«Больно… Нет, не больно. Почему?».
Туктук. Тук-тук. Туктук…
Ритм биения сердца начал сбоить, но тренированный разум отметил это самым краем сознания. Шайнинг осмотрелся по сторонам, но вокруг него были только мертвые тела и кровь. Ни врагов, ни союзников в холле дворца не осталось… Только он.
Оружие выпало из рук, с глухим звоном упав на пол. Ноги подломились и Армор рухнул на колени, из-за чего меч в ране дернулся и тело пробила новая волна боли. Руки рефлекторно сжались на уродливом клинке, а взгляд уперся в чейнджлинга, который, даже умирая, успел нанести смертельную рану.
Тук-тук. Туктук… Тук…
«И что, вот так все и закончится? Совершенно нелепо…».
Мышцы налились усталостью, голова стала какой-то слишком тяжелой, чтобы держать ее ровно, веки сами собой стремились закрыться. Перед внутренним взором замелькали картинки: жеребячество, школа, младшая сестренка, курсантский корпус при гвардии… Каденс.
«Нужно спасти Каденс. Нужно…».
Распахнув глаза, белый единорог в окровавленной броне, протянув вперед правую руку схватился за рукоять меча, пронзившего его тело, которая удивительно легко легла ему в ладонь. Стоило подумать о том, что если бы лезвие было более гладким, его было бы легче вытащить из раны, как оружие начало тянуть магию из нового владельца, а затем клинок стал гораздо уже и принял вид ровной полосы заточенного металла.
«Вот оно как, Торакс. Что же, хоть за это спасибо».
Осторожно вытащив меч из живота, Шайнинг прижал к ране левую ладонь, затем уперся кончиком клинка в пол и, напрягая все невеликие силы, с трудом поднялся на ноги. Ему следовало бы попытаться найти врача, но мысли о том, что Каденс угрожает опасность выбили из головы все сомнения.
Тук-тук… Тук-тук… Тук…
- Я иду, моя принцесса… Я уже иду…
Покачиваясь от усталости и почти не чувствуя ноющей боли, белый единорог упрямо зашагал к тронному залу Кантерлотского дворца.
…
Магические волны сталкивались и отступали, вспышки боевых заклинаний превратили богатые украшения в мусор и покрыли стены, пол, а так же потолок уродливыми обугленными следами.
Приняв полуматериальную форму, Каденс заполонила свободное пространство облаками розового тумана, скрывающего от обычного и магического зрения ее место расположения. Силуэт, кутающийся в черный бархат, словно островок спокойствия в бушующем от шторма океане, окутывался все новыми и новыми щитами, раз за разом разрушая атаки молодой аликорна. Ответные же удары почти всегда заставляли крылато-рогатую пони выкладываться на полную мощь, не позволяя враждебной магии добраться до жеребцов и кобыл, укрывающихся в помещениях за троном.
Каденс владела боевой магией, умела драться… но Принцесса любви не была воином. Обладая подавляющей магической мощью, все, на что ее хватало – это удерживать равновесие, выжидая, пока противник истощит свои резервы.
Внезапно потолок тронного зала взорвался осколками, шрапнелью разлетевшейся во все стороны и увязшей в магических барьерах. На пол, в ореоле из языков белого пламени, шумно дыша и широко расправив белоснежные крылья, волной собственной силы разгоняя туман, созданный магией названной племянницы, приземлилась крайне злая принцесса дня.
- Ни на кого нельзя положиться. – прозвучал разочарованный шепот из-под капюшона. – Разве я многого просила? Всего-лишь перекрыть канал связи с армией вторжения…
- Кризалис. – процедила сквозь зубы белая аликорн.
Одежды из черного бархата полетели на пол, открывая взглядам двух принцесс высокую стройную кобылу с кривым рогом, крыльями стрекозы, матово-черным мягким хитином и ядовито-зеленой гривой. Она была облачена в гибкую броню из мелких чешуек, плотно облегающих все тело, а на поясе у нее висела пара коротких кривых мечей, более похожих на серпы.
- Поиграем? – насмешливо сверкнув глазами, оскалила острые зубы королева перевертышей.
========== КОНЕЦ НАЧАЛА ИЛИ НАЧАЛО КОНЦА? ==========
КОНЕЦ НАЧАЛА ИЛИ НАЧАЛО КОНЦА?
