отцу, ластилась к нему, и тот надышаться не мог на свою маленькую дочку.

Она походила на лесную фею, на нимфу, на ангельское создание; ещё младенцем Матильда была ангелочком, и с каждым годом хорошела.

Расчесав свои красивые длинные волосы, Матильда переоделась в домашний костюм, и вошла на кухню. За окном сыпал мелкий снег, который переметал ледяной ветер, и девушка взяла турку.

Сварив себе чашку кофе, девушка взяла кусочек шоколадно-ванильного кекса и села за стол. Предновогодние дни всегда были самыми любимыми для неё, поскольку в это время весь мир наполнен суетой и движением жизни, а потом, после Нового года, затихал и погружался в спячку. Даже тридцать первое декабря не настолько интересно, как двадцатые числа, шумные и бегущие куда-то.

Медленно глотая горячий кофе со сливками, девушка размышляла, что приготовить ей, а что приготовит бабушка.

Матильда очень любила готовить, и не только любила, но и умела. Раньше к ним приходила женщина, которая готовила, но, когда Матильде исполнилось десять лет, она попросила отца, что хочет это делать сама. Конечно, Олег Матвеевич понимал, что это очередное увлечение дочери, которое, скорее всего, скоро пройдёт, да и сомневался он, что у неё что-то получится.

Но у неё получилось, и с тех пор девочка готовила сама, и пока ей это не надоело, только по праздникам, когда собиралось много гостей, ей помогала бабушка, а иногда мама. Правда, помощь Светланы Эдуардовны сводилась к самым элементарным вещам, потому что она могла без происшествий только кофе сварить, ну, может, ещё и яичницу пожарить, если, конечно, не забудет про свою стряпню.

Вспомнив о кулинарных талантах матери, Матильда усмехнулась, вымыла чашку, и, поставив её в шкафчик, стала замешивать тесто на печенье и булочки с корицей.

Ей невольно вспомнилось, как отец пытался водить её в танцевальную группу, музыкальную, на фигурное катание, после которого она простудилась и месяц пролежала с бронхитом.

И с тех пор Матильда занимается лишь игрой на рояле, и читает французские романы на языке оригинала, правда, со словарём.

За окном царила настоящая метель, и девушка, управившись с ужином, устроилась на диване с книгой.

Было около полудня, когда в дверь раздался звонок, и Матильда слегка удивилась. Насколько она знала, внизу сидели двое охранников, которых вчера там посадил отец, и они непременно позвонили бы ей, если бы кто-нибудь пришёл, а у родителей были свои ключи.

«Кто бы это мог быть?» подумала она, вставая с дивана, на цыпочках подошла к двери, и заглянула в «глазок».

На площадке стояли двое парней, и Матильда их знала – это был её сосед снизу, Никита Станицин, и его приятель, которого она вчера видела с ним в лифте. И, немало удивившись, девушка открыла дверь.

- Привет, - воскликнула она, глядя на парней своими потрясающими кошачьими глазами невероятного синего цвета.

- Привет, - ответил Никита, а Сергей просто лишился дара речи, увидев Матильду без зимней одежды, с полу распущенными волосами.

- Что-то случилось? – спросила девушка, глядя на молодых людей с живым интересом в прекрасных глазах.

- Да... – растерянно проговорил Никита, покосившись на друга, и понимая, что внятной речи от Сергея сегодня не дождёшься, - можно войти? Нам надо с тобой поговорить.

- Мой отец может приехать в любой момент, - неуверенно проговорила она, - он будет сердиться, если застанет вас.

- Это ненадолго, - кивнул Никита, переминаясь с ноги на ногу, - просто нужно кое о чём тебя спросить... Тут дело щекотливое... Я не знаю, захочешь ли ты нам помочь, но хоть выслушай...

- Хорошо, - кивнула девушка, пропуская их в квартиру, - заходите.

Ребята скинулись куртки и обувь и прошли за девушкой в гостиную.

Никита ошеломлённо осматривал роскошную обстановку в доме квартире Туманских – бежевые обои, тёмный дубовый паркет, массивные двери орехового цвета и мебель, подобранная в различных оттенках от бежевого до коричневого. Огромное количество книг на высоких полках, а между высоких полок висели картины, судя по всему, дорогие. Матильда вновь забралась на диван, подобрав под себя ноги, а ребята неуверенно уселись на другой диван.

- Говорите, - кивнула Матильда, глядя на них во все глаза.

Сергей сидел, как каменное изваяние, и Никита, покосившись на друга, закатил глаза, и стал излагать произошедшее за последние два дня.

Матильда слушала с живым интересом, но, когда Никита дошёл до того места, где Сергей через своего дядю выяснил, кто владелец внедорожника, на котором сбили Альбину Васильевну, краска отхлынула с лица девушки, и она стала похожа на привидение.

- Что ты такое говоришь? – пролепетала она дрогнувшим голосом.

- Я и сам не знаю... – растерянно проговорил Никита, смутившись, - может, просто совпадение...

- Мой отец из Петербурга, - сдавленным голосом пролепетала Матильда, у которой всё внутри перевернулось от мысли, что её отец преступник, что она может лишиться его навсегда, если его арестуют.

- И Анна Юрьевна тоже, - задумчиво сказал Никита, а Матильда, которая сидела белее мела, вдруг обратила внимание на Сергея.

- А что с твоим другом? – тихо спросила она, - он похож на Каменного гостя! – и Никита засмеялся.