Вход в тронный зал Кризалис охраняли шестеро чейнджлингов в громоздкой, неуклюжей броне, защищающей все тело, кроме морд. Этим недостатком и воспользовались диверсанты, с двух рук стреляя из револьверов по головам противников пулями с алхимическими составами.
Вспыхнула магическая пленка, принявшая на себя все попадания мелкокалиберных снарядов, однако же временным промедлением перевертышей воспользовались Биг Макинтош и Севира: первый ворвался в строй врагов, отбрасывая разряженное оружие и призывая из «инвентаря» пару кинжалов, вторая же, пользуясь прикрытием темно-красного аликорна, незаметно проскользнула за спины стражникам и вонзила тонкие стилеты под затылочные пластины шлемов. На ближней дистанции против яростного напора крылато-рогатого пони, работающего короткими клинками с пугающей скоростью и не забывающего про удары ногами, коленями, а так же локтями, у оставшихся четверых жертв не было ни шанса.
- Последний рывок? – хищно прищурившись, перепончатокрылая летунья слизнула с лезвия стилета каплю крови чейнджлинга и неприязненно поморщилась.
- Не сглазь. – отозвался вестник Бога Пороков, затем подхватил одно из тел перевертышей и швырнул его в символическую перегородку из резных деревянных планок, раздвигающихся в стороны. – Темпест!
- Знаю-знаю… - раздраженно отозвалась единорожка, тут же начиная бросать в пролом стеклянные флаконы. В тронном зале зазвучали взрывы, из-за уцелевших планок вырвались языки зеленого огня и ударная волна выбила из пазов оставшиеся деревяшки.
Дав знак следовать за собой, «рыцарь порока» метнулся в проход и тут же был вынужден падать на пол, пропуская над собой арбалетные болты. Позади раздался вскрик, за которым послышалось разъяренное шипение, но оглядываться времени не было.
Перед темно-красным аликорном, по кошачьи припавшим на все четыре конечности, предстала безрадостная картина: в середине круглого зала, освещенного вставленными в стены крупными зелеными кристаллами, на троне из сплавленных между собой в форму раскрывающегося бутона неведомого цветка черных камня и металла, облаченная в доспехи из мелких прилегающих друг к другу чешуек, вольготно сидела молодая коричневая единорожка, на губах у которой застыла мягкая и чуть смущенная улыбка. Справа и слева от правительницы улья, вскинув двухзарядные арбалеты, застыли двенадцать перевертышей в антрацитовой броне, с рукоятями парных мечей, торчащими за широкими плечами.
Щелк, щелк-щелк-щелк…
Рефлексы сработали быстрее разума и руки с ногами сильно оттолкнулись от пола, отправляя тело неуклюжим прыжком влево. Стальные наконечники тут же застучали по камню, выбивая из него мелкие осколки. Из-за края стены послышались глухие хлопки пневматических револьверов, но пули безвредно разбились об полупрозрачную зеленоватую пленку.
- Как грубо. – обиженно насупилась единорожка, жестом приказывая своей охране остановиться. – А ведь узнав, кто именно проник в мой дом, я даже утрудила себя чтобы принять более эстетично привычный тебе вид… Маки.
– Кто ты вообще такая? – опираясь на пол одной рукой, крылато-рогатый пони замер в позиции готовности к прыжку, широко раскрыв крылья и удерживая в руке за кольца на рукоятях сразу два кинжала.
- То-есть как «кто»? – коричневая пони удивленно и возмущенно вскинула брови, а затем нахмурилась, заставив морщинку появиться на переносице. – ТЫ МЕНЯ НЕ ПОМНИШЬ?
- А должен? – невинно уточнил Макинтош.
Вскинутые арбалеты нацелились на темно-красного аликорна, магические импульсы собрались на рогах стражников.
- Стоп! – с выражением озарения на морде, Макинтош поднял от пола руку, на которую опирался и, балансируя только на согнутых в коленях ногах, выставил перед собой раскрытую ладонь.
- Что еще? – хозяйка улья придержала своих защитников, одарив вторженца вопросительным взглядом.
- Рейс Кантерлот-Понивиль, ты была с жеребцом… Винтер Старом? – недоуменно нахмурившись, вестник Бога Пороков пробормотал. – Не сходится: голода, характерного для чейнджлингов, я от нее не ощущал.